Родилась Мария Лагунова в 1921 году в селе Окольничково Курганской области. Затем в 10 лет переехала жить к своей сестре в г. Свердловск, где отучилась пять классов. С шестнадцати лет Мария Ивановна работала на свердловской фабрике «Уралобувь», сначала чернорабочей, а с начала войны дежурным электриком цеха.
В 1941 году ей исполнилось девятнадцать. В военкомате отправить ее на фронт отказались. Была настойчивой – приходила каждый день, пока не зачислили в школу военных трактористов. По окончании школы, получив специальность тракториста, в январе 1942 года была направлена на фронт, в батальон аэродромного обслуживания Волховского фронта.
В феврале 1943 года в полк приехал военный представитель с целью набрать бойцов на курсы танкистов: механиков-водителей, башнеров и радистов. Мария Лагунова подала рапорт о направлении на курсы, но ей было отказано, с формулировкой, что «женщинам в танке делать нечего». Через несколько дней из письма она узнала о гибели на фронте родного брата Николая. Мария написала письмо в Москву председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Ивановичу Калинину, «Всесоюзному старосте», с просьбой зачислить ее на курсы танкистов. И пришло распоряжение о ее зачислении.
.jpg)
В марте 1943 года Мария Лагунова с другими курсантами прибыла в г. Нижний Тагил. Среди 700 мужчин-курсантов она оказалась единственной девушкой. Командование учебной танковой части сначала восприняло это как шутку, но не осмелилось оспорить распоряжение из Москвы. Программа курсов была рассчитана на четыре месяца, но фронту с приближением сражения на Курской дуге срочно требовались танкисты. Поэтому уже в июне лучшие курсанты досрочно стали сдавать экзамены. Мария Лагунова сдала экзамен по технике «хорошо», а вождение танка - на «отлично». Командование школы уговаривало ее остаться в полку инструктором, но она была непреклонна, и вместе с другими выпускниками, получив на заводе танки и погрузив их на железнодорожные платформы, отправилась на фронт.
Прибывшее пополнение направили в состав 56-й танковой бригады, впоследствии ставшей 56-й гвардейской танковой Васильковско-Шепетовской ордена Ленина, Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова бригадой. Мария Лагунова попала в 424-й танковый батальон.
Вот как в своем рассказе С. Смирнов описывает первую встречу командования бригады с непривычным пополнением: «Командование, узнав, что на одной из машин механик-водитель девушка, отнеслось к этому как к досадной нелепости».
Впрочем, об этом хорошо рассказывает в своем письме сам бывший командир бригады гвардии полковник в отставке Трофим Федорович Малик:
«Шел 1943 год. Бригада готовилась к боям на Курской дуге. Для пополнения к нам прибыли с Урала маршевые роты. Я, как комбриг, делал смотр вновь прибывшим экипажам боевых машин. Подхожу к одному из экипажей. Докладывают:
- Командир танка лейтенант Чумаков, механик-водитель сержант Лагунова.
Я поправил:
- Не Лагунова, а Лагунов.
Командир танка говорит:
- Товарищ комбриг, это девушка, Лагунова Мария Ивановна.
- Как девушка? Механик-водитель и девушка?! Передо мной стоит по стойке «смирно» танкист среднего роста, хорошей выправки, с серьезным волевым и загорелым лицом. Я был крайне удивлен, что механиком-водителем боевого танка оказалась девушка. Мне приходилось видеть на фронте женщин, которые хорошо справлялись с тяжелой фронтовой службой медсестер, врачей, связистов, снайперов, летчиков и с другими военными профессиями. Но механика-водителя, да еще прославленной «тридцатьчетверки», никогда не видел».
История еще не знала примера, чтобы девушка вела танк в бой. Под ударами наших войск противник откатывался от Курска на запад, к Днепру. Танки шли впереди пехоты, прокладывая ей дорогу, и один из танков вела голубоглазая гвардии сержант Маша Лагунова.
В бригаде о ней говорили: «Это наш танковый ас».
Двенадцать боев прошла она на земле Украины. Ее последний бой был 28 сентября 43-го на подступах к Киеву, около местечка Бровары. Теперь это уже город, и одна из его улиц носит имя танкистки. Мария Ивановна стала почетным гражданином Броваров. У села Княжичи, возле Броваров, был ее тринадцатый бой. О том, как это было, рассказывала сама Лагунова:
«Наш танк уничтожил орудие и несколько бронемашин, но в саду притаилась немецкая противотанковая пушка — мы были подбиты, командир машины кричит: «Мы горим, выскакивайте, но не через десантный люк, днище танка стоит на мягкой почве». Я начала выходить через свой люк, открыла его, стала выпрыгивать, дальше я не помню... Очнулась в госпитале через четверо суток... Очнулась... хотела поправить одеяло... и заплакала... Ног у меня не было».
