В своих минералогических экскурсиях в окрестностях курорта Боровое (ныне Бурабай) осенью 1927 года известному геологу того времени Петру Драверту пришлось встретиться с одним из тех беспокойных искателей, которые постоянно кочевали с места на место в золотоносных областях в погоне за «фартом», за счастьем. Его случайный знакомый побывал во многих местах Западной Сибири, а также казахской степи и некоторое время работал на достаточно известных в Кокчетавском уезде приисках предприятия «Степняк». Рассказы его были интересны и своеобразно колоритны.
Среди прочего, он показал геологу некоторое количество россыпного золота, намытого им, по его словам, на восточной стороне Большого Чебачьего озера (Тениз-куль). Рассматривая этот шлих, Драверт усмотрел в нем, помимо частиц магнитного железняка, зернышки стального цвета, в которых можно было заподозрить минерал, принадлежавший к платиновой группе. Несколько выбранных зернышек он получил в свое распоряжение для определения.
Результаты произведенного им в Омске испытания этого тела были следующими. Зерна были сглаженно-угловатые, неправильной формы, заметно уплощенные. Блеск металлический. Цвет серовато-белый. Черта на фарфоровом бисквите серая, блестящая в отраженном свете. Твердость по скале Мооса =4,5. Пред паяльной трубкой минерал не плавился. В соляной, серной и азотной кислотах не растворялся. В царской водке растворялся. В концентрированном растворе хлористый аммоний давал желтый осадок, в котором под микроскопом усматривались ясные октаэдры. Эти данные позволили отнести испытанный минерал к самородной платине.
Не доверять своему собеседнику в Боровом в отношении правильности указания на место нахождения россыпи, которая дала вместе с золотом и платину, Драверт не имел оснований. Петрографический характер некоторых горных пород, залегавших к востоку от Большого Чебачьего озера, по его мнению, не противоречил вероятности обнаружения платины в этом районе. Еще в работах горного инженера Анзимирова («Петрографический очерк восточной части Кокчетавского уезда Акмолинской области», 1887) был отмечен здесь оливиновый диабаз, залегавший «среди сланцевых пород, в пяти верстах на северо-восток от Кокчетавских гор, возле озера Джанабай». Исследование под микроскопом показало, как сообщает автор, что эта «порода состоит, преимущественно, из плагиоклаза, авгита и оливина». Менее точно в топографическом отношении указание Анзимирова на мелафир, встреченный им «между Чебачьим озером и Кокчетавскими горами». На фотографическом снимке с препарата этой породы виднелись довольно крупные вкраплины оливина среди основной микрофлюидальной массы.
Далее, у горного инженера Краснопольского («Геологические исследования в Акмолинской и Семипалатинской областях», 1900) есть следующее описание занимающей нас местности.
«Выходы гранита глыбами и небольшими сопочками наблюдаются также к северу и сев.-востоку от поселка (Боровое); непосредственно вслед за этими выходами, по дороге из Борового на Джаны-су, на небольшой, вытянутой в широтном направлении, гряде Сары-адыр выступает зеленовато-серая, весьма вязкая оливиновая порода, сильно серпентинизованная. Эта гряда продолжается вплоть до Чебачьего озера, и тут по берегу его, всего в саженях 150-200 от жилых домов выселка, наблюдается грязно-зеленовато-серого цвета порода с жирным блеском в свежем изломе и с выветренной бурой поверхностью, состоящая из оливина и диаллагона. В восточном конце гряды порода является в виде настоящего змеевика; местами порода сильно доломитизирована, иногда кварцевата».
К этому можно добавить, что в змеевиках Сары-адыр, в ближайшей к Б. Чебачьему оз. части этой гряды, по наблюдениям Драверта, встречался местами вкрапленный мелкими зернами хромит. В кусках светло-зеленой плотной разности змеевика, взятых им и художником П.Д. Покаржевским (1928 г.) на месте недалеко от озера, также встречен хромит с более крупными (до 1,5х6,0 см.) выделениями, по трещинам которых кое-где усматривались тончайшие примазки брусита. Таким образом, в данном участке устанавливается наличие и некоторых характерных спутников платины, помимо давно известных здесь золота и магнетита.
