Накануне крупного юбилейного события - 100-летия Октябрьской социалистической революции, гостем портала NDH стал профессор Центра славянско-евразийских исследований Университета Хоккайдо г. Саппоро, Япония, Томохико Уяма.
- Мы очень рады вашему визиту в Казахстан, но это ваш не первый визит в Казахстан.
- Да, конечно, я много раз был в Казахстане.
- Наверняка этот визит связан со столетием движения Алаш?
- Да, действительно прошло несколько научных мероприятий. В Уральске была конференция по истории Алаш, затем мы ездили на круглый стол в Оренбург и в Евразийском национальном университете им. Л.Н. Гумилева в Астане прошел круглый стол, посвященный 100-летию Алаш.
- Не часто зарубежные ученые интересуются историей Казахстана, такой далекой для многих страны. Каждый к этому приходит своим путем – кому-то нравится язык, кому-то нравится культура, песни, история. Как вы пришли к истории Казахстана?
- Когда я поступил в университет, то интересовался историей и культурой Европы, литературой Франции, России, историей Древнего Рима. Но в один момент я осознал, что слишком мало знаю про Азию. Японией, Китаем, Кореей занимаются очень много исследователей, но я не хотел далеко отходить от Европы и выбрал срединное место, чтобы можно было смотреть и на Европу, и на Азию. Сначала я выбрал регион Центральной Азии, в процессе изучения я узнал, что Узбекистаном уже занимались несколько ученых, Западом еще больше, а Казахстаном тогда мало кто занимался. Когда я приезжал в Центральную Азию, мне очень понравился Казахстан, поэтому я решил заняться Казахстаном.
- Когда вы в первый раз побывали в Казахстане?
- В 1990 году.
- Расскажите о своих впечатлениях от первой поездки.
- Тогда я стажировался в Московском государственном университете, и там я познакомился со студентами из Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Я понял, что казахи очень общительные люди, и когда я приезжал в Алматы – люди были приветливые. Но тогда была перестройка, многие интересовались историей, много людей говорили о сталинских репрессиях, своих дедах, бабушках, которые были репрессированы. И я очень много узнал про историю Казахстана советского периода. Тогда я начал приобщаться к истории Казахстана.
.jpg)
- В этом году мы празднуем столетие крупных событий: Февральской революции, Октябрьской революции, создания автономии Алаш. Такие важные исторические события получили широкий отклик в научной среде, публикуются новые труды, идет процесс восстановления справедливой исторической оценки. Как вы оцениваете события вековой давности в контексте современных научных исследований?
- В этом году в Японии тоже часто проводятся конференции, семинары по столетию российской революции, и недавно мы выпустили пятитомник – сборник статей по истории российской революции и Советского Союза. Все еще преобладает мнение о том, что изначально российская революция в мировой истории – это начало построения социализма. Не приуменьшая значение социализма, я хочу подчеркнуть, что Февральская революция означала появление построения национальных, автономных государств и дала народам возможность самоопределиться и определить перспективы своего будущего развития. В то же время перед российскими политиками стояла важная задача – поддерживать статус России как крупного государства. Сохранение державы и самоопределение наций – не всегда противоречивые факторы, но было довольно трудно прийти к единому мнению, как совместить эти два фактора. В конце концов после революции, гражданской войны была построена новая модель государства - Советский Союз с федеративной формой устройства, жесткой централизованной властью коммунистической партии. До этого были разные варианты построения нового государства. Я думаю, что сегодня очень серьезная проблема - это определение баланса между этими факторами - единение большого государства и самоопределение наций, и история российский революции дала много для того, чтобы изучить такие вопросы.
- Февральская революция 1917 года носила демократический характер и дала много прав и свобод не только гражданам, но и народам. Многие народы Российской империи этим воспользовались. В этот период, как вы знаете, были сильны автономистские тенденции, не только автономия Алаш, но и Сибирская, Татарская, Башкирская автономии о себе заявили в полный голос. Ученые Казахстана больше изучают проблему Алаш, но вам, как ученому, специалисту по Центральной Азии, наверняка эта картина видится несколько иначе. Как в контексте масштабных тенденций того периода вы рассматриваете развитие автономий не только Алаш, но и Татарской, Башкирской, Сибирской и других?
- Во-первых, когда мы говорим об автономии, мы должны уточнить значение этого слова. В Советском Союзе автономная республика, автономная область имели ограниченные полномочия, но автономия, к которой стремились во время Российской революции означала построение государства, которое входит в Российскую Федерацию с равными правами с другими субъектами федерации.
Например, азербайджанская партия «Мусават» предполагала ведение всех внутренних вопросов Азербайджана. И только вопросами дипломатии, армии, налогов должна была заниматься центральная власть. Партия Алаш тоже стремилась построить свои вооруженные силы с названием милиция и собрать налоги для этого, использовать казахский язык в суде, школах. Поэтому автономия, к которой стремились и казахи, и азербайджанцы, татары, башкиры – совершенно не похожа была на советскую автономию.
Азербайджанский парламент, 1918 год
Во-вторых, была довольно большая разница между автономиями азербайджанцев, татар, башкир, казахов, Туркестана. Тогда как татары стремились к национально-культурной автономии, другие народы стремились к национально-территориальной автономии. Но это не означало, что татары довольствовались более низким уровнем автономии, наоборот – они хотели быстро осуществить автономию и обрести довольно широкие полномочия.
В тоже время лидеры партии Алаш до осени 1917 года даже не спешили, особенно Алихан Букейханов. Он считал, что переход к Казахской автономии был еще преждевременным. Пока временно, стоило присоединиться к Сибирской автономии.
Только после октябрьского переворота 1917 года они решили создать собственно Казахскую автономию.
Но даже на Всеказахском съезде в декабре 1917 года они воздержались от немедленного провозглашения автономии, считая, что сначала нужно сформировать милицию, армию, нужно провести переговоры с русскими в Степном крае, с казахами в Туркестане. То есть они очень осторожно подходили к вопросу автономии.
После этого, в 1918-м году, когда уже шла Гражданская война, они решительно приступили к осуществлению автономии, и вели интенсивные переговоры сначала с Советской властью, а потом с разными белогвардейскими правительствами. Можно сказать, что у них был очень прагматичный подход и они очень хорошо адаптировались к обстановке того периода.
