Некрополис Копальской долины простирался и на следующую станцию Ак-Ичке (27 вер.). Курганы этой гористой местности были того же характера, как перед городом и в самом городе, но меньше числом. Таким образом, границами этого некрополиса, расположенного в неширокой, но очень красивой долине, служили с северо-востока - горный хребет Абакумовского перевала, с юга - общий Алатауский хребет, а с запада - отлогий перевал к реке Караталу и сама эта река. По долине Каратала, между станциями Сарабулакской и Карабулакской, было пять больших и несколько средних курганов. Однако далее, на перегоне между Карабулаком и пикетом Джангыз-Агачским (22 вер.), их уже не было, хотя эта последняя станция была пригодна для устройства курганного некрополиса. Местность здесь была чрезвычайно красивая, довольно ровная. В начале июня все луга по ту и другую сторону дороги были сплошь покрыты цветущим маком. Эта красная дуговая равнина, уходившая в бесконечную даль, издали выглядела, словно кровяное море. Такие громадные всходы дикого мака встречались и на следующих станциях, ближе к городу Верный.
От Джангыз-Агачского пикета до Царицынской станции было порядка 20,5 верст. Дорога здесь сначала шла равниной, а потом постепенно поднималась на отлогую гору, составлявшую правый коренной берег реки Коксу. С 9 версты этого перегона начинался новый курганный центр, принадлежавший Коксуйской долине. Этот курганный центр назывался Царицынским, потому что некрополис главным образом сосредоточивался в окрестностях станции Царицынской, по террасам долины реки Коксу. Начиная с 9 версты, курганы появлялись по правую и по левую сторону дороги и, чем ближе к Царицынской станции, тем их было больше. Обычно они располагались рядами. Между ними нередко встречались экземпляры довольно значительных размеров, но большая часть все же была средних размеров. Все курганы были сложены в прослойку с камнем. Нередко среди них попадались и чистые каменные груды такой же круглой формы, стоявшие по одной линии с курганами и очевидно имевшие значение тех же могильных памятников. Число тех и других было трудно сосчитать, но до вершины подъема горы в совокупности их набиралось несколько десятков. Но еще больше их было при спуске с горы по нижней террасе правого берега реки Коксу. Здесь они покрывали долину то группами, то в одиночку, и издали (с горы) напоминали раскинутые юрты казахских кочевок, или большие копны сена на скошенном лугу. Долина реки в этом месте представляла собой две террасы. На нижней террасе в те годы была расположена Царицынская казачья станица, на самом берегу. Когда река выходила из своих берегов, этот берег иногда частично затоплялся. Каменный курган, о котором было упомянуто выше, и многое другое были расположены на небольших пригорках этой нижней террасы, очень близко к воде. Это обстоятельство показывало, что уровень полных вод реки Коксу, при таянии снегов на горах, едва ли был намного выше в то доисторическое время, когда были сооружены эти курганы. В противном случае для них было бы выбрано более высокое место на следующей террасе, начинавшейся на расстоянии полуверсты от берега реки. Этот старый берег почти сплошь состоял из щебня и обломков каменных пород, засыпанных песком и глиной (береговая ледниковая морена), и сверху обросший травой. Он поднимался на 5 и более сажен от нижней террасы и представлял площадь разной ширины, далее переходившей в высокую гору. На этой второй террасе также находилось много курганов, большей частью очень больших.
На обратном пути из города Верный была сделана попытка разрыть один из Царицынских курганов. Для этого был выбран экземпляр небольшой величины, невдалеке от почтовой станции. По предварительному измерению размеры его оказались следующие: окружность у основания - 48 сажен, диаметр верхней площадки - 17 аршин (как с юга на север, так и с востока на запад), восточный и северный откосы - по 11 арш., южный откос - 12 арш., а западный, более крутой - 9 арш., вертикальная вышина от поверхности земли - 5 арш. На верхней площадке имелась большая воронкообразная яма шириной с юга на север - 8 арш., а с востока на запад - 11 арш. Глубина воронки равнялась 1,5 арш. Вся яма была наполнена крупным камнем (круглые валуны), выдававшиеся над площадкой в виде плоского бугра.