В августе 1928 года, снова работая в Боровом, Драверт познакомился с горным техником Василием Смирновым, известным по открытию им в 1920 году месторождения шеелита в Аксаринской волости Кокчетавского уезда. На вопрос, не было ли в окрестностях Борового случаев нахождения самородной платины, В.И. Смирнов сообщил следующие сведения.
1) Самородная платина встречалась в довольно большом количестве при разработке золотых россыпей по речке Джаны-су.
2) Анализом Свердловской лаборатории небольшая примесь платины установлена в золоте, доставленном из россыпей с урочища Кой-Салган к югу от озера Кара-сор, лежащего, приблизительно, в 20 килом. к с.-в. от с. Борового. Рабочие в свое время обращали внимание на небольшие тяжелые крупинки белого металла, встречавшиеся в шлиховом золоте из этого пункта.
3) Самородная платина, сопутствующая россыпному золоту, обнаружена в одном из логов, спускающихся с запада в озеро Джукей, отстоящее в 30 килом. к ю.-в. от Борового.
Эти краткие, но интересные литературе данные снова подтверждали сообщение, приведенное в начале этой статьи, о находке вольным старателем платины в окрестностях курорта Боровое.
Обращаясь теперь к указаниям В.И. Смирнова, Драверт считал не лишним привести к ним некоторые замечания.
Джаны-су вытекает из озера Джайнак, лежащего поблизости северо-восточной части Большого Чебачьего, и впадает в озеро Булат-Чалкар. Эта небольшая (около 20 км), с солоноватой водой, речка течет в северо-восточном направлении среди безлесной, довольно сильно всхолмленной, местности, переходящей в ровную степь. По Краснопольскому, «в долине Джаны-су небольшими грядками обнажаются светло-зеленовато-серые порфириты с выделениями мутного плагиоклаза и расщепленной роговой обманки, a затем по левую сторону Джаны-су, на значительном расстоянии наблюдаются зеленовато-серые, более или менее ясно слоистые туфовые породы. Ниже по Джаны-су, по левую ее сторону в виде небольших грядообразных выходов обнажаются зеленые порфириты с выделениями уралита, а затем вплоть до озера Булат-Чалкар по дороге видны сланцеватые, простирающиеся на NW 11 һ туфовые порфиритовые породы, местами с жилами кварца».
По Джаны-су еще с 30 годов XIX столетия работало несколько приисков, но статистических сведений о добытом здесь золоте нет, отчего затруднительно хотя бы в грубо-приближенной цифре наметить количество платины, прошедшей тут через бутары и вашгерды. У Сборовского («Материалы к изучению горного дела в степных областях и Тобольской губернии», 1896) имеются названия 4 приисков, действовавших в последней четверти XIX века.
Каменистый - по увалам и логам с левой стороны Джаны-су; год открытия 1883, год утверждения 1886.
Маломальский - по р. Джаны-су; г. откр. 1883, г. утв. 1891.
Иосифовский - с левой стороны лога Ащи-Сай, впад. слева в Дж.-су; г. откр. 1884, г. утв. 1885,
Веринский - по увалам и логам, склон. справа в Дж.-су; год откр. 1884, г. утв. 1885.
Сверх того, у Реутовского («Полезные ископаемые Сибири», 1905) встречается указание еще на один прииск по Джаны-су - Бидаяк, «расположенный на порфировых конгломератах, в которых обломки порфирита с миндалинами хлорита и выделениями авгита и плагиоклаза».
