Эллинские мифы выросли из тех же корней, от которых родились прекрасные фантазии и отвратительные суеверия, их породила жизнь людей, протекающая в непрерывной борьбе с природой и ее непонятными древнему человеку силами. А жизнь многих племен и народов на одинаковом уровне их общественного развития часто сходна.
Президент Всесоюзного Географического Общества академик Лев Семенович Берг в одном из своих путешествий услышал и записал казахскую сказку, очень похожую на известный греческий миф об одноглазом циклопе Полифеме.
«Я вел исследования на Аральском море и его берегах, - рассказывает академик Берг. - Однажды, в конце лета 1900 года, наше судно пристало к тому месту на северо-восточном берегу, где теперь расположены город и железнодорожная станция Аральск. Тогда здесь не было ни города, ни железной дороги, ни какого-либо жилья на многие десятки верст. Кругом расстилалась пустыня, в ней кое-где кочевали казахи. Был чудесный тихий вечер, и мы решили перекочевать на берег. Разбили палатку, и я стал, как обычно, заносить в дневник результаты текущих наблюдений. Спутники мои казахи (их неправильно называли киргизами) - развели костер и, сидя около огня, беседовали. В те времена я уже недурно понимал по-казахски и тотчас же уловил несколько фраз, содержание которых меня буквально изумило. Я понял, что на берегах Аральского моря рассказывают древнюю сказку.
... Давно, давно, еще до прихода русских на Аральское море, случилось одному казахскому батыру Утым-батыру проезжать верхом с шестью спутниками в окрестностях Орска. Своими зоркими глазами Утым-батыр еще издали заметил, что на горе стоит высокий человек и пасет баранов. Подъехал он ближе и, к своему ужасу, убедился, что перед ним великан Дау с одним глазом посреди лба. Всадники в страхе повернули лошадей и попытались убежать. Но куда там! Великан без труда нагнал их, связал несчастным руки за спиной и вместе с баранами погнал домой. Здесь Дау выбрал самого жирного из пленников, ощупал его, отвернул громадный камень, служивший вместо двери, и увлек свою жертву внутрь пещеры. Вскоре люди, оставшиеся снаружи, услышали отчаянный крик. Утым-батыр воскликнул: «Дау зарезал нашего товарища!». Действительно, когда Дау загнал всех пленников в помещение, они увидели, что их товарищ разрублен на две части. Каждая часть была надета на железный вертел и жарилась на огне. Дау завалил вход громадным камнем и посадил около костра всех остальных. По другую сторону лег сам Дау, упершись ногами в камень. Очевидно, он хотел отдохнуть, пока изжарится человеческое мясо... Когда великан уснул, Утым-батыр сказал своим спутникам:
- Нас ожидает такая же участь, как и нашего несчастного товарища. Поэтому перегрызите зубами мои путы и освободите мне руки. А там я знаю что делать!
Когда поручение Утым-батыра было выполнено, он в свою очередь, освободил своих товарищей, и пленники попытались общими усилиями сдвинуть камень, запиравший выход. Но камень был так велик, что это оказалось невозможным. Тогда Утым-батыр придумал следующее. Он снял мясо с вертела, положил вертел в огонь, и когда тот раскалился, воткнул его в глаз Дау. Проснувшись от боли, ослепленный великан в бешенстве начал метаться и при этом вышиб ногой камень. Пленники этим воспользовались и убежали...
Теперь читателю понятно, почему я испытал несказанное волнение, уловив из нескольких слов, о чем идет речь. Ведь это история, рассказанная три тысячи лет назад Гомером в «Одиссее». Вот где-то на берегах Аральского моря снова всплыла эта поистине бессмертная сказка, сохраненная в народной памяти через тысячелетия, передававшаяся из уст в уста сказочниками своим слушателям, возможно, вокруг такого же костра, какой светился около моего ночлега в эту теплую, летнюю ночь.
Аналогия между казахским и греческим сказаниями полная. В обоих случаях путешественники встречают одноглазого великана, пасущего баранов. И там, и здесь великан запирает вход в пещеру громадным камнем, который не в состоянии отвалить десяток людей. И у греков, и у казахов великан пожирает несколько пленников. Но самое удивительное великана это один и тот же способ освобождения от ослепление его посредством заостренного кола. Аналогичная сказка об одноглазом великане-людоеде распространена среди многих народов Европы и Азии. Сходные варианты есть у арабов, у многих кавказских народов (осетин, лезгин, мингрельцев), у латышей, литовцев, русских («Сказка о Лихе одноглазом»), сербов, финнов, карелов, эстов, румын, шотландцев, венгров».
Л.С. Берг предполагает, что сказку о Полифеме одни народы заимствовали у других. Но многие народы не прибегали к таким заимствованиям, однако их мифы схожи. Очевидно, одинаковые сказки вырастали из одинаковых фантастических представлений людей о природе. В древности все народы боялись дремучего леса и населяли его зловещими духами, очень похожими один на другого, отчего и сложилось много одинаковых сказок о них.
Л.С. Берг обращает внимание и на древнегреческую сказку о царе Мидасе с ослиными ушами. Она известна у казахов, тангутов, французов, русских, сербов и других народов.
Поразительная близость многих сказочных сюжетов у разных народов не дает еще оснований предполагать непременно заимствование.
В ХІХ веке путешественники, собиравшие сведения о племенах Африки и Австралии, записали у них много похожих сказаний, песен и пословиц. А ведь известно, что африканские и австралийские народы, разделенные океаном, никогда не общались между собой. Загадка, почему похожие сказания, песни и изречения встречаются у племен, не соприкасавшихся друг с другом и, следовательно, не имевших никакой возможности их заимствовать, объясняется тем, что под влиянием однородных условий жизни и при одинаковом уровне развития сознания у людей часто складываются одинаковые представления об окружающем мире. Вот почему у племен, живущих в различных местах земного шара, но находившихся на одном и том же уровне общественного развития, можно найти много сходных сказаний и изречений.
Это не исключает того, что местные условия жизни народов, их быт, нравы и характер не оказывают огромного влияния на устное творчество. У многих народов существуют пословицы, которые часто имеют одинаковый смысл, хотя и он отчеканен в самые разнообразные выражения. Так, греки говорили: «Сытый голодного не разумеет». А китайцы - «сытый только наполовину понимает, что значит слово «голодный», африканцы «сытый никогда не вспоминает о голодном», узбеки: «сытый не может понять голодного». Греческая пословица: «Молись Афине, да и рукой двигай» тождественна русскому изречению: «бога взывай, а руки прилагай», украинскому: «говори господи подай, а сам рукой хватай», белорусскому: «богу молись, а к берегу гребись», татарскому «сперва привяжи верблюда хорошенько, а потом поручай богу». У древних греков была пословица «Язык до Афин доведет», то же самое говорили римляне о Риме, китайцы о Пекине, а русские о Киеве. У каждого народа большинство изречений, сказок и песен отражает своеобразие и особенности жизни и быта только этого народа.
Сходство некоторых греческих мифов со сказаниями древних наро- дов объясняется тем, что в Элладе многие верования в основном про- делали такой же путь развития, как и в других странах.