Экспедиция под руководством В.М. Флоринского расчистила курган от камней, а затем срезала вершину холма до дна воронки. Под этим местом оказался слой чернозема, толщиной от 3 до 4 вершков, с небольшой примесью углей. Здесь же, под воронкой, были найдены расколотые по длине трубчатые лошадиные и коровьи кости. В том же слое было много черепков от разбитой посуды. Подбирая их, можно было убедиться, по краям и днищам, что здесь было два больших кувшина из желтой глины, с очень толстыми и грубыми стенками. Форму кувшинов определить не удалось, отчасти из-за недостатка времени, отчасти потому, что не все черепки удалось собрать. Ручек и носка эти кувшины не имели. Не имея времени прорезать весь курган сквозной траншеей, экспедиция ограничилась выемкой в его центре четырехугольного колодца в 4 кв. саж. Работа эта была очень трудной. Больше всего ее замедляли камни, уложенные в прослойку с землей во всей толщине кургана. На глубине трех аршин в колодце показалась, вместо обыкновенного суглинка, легкая масса пепельного цвета, в виде золы. Этот прослоек (тоже с камнями), шириной около аршина, направлялся в восточную сторону. В этом направлении от центрального колодца была начата новая выемка с вершины кургана, так как снизу подрываться было небезопасно по причине вываливавшихся камней. Кроме десятка углей, в пепельном слое ничего не было найдено. В течение дня, при 10 рабочих, удалось углубить центральный колодезь и боковую траншею до 5 аршин, т.е. до самой почвы, но при этом не найдено никаких следов, указывающих на близость могилы. Основание кургана было выложено сплошным слоем камня, под которым оказался плотный грунт из крупного каменного щебня, перемешанного с глиной и песком, как и на всей верхней террасе. Все указанное выше было сделано в первый день раскопок, однако гроза, разразившаяся на следующий день, вынудила экспедицию прекратить работу:
«На следующий день я имел в виду продолжать работу и снять до основания всю восточную половину кургана, с целью отыскать следы погребальной ямы, но ночью разразилась сильная гроза с ливнем. После дождя в вырытых накануне выемках скопилось много воды, и это вынудило меня прекратить раскопку, не отыскав самой могилы. Для надлежащих археологических раскопок следовало бы посвятить Царицынской станице, по крайней мере, несколько недель, но, к сожалению, я не мог располагать таким временем»
В.М. Флоринский
«Топографические сведения о курганах Семиреченской и Семипалатинской областей»
От Царицынской станицы, переехав по мосту два рукава очень быстрой горной реки Коксу, дорога поднялась на крутую и высокую гору. Это и был так называемый Царицынский перевал. По другую сторону этого горного отрога (25 вер.) лежала станция Кугалинская. На этом пространстве курганов не было, хотя после перевала, ближе к станции, открывалась прекрасная долина, на которой их должно было быть в достатке, судя по ее красивому местоположению и плодородию.
От Кугалинской до Алтын-Эмельской станций было 25 верст пути. Дорога выходила на гриву высокой долины, легким скатом опускавшейся к югу, где в 10-15 верстах от дороги, параллельно ей, тянулся хребет Алатауских гор. В начале 7 версты по левую сторону дороги, саженях в 30 от нее, показывался первый громадный курган круглой формы. От края верхней площадки до основания он имел по склону боков по 30 арш., верхняя площадка - 20 арш. На ней находилось 14 воронкообразных ям, глубиной от 0,5 до 1,5 арш., наполненных камнями (крупным булыжником и валунами). Камни не только наполняли ямы, но и довольно высокой кучей выдавались на поверхности. Боковые скаты кургана тоже были обложены булыжником, втиснутым в насыпную землю, как это делалось во всех могилах каменного типа. Высота кургана была около 4-5 саженей, по окружности его основания был вырыт ров глубиной аршина в два, обросший, как и весь курган, невысокой травой. С северо-восточной стороны в боковом откосе кургана была заметна значительная выемка, обросшая травой, а за рвом, напротив нее - порядочный холм земли, взятый из этой выемки, тоже обросший травой. Вероятно, это указывало на то, что здесь когда-то была попытка проникнуть к центру кургана боковым подкопом.