Несовершенство практиковавшихся тогда в Кокчетавском уезде приемов добычи и промывки золотоносных песков было известно. Рабочие набирались, преимущественно, из бедных и неграмотных казахов окрестных волостей. Оплата труда была весьма низкая. Отражался на деле и недостаток воды, необходимой для промывки. Краснопольский прямо указывает, что «работы на приисках велись без всякой правильности старателями». Несомненно, некоторая порядочная часть платины (вместе с золотом), уносимая с пустой породой, попадала в отвалы. По специальным исследованиям Урал-платины средний размер снова металла выражалась в 36%. Сверх того, более чем вероятно, что при низких ценах на платину в прежнее время - и даже при незнакомстве на месте с ней - последней здесь не отбивали при сполоске золота на вашгердах, и драгоценный металл вместе с черными шлихами шел в отбросы. Это было в старые годы на Урале, а в первую четверть ХХ века подобное пренебрежительное отношение к платине можно было встретить еще кое-где в Сибири, например, на Алтае.
Таким образом, отвалы по заброшенным приискам Джаны-су - равно и по бывшим Карасорским приискам - представляли теперь некоторый нереализованный запас платинового сырья.
Сведения того времени об окрестностях усохшего и превратившегося в солонец озера Карасор, лежавшего к юго-востоку от озера Булат-Чалкар, были еще более скудны. У Сборовского есть только указание на два бывших там прииска - Андреевский, расположенный по берегу озера Карасор и логам Сыза-сай и Кара-чилик, впадающий в это озеро» (1873-1886), и Валериановский – «по логу Джус-Казык у озера Карасор» (1889-1892). У Анзимирова мы находим сообщение, «что в 15 верстах на север от Генриэтинского золотого прииска по направлению к озеру Кичебай-челкар и на восток от озера Карасор выходит из сланцевых пород ряд небольших сопочек, которые, преимущественно, состоят из мелафира». Криптокристаллическая основная масса последнего содержала вкрапления авгита, оливина и плагиоклаза. На геологической карте, приложенной к цитированному труду Краснопольского, значительная площадь кругом озера была окрашена условным цветом, принятым для порфиритов и их туфов. Верстах в 4 на север от Карасора, близ кургана Кара-оба, автор отмечает выходы на небольших бугорках зеленовато-серых порфиритов.
Что касается до озера Джукей, лежавшего в районе развития грубозернистых, местами порфировидных гранитов, то Краснопольский указывает в своем маршруте близ озера, левее тракта на Акмолинск, обнажения роговообманковых гнейсов. А в коллекции В.И. Смирнова Драверт видел, между прочим, куски пятнистых змеевиков, происходивших из окрестностей озера Джукей (приблизительно, в двух км к востоку от последнего). Образцы этих змеевиков предполагал послать в Москву на заключение о степени их пригодности для изготовления погребальных урн, употребляемых в крематориях.
Источниками россыпного золота в рассматриваемой части Кокчетавского округа были, по В.А. Обручеву, кварцевые жилы и прожилки, заключающиеся в гнейсах и кристаллических сланцах, и авгитовые порфириты. В частности, Обручев в своей работе «Геологический обзор золотоносных районов Сибири» (1911) писал: «Кварцевые жилы принадлежат, по-видимому, к пиритовой кварцево-золотоносной формации и являются последними продуктами извержения гранито-сиенита. Условия золотоносности здешних порфиритов не выяснены».
При рассмотрении геологических данных, относящихся к приискам по реке Джаны-су и озеру Карасор, намечается как будто связь сопутствующей здесь золоту платины с широко распространенными тут порфиритами. Во всяком случае вопрос требует дальнейших освещений. Не ясно происхождение платины и на западной стороне оз. Джукей. Платину же, обнаруженную на восточном берегу Б. Чебачьего озера, Драверт был склонен рассматривать, как генетически связанную с интрузией основной оливиновой магмы в толщу кристаллических сланцев и других пород, составляющих периферию гранитного массива Кокшетау. С этой точки зрения заслуживало внимания еще одна золотоносная местность, лежавшая недалеко от Борового, - именно бывшие прииски по ключу Арбачи-булак, впадавшему в озеро Тас-чалкар.