Так закончился для Марии Лагуновой этот роковой тринадцатый бой на подступах к Киеву. В полк по ошибке сообщили, что Лагунова умерла от ран, а она лежала на госпитальной койке в Омске. Выздоровление шло медленно... Восемь операций и девять месяцев в госпиталях. Дни казались вечностью. Бесконечно тянулась ночь. Засыпали раненые - такие же, как и Мария, искалеченные войной девчата. А она все лежала с открытыми глазами и думала: «Я осталась без ног, а ведь мечтала иметь мужа, детей, семью... Что меня ждет в будущем? Буду ползать по земле?».
- Я не хотела жить, не хотела быть в тягость отцу и сестрам. Хотела покончить с собой. Но меня спасли мои друзья-танкисты и мой лечащий врач, молодой хирург Валентина Борисова-Хроменко.
- Когда мы узнали, что произошло с нашей Марусей, - рассказывал бывший командир учебной танковой бригады Максим Скуба, - мы стали действовать. В Омск была послана делегация воинов части. Они повезли Марии подарки и больше шестидесяти писем. Ей написали и мы - ее командиры и рядовые, написали ее старые друзья по учебе и танкисты нового поколения, готовившиеся к отправке на фронт. Мы писали ей: «Поправляйся, Мария, становись на протезы и возвращайся служить в свой учебный полк. Мы, твои старые друзья и товарищи, будем твоей семьей».
Наши письма помогли - Мария почувствовала, что она не одинока, что она нужна людям, и снова захотела жить.
Но Маше Лагуновой еще предстояло пройти много трудных испытаний. Ее привезли в Москву в институт протезирования. Вручая протезы и палку, профессор Василий Чаклин сказал ей: «Вот твои спутники на всю жизнь. Я не обещаю тебе легкой жизни — она будет у тебя трудной, но ты ее пройдешь, потому что ты мужественный человек. Ты должна научиться хорошо ходить на этих протезах, с этой палкой. Тебе еще долго ходить по нашей свободной земле».
И с тем же упорством, с каким она когда-то осваивала свою нелегкую танковую профессию, Мария Лагунова стала учиться ходить, падая, порой разбиваясь в кровь и снова поднимаясь. Первые шаги на протезах от койки до окна. Нескончаемым казался этот трехметровый путь...
В день, когда Мария выписывалась из института протезирования, за ней приехал нарочный из танковой части, и она вернулась в учебный полк на Урал. Танкисты сдержали свое слово - они стали ее семьей, окружили девушку братским вниманием и заботой, и Лагунова еще четыре года прослужила в армии.
Там, на Урале, она встретила Кузьму Фирсова, тоже танкиста, потерявшего на фронте руку. Они полюбили друг друга, и однажды Кузьма сказал: «Давай, Мария, поженимся». У них родились двое сыновей...
Семья бывших танкистов жила сначала в Хмельницком, а затем переехала в Бровары, за освобождение которых Лагунова сражалась и была награждена орденом Красной Звезды.
Одно из сообщений о первой женщине - водителе танка попало в ту самую часть, в рядах которой сержант Лагунова воевала на фронте. С удивлением и радостью узнали танкисты, что их Маша Лагунова не умерла от ран, как было записано в истории части, а жива и здравствует. И Мария Ивановна приехала в гости к своим однополчанам. Трогательной была эта встреча. Танкисты приняли ее, как самого почетного гостя. Перед строем ей отдавал рапорт командир части, ей поднесли боевое знамя, под которым она освобождала землю Украины и пролила свою кровь. Торжественным маршем, отдавая воинские почести, прошли мимо нее подразделения полка. К ней обращались со словами любви и благодарности, вручали подарки... Автомобиль «Волга» - на добрую память, - коллективный подарок однополчан Марии Ивановны.
Два года спустя она снова побывала в родной части. И тогда произошло событие, взволновавшее всех ее однополчан. Друзья рассказали Марии Ивановне, как однажды в гости к танкистам приехала группа немецких журналистов. Осматривая комнату боевой славы, они обратили внимание на фотографию сержанта Лагуновой. Их познакомили с ее историей, и тогда один из журналистов выразил сомнение в правдивости этой биографии и в том, что женщина водила танк.
- Мы знаем, что в Красной Армии женщины были разведчиками, снайперами, летчицами. Но танкист, да еще механик-водитель?! Это невозможно! Такого не было ни в одной армии мира!
Узнав об этом, Мария Ивановна попросила танкистов снова пригласить в гости немецких журналистов и вместе с ними поехала на танкодром. С помощью солдат села в танк, не в «тридцатьчетверку», а в новый, современный. Она сильно волновалась - ведь ей не приходилось садиться за рычаги боевой машины после своего ранения в 43-м. И Мария Ивановна повела танк. Повела его так, словно водила каждый день, словно вместо протезов у нее свои ноги, словно ей было двадцать лет. А потом на ходу, на ветру сняла шлем и засмеялась. Это был смех победы и мести. Мести судьбе, что хотела похоронить ее в селе Княжичи, на подступах к Киеву, и не дала дойти до Берлина на стареньком победоносном Т-34.
Она смеялась, а журналисты в восторге повторяли: «Фрау Маресьев! Фрау Маресьев!».
Дина Игсатова