С высоты кургана открывался прекрасный вид на всю долину. С юга и севера она была окружена хребтами высоких гор. Посередине, где шла дорога, долина представляла возвышенную степь или гриву, имевшую отлогий склон в ту и другую сторону, к горам. Ближе к горам (на юг) степь понижалась, образуя нижнюю плоскую террасу, где протекала речка. В начале июня эта нижняя терраса, представлявшая отличные пастбища, была почти сплошь покрыта табунами лошадей и баранов и усеяна группами казахских юрт. На верхней террасе, подобно аулам, обрисовывались по всей степи многочисленные группы курганов. Общее их число по всей станции было трудно определить, но без преувеличения можно сказать, что их - не одна сотня. Некоторые из них по размерам значительно превосходили первый курган и издали представлялись большими естественными холмами (сопками). Кроме упомянутой речки, долина местами была прорезана сухими логами, по которым прежде также протекали горные потоки. Дно этих логов было усеяно валунами. Но сверх того по долине встречалось много глубоких канав, без валунов, шедших более или менее прямолинейно. Вполне вероятно, что раньше они представляли следы древних искусственных сооружений - арыков, которые теперь водой не наполнялись. Прорезанная такими речками, логами и каналами, долина между Кугалинской и Алтын-Эмельской станциями делилась на несколько возвышенных участков или грив, на которых собственно и располагались группы курганов. Они начинались с 5 версты от Кугалинской станции и продолжались до 18 версты довольно густо, а далее, вплоть до Алтын-Эмельской станции, попадались все реже, большей частью в одиночку. Прекрасный большой курган находился напротив самой станции в полуверсте от дороги, к западу. Некоторые из курганов этого замечательного некрополиса были насыпаны из чернозема и не имели камней ни по бортам, ни в воронке. Как они сложены внутри, без раскопки было трудно определить.
От Алтын-Эмельской станции до Куян-Кузской местность имела почти такой же характер (высокая равнина, перерезанная речками и многими сухими логами, горы отходили дальше), но курганов по дороге больше не встречалось. Их не было и на следующем перегоне, Карачекинском. Между Чингильдинским пикетом и Илийской станицей попадались только несколько отдельных и небольших могил, но настоящий некрополис начинался уже за рекой Или по берегам речки Алматинки и шел до самого города Верный.
Чингильдинская станция находилась в 10 верстах от того места, где река Или (казахи и русские жители Илийской станицы называли ее Иля и Илья) поворачивала, прорезая горный хребет, в долину Кульджи. С северо-восточной стороны вблизи этого хребта (мыса) вливалась в нее речка Чингильда, бывшая когда-то, судя по ее довольно широкому и сухому руслу, значительным притоком. Долина реки Или в том месте, где она прорезала вход через горный кряж, представлялась шириной в 10-12 верст. Такие условие должны были придавать этой местности довольно важное стратегическое значение. Вероятно, по этой причине здесь была устроена крепость, валы и рвы, на берегу речки Чингильдинки, недалеко от одноименной станции. На этой же станции находился замечательный колодезь (так называемый бездонный ключ), который, по слухам, имел подземное сообщение с крепостью на тот случай, если бы вода протекавшей близ нее речки Чингильдинки была искусственно отведена. Экспедиция не могла лично убедиться в существовании этого подземного протока, по условиям местности довольно сомнительного. Однако ей удалось открыть одну из ветвей гончарных водопроводных труб, в которую вода могла быть пущена из этого колодца. Чингильдинская крепость должна была защищать от вторжения неприятеля со стороны Кульджи, именно по той долине, которую прорыла река Или в горном хребте. Другого открытого прохода через Алатауские горы в Семиречье не было. К концу XIX – началу ХХ века река Или подходила к крепости по прямой линии на 10 верст, но в древности она могла протекать гораздо ближе, так как по низменной долине правый берег реки отступал к западу. К ХХ веку эта низменная площадь была изрыта старыми протоками.
Вторая половина перегона от Чингильды до Илийского шла сыпучими песками вдоль реки. Во многих местах приходилось ехать по окраине реки у самой воды, так как низкий правый берег нередко пересекался наносными песчаными буграми. Верст за пять перед Илийской станцией берег делался выше. Здесь он состоял из твердых пород красного камня. Напротив станицы, лежавшей на левом берегу реки, был устроен мост. Как в самой станице, так и напротив нее на другом берегу, песка было немного, но его переносило дальше за селение. Следующая за Илийском станция - Кутентайская – тоже была покрыта песками, по крайней мере, на протяжении десяти верст. Курганов на таких местах обычно не встречалось.