Здесь, по правую сторону ключа, у конторы Петропавловского прииска, Краснопольским был обнаружен выход зеленовато-серой, сильно динамометаморфизованной породы, состоявший из плагиоклаза, ортоклаза, диаллагона и оливина и представляющей, вероятно, габбро. А далее, по левому берегу ключа встречались небольшие сопочки, сложенные темно-зелеными, иногда ясно сланцеватыми змеевиками. Как пришлось убедиться Драверту, будучи здесь в 1926 году, сопочки эти, несмотря на сильно затронувшие их процессы эрозии и выветривания, выглядели еще довольно внушительно. Производили также впечатление, не изглаженные временем, отчетливые следы бывших тут приисковых работ.
Драверт считал, что по условиям залегания габбро в соседстве со змеевиками на Арбачи-булаке первую породу следовало отнести к кислым шлирам габбро-перидотитовой магмы, как это, напр., устанавливается профессором Кротовым для Миасской дачи на Урале, змеевики же будут продуктами изменения первоначальной оливиновой породы. Быть может, и тут многочисленные бугры старых отвалов эфелей хранят в себе зерна и пылинки ценного белого металла.
Если только на исходе первой четверти ХХ века выплывали данные о присутствии платины в столь сильно затронутом хозяйственной деятельностью человека районе, как Боровое, то что сказать о более удаленных от и порой почти неисследованных в те годы пространствах Акмолинской и Семипалатинской губерний, где трудность путешествий, слабая орошаемость, малая плотность кочевого населения и другие факторы так часто стояли на пути силы заступа и молота.
Однако, как бы то ни было, сведения о нахождении платины в пределах Казахстана были весьма бедны. Не касаясь здесь юго-восточной части этой области, где платина была обнаружена в ряде россыпей, достаточно ей бедных, Драверт располагал следующим указанием для Павлодарского уезда: «в медном месторождении Сары-адыр в Баян-аульских горах присутствие платины открыто в сульфидных рудах (халькозине, бурноните и др.), залегающих в контактовой зоне близ гранитной интрузии среди туфовых и других эффузивных пород кварцево-диоритовой магмы и осадков девонского возраста». Эта информация, описанная в работе Н.К. Высоцкого «Платина. Годовой обзор минеральных ресурсов СССР за 1925-1926 гг.» (1927 г.). «В северной части западно-сибирских степей, - говорит Н.К. Высоцкий в другой своей работе («Платина и районы ее добычи», 1923) - обнажено лишь несколько небольших выходов змеевика, при чем платины в золотоносных россыпях, связанных с этими выходами, не наблюдалось».
Предположим, что здесь не может повториться та же история, что и с окрестностями Борового. Но зарегистрированных выходов змеевиков в казахской степи было достаточно много, и вряд ли кем-нибудь производились специальные поиски платины в россыпях вблизи таких пунктов. Впрочем, и генезис многих серпентиновых пород из известных в Казахстане не был вполне изучен, равно и возраст давших им начало интрузивных масс. Не задаваясь здесь целью перечислить все месторождения змеевиков в Казахстане, Драверт привел лишь некоторые заметки о них, встретившиеся в литературе по Павлодарскому и Каркаралинскому уездам Семипалатинской губернии.
В Павлодарском уезде.
- Змеевик рассекает выход известняка, обнажающегося на берегу Иртыша, близ поселка Известкового. Образцы змеевика из этого месторождения, доставленные в минералогический кабинет Сиб. С.-Х. Ин-та М.И. Крот, - антигоритовой структуры.
- В медных месторождениях Кумыстюбе и Алтишах между конгломератами залегают змеевики.
- По дороге от Экибазтуза к Кайдаулу, «верстах в 6-7 от Ак-бидаика на сопках Ангрен-бель-адыр выступают светло-или темно-зеленые змеевики». - Ближе к озеру Альгрен-сор вновь появляются змеевики, выступающие небольшими бугорками по обеим сторонам дороги.
- Змеевик из окрестностей озера Омока-куль, к ю.-з. от Баян-аула, доставлен студ. В.Е. Сорокиным (в коллекции мин. каб. Сиб. С.-Х. Ин-та).
- Асбест в змеевике - урочище Кара-бюраг (в коллекции Семипалатинского музея).