От Кутентайской станции до Карасуксой (22 вер.) дорога проходила открытой луговой степью. На 11 версте по правую сторону вблизи дороги находился заброшенный блокгауз, состоявший из глиняного вала, высотой в две сажени, окруженный рвом. Это укрепление было сделано русскими войсками при первом походе в Илийский край. Оно стояло на возвышенном берегу сухого русла, по которому прежде протекал один из притоков реки Алматинка. В небольшом расстоянии за блокгаузом был виден высокий берег этой реки, протекавшей от города Верный к реке Или. На этом увале располагалось довольно много курганов. Они стояли на самом берегу, в один ряд, в более или менее равном друг от друга расстоянии. Не доезжая три версты до станции Карасукской, была видна такая же группа в 5 курганов и столько же около самой станции. Между Карасуком и Верным подобные группы были замечены в трех пунктах, а последняя - перед самым городом. Здесь располагалось около десятка курганов и один из них, в середине, был очень большой.
По собранным в городе Верный сведениям, курганы в большом числе находились около озера Иссык-Куль и по долине реки Чу, около Токмака и Пишпека. Равным образом они встречались и дальше до реки Сыр-Дарья и за этой рекой, в северной части Туркестанской области. С другой стороны, их также было очень много по верхнему течению реки Или и по всей Кульджинской долине. В тех же пределах встречались и «каменные бабы», находимые в большом числе, отчасти на курганных могилах, отчасти в степи, полузасыпанные землей. Четыре из них, привезенные из Кульджинского района, стояли в сквере напротив губернаторского дома в городе Верный. Тип их был тот же самый, как в Семиреченской области и на юге Российской империи. Такое же сходство имели и курганы. Поэтому можно заключить, что обычай курганного погребения и народ, державшийся этого обычая, вел свое начало из Центральной Азии, именно из современного Туркестанского края. Отсюда он распространился в Семиреченскую область и по долине реки Или с одной стороны в Кульджу, с другой - к озеру Балхаш и далее в Каркаралинскую и Акмолинскую область. Дойдя до Иртыша, курганное племя направилось частью к озеру Нор-Зайсан, в долину Бухтармы и по северным предгорьям Алтая (в Бийском и Барнаульском округе), частью вниз по Иртышу на север до Тобольска и на восток до Каинска. На западе оно заняло густыми громадными поселениями всю плодородную черноземную степь южной части Тобольской губернии (уезды Омский, Петропавловский, Ишимский, Курганский и Ялуторовский) и часть Пермской (Шадринский уезд).
Западная часть Семиреченской области, за городом Верный была осмотрена в археологическом отношении инспектором народных училищ этого края Городецким. Ежегодно посещая школы своего района по обязанностям службы, он имел возможность обозревать местонахождение курганов не только по почтовому тракту, но и по некоторым проселкам, притом в таких отдаленных пунктах, которые весьма редко посещаются людьми, интересовавшимися археологическими памятниками. Это придавало сообщению Городецкого особенную цену, несмотря на то, что собранные им сведения не могли претендовать ни на полноту, ни на обстоятельность описания. Эти недочеты он оговаривал в своем письме при посылке рукописи, замечая, что его «наблюдения сделаны поверхностно, большей частью из экипажа, во время проезда, причем не было сделано ни тщательного осмотра большинства курганов, ни их измерение. Поэтому представляемый материал может иметь не описательное, а лишь числительное значение и при том далеко не полное».
Исчисление курганов было начато Городецким с самого отдаленного пункта Семиреченской области, именно с юго-восточных границ Каракольского уезда, затем оно шло по проселочному, но большей частью по почтовому тракту из Каракола (с восточной стороны озера Иссык- Куля) на Пишпек и далее до города Верный. Очень жаль, что к описанию не было приложено маршрутной географической карты, по которой было бы легче ориентироваться в направлении пути. Это было бы особенно полезно здесь, в только что заселяющемся крае, где некоторые населенные пункты не были обозначены даже на новейших картах.