- Невысокая сопочка змеевика была встречена к западу от Баян-аула вблизи пересечения дорог на Петропавловск и на Акмолинск, недалеко от могилы Мусы, по соседству с выходом габбро. «В массе змеевика наблюдаются большие кристаллы бледно зеленоватого, тонко трещиноватого энстатита, также бесцветного оливина, местами перешедшего в змеевик.
В Каркаралинском уезде.
- Змеевики обнажаются на водоразделе рек Кениспая и Чурубай-Нуры.
- От ключа Мурун-су «на 5-ой версте появляются разрушенные обнажения змеевика, иногда метаморфизованного, содержащего кварц с хлоритом. По трещинам его - натеки опаловидного кремнезема».
- Далее «в 2-х верстах к NW от могилы Сейсюмбая появляются змеевики, содержащие примазки медной зелени».
- «Змеевики продолжаются на SO от ключа Сейсюмбай, слагая каменистую крутую возвышенность Киелы-гара, находящуюся в 1 версте от него, и обнажаясь на перевале в долину ключа Тиесектас.
- Несколько севернее урочища Тиесектас «кварциты Кызыл-джала налегают на пироксениты и змеевики, а последние, в свою очередь, на граниты полуравнины».
- В урочище Ак-тас «близ ключа, у южного подножия сланцевых гряд, обнажаются местами змеевик и змеевиковый сланец».
- В долине ключа Тогурт-тас, текущего в одноименных сопках, обнажаются «разложившиеся оливиновые породы» и змеевики.
Отметим еще массивный выход змеевика на город Чакпак в Мурджикских горах и месторождение хромита в урочище Кут Каркаралинского уезда.
Таким образом, уже не перечисляя известные на территории Казахстана пункты с выходами пироксенитов, габбро и перидотитов, Драверт вправе предполагать, что большая часть указанных, а также не отмеченных здесь змеевиков произошла из этих пород, а потому была известная доля вероятности встречи с платиной магматического и гидрохимического происхождения в некоторых россыпях из тех районов, где обнаруживались подобные змеевики. Кстати сказать, в таких местонахождениях платины с зернами последней обычно встречался и осмистый иридий. Его находки внесли новый штрих в минералогию Казахстана.
Большой интерес представляло открытие А. Аносовым в южной части Баканас-Токраунского водораздела нового место рождения дунитов, с каковыми породами, как известно, генетически связано большинство богатейших платиновых россыпей Урала. К северу от вершины Мата-кызыла, - говорит автор, - понижаясь к Балхашу тянутся высокие гряды дунитов. Породы образуют нагромождения небольших параллелепипедальных глыб с округленными ребрами и углами. Под микроскопом в шлифе видны разбросанные частицы хромистого железняка». Дуниты сопровождаются «змеевиками, хлоритовыми сланцами и метаморфизованными кварцитами, прорезанными жилами пироксенитов».
Хотя присутствия платины здесь пока не было открыто, Драверт все же не сомневался, что когда-нибудь надлежащим образом поставленные изыскания в горах Мата-кызыл дадут отсюда самородную платину.
Химически связанная платина в условиях близких или аналогичных ее нахождению в сульфидных рудах окрестностей Баян-аула, конечно, может быть еще не раз встречена в сернистых, сурьмянистых, мышьяковистых и т.п. соединениях, содержащихся в рудных жилах некоторых других пунктов интересующего нас края.
Разумеется, поставленный здесь вопрос занимал Драверта с чисто теоретической точки зрения. Говорить о промышленном значении казахстанской платины было бы слишком преждевременно в то время. Его исследовния здесь - лишь желание зафиксировать мысль, что в геохимии такой обширной и своеобразной области, какой является казахская степь, среди группы элементов, приуроченных, главным образом, к ультраосновным магмам, неизбежно придется отвести определенное место и платине. Характер и степень значения ее геохимической роли еще не были вполне ясны. Тем не менее, должно полагать, что платина на территории Казахстана была распространена более широко, чем кто-либо думал в 1928 году.
