В последней трети XIX века в казахских степях возник вопрос о праве рыбной ловли казахов в притоке реки Жайык (Урал) - Зон. Приток Зон вытекал из Урала выше на 6,5 км Яманхалинского (Жаманқала) поселка (ныне город Атырау) и впадал в него же, не доходя километра-два до Сарайчиковского поселка. Большей частью своего течения (около 50 км) он проходил по луговым землям казахов Уральской области Гурьевского уезда Испульской волости аулов №9, 11, 12 и 13. Меньшей же частью течения (26 км приблизительно) он своими изгибами местами переходил через граничную черту, установленную законом 29 марта 1871 года, и входил в казачьи земли. Но Зон становился рекой только весной, во время половодья в Урале, и только тогда выходил из берегов на довольно большое пространство и заливал соседние луга, которыми пользовались до 730 казахских семей пяти вышеуказанных аулов, расположенных на берегах Зона. Как только вода в Урале вступала в берега и наступали первые летние жары, русло Зона полностью высыхало, кое-где оставались лишь котлованы с годной для водопоя водой, а все остальное пространство зарастало травой и камышом.
Во время разлива Урала, Зон весной изобиловал воблой, но до 1880 года никто не ловил в Зоне этой рыбы. С наступлением же весны 1880 года, после страшной и роковой для казахов зимы, в которую морозами и убийственными бурунами был уничтожен весь почти их скот и сами они были доведены до страшного голода, казахи, спасаясь от голодной смерти, стали ловить в Зоне воблу.
В следующем году вобла уже появилась на Гурьевском рынке, в значительном количестве покупаемая казахами, а затем вобла потребовалась и для вывоза за пределы Уральской области. В виду возраставших цен на эту рыбу, казаки стали ее ловить как в Урале, так и в морских проранах. В 1892 году цена на воблу (корбовку и колодку) достигла 18 рублей за тысячу. Казаки решили устраивать в своих пределах по берегам изгибов Зона рыболовные ватаги, а в 1895 году у них явилась мысль завладеть всецело правом рыболовства в Зоне и в пределах казахских земель. Портал Qazaqstan Tarihy расскажет, что из этого получилось.
С этой целью Яманхалинское станичное общество 25 ноября 1895 года составило приговор, в котором говорится, что Зон большей частью проходит по отмежеванным казахам землям «а там, где Зон протекает по киргизским землям, рыболовство производится киргизами. Поэтому станичный сход, находя, что Зон берет свое начало из Урала и в Урал же впадает, так что рыба, вышедшая из Урала в Зон, никуда больше не уходит, и хотя Зон в некоторых местах проходит по киргизским землям, но право производить в нем рыболовство киргизам давать не должно бы, почему сход полагает рыболовство киргизам в реке Зон совсем воспретить и дозволить казакам».
Приговор этот немедленно был представлен в Уральское хозяйственное правление, где он был утвержден. А затем по личному предложению Военного Губернатора Уральской области вопрос о ловле рыбы в Зоне рассмотрен 18 марта 1896 года в Уральском областном правлении, которое журнальным определением от того же числа постановило: запретить рыболовство казахам в пределах собственных их земель не только в протоке Зон, но и в озерах, с которыми он сливается во время весенних разливов, предоставив казакам исключительное право на рыбную ловлю в этих водах.
Насколько определение Уральского областного правления от 18 марта 1896 года было законно и справедливо согласно законодательству того времени? По закону рыбная ловля на реках судоходных и несудоходных составляет собственность владельцев берегов, за исключением тех мест, где ловля рыбы предоставлена по особым постановлениям кому-либо другому. Так сказано в статье 271 Устава сельского хозяйства.
Как мы видели, ни до 1871 года, ни законом 29 марта 1871 года не было установлено общих и исключительных прав казаков на рыбную ловлю в бассейне всего Урала. Не установлено было также хотя бы временного права казаков на лов рыбы относительно Зона в пределах казахских земель, как это определено относительно Черхольского озера. Если даже комиссия 1865 года и имела рассуждение относительно Зона, то во всяком случае эти рассуждения не получили законодательной санкции. Закон, предоставляя кому-либо права пользования, предоставлял всю совокупность признаков этого права, и могли быть допускаемы только те ограничения, которые ясно и категорически были указаны в законе.
Между тем, как же поступило войсковое правление в отношении рыболовства в протоке Зона? Оно совершенно самостоятельно установило новый закон.
Комиссия 1865 года, приступив к выполнению своей задачи, уже в 1869 году провела граничную черту по левому берегу реки Урал, которая разделяло владения казаков и казахов. Затем в 1871 году граница эта была утверждена. С этого времени казахи нижнего течения Зона, в пределах их наделов, были полными его хозяевами, если не считать того, что и прежде он был весь в бесспорном их пользовании.
Воблу казахи всегда ловили, но только для собственного употребления. Спроса на рынке на нее не было, и поэтому для казаков она не представляла никакой цены. Они на нее не обращали внимания и казахов не беспокоили. Но с 1889 года на воблу явился спрос на рынке Гурьева, а затем и других городов. Она служила пищей самим же казахам. Тогда у казаков появилась мысль завладеть в свою пользу этим новым источником дохода. С этой целью и было установлено новое, совершенно самостоятельное, право казаков на Зон, выразившееся в постановлении Областного правления от 18 марта 1896 года. Это постановление, покоящееся на приговоре Яманхалинского станичного общества, имело все признаки самостоятельного закона, за исключением Высочайшего одобрения.
Как видно из того приговора, в нем содержался проект отчуждения в свою пользу чужого права и лишения гражданских прав населения целой области: «рыболовство производится киргизами», «рыболовства киргизам давать не должно бы». Войсковое хозяйственное правление, а затем и Уральское областное правление, куда поступил приговор, не затруднилось издать категорическое определение «воспретить киргизам рыболовство по протоку Зон во всякое время года». Это постановление, изложенное в журнале присутствия от 18 марта 1896 года, было неправильно по компетенции места, его постановившего, и тем более по существу.
На основании 1 ст. Устава Гражданского Судопроизводства всякий спор о праве гражданском подлежал разрешению судебных установлений, и только такие требования административных мест и лиц, которым закон присвоил свойство бесспорных, подлежал ведению правительственных установлений. Если спор возник между казаками и казахами за обладание Зоном, т.е. спор о праве гражданском, то компетентно было ли Уральское областное правление, которому были присвоены права губернского правления, разрешить этот спор в том или другом направлении? Безусловно нет, так как губернским правлениям не дозволялось решать споры о праве на недвижимость.
Независимо от этого Уральское областное правления, приняв к своему рассмотрению выходящий из пределов его ведомства вопрос, нарушило основное положение, созданное распределением угодий левого берега Урала комиссией 1865 года. Это положение сводилось к тому, чтобы планы нарезок приобрели силу юридических актов укрепления прав на владения отводами, а по Высочайшем утверждении сих отводов, чтобы стороны не нарушали взаимных границ и, в случае каких-либо новых споров за земельные угодья, они обращались к разбирательству своих претензий в надлежащие судебные места в установленном порядке.
Областное правление не направило спора о ловле рыбы в Зоне в пределах казахских земель в суд, а само предпочло решить его, несмотря на то, что казахи осуществляли свое право ловли рыбы в Зоне на праве собственности, спокойно и непрерывно с 1871 по 1896 годы, т.е. в течение 25 лет, не считая прежнего времени.
Решение этого «спора» и по существу неправильно.
В приговоре Яманхалинского станичного общества говорится просто: казахи ловят рыбу в пределах своих земель, но эта рыба выходит из Урала и в него же обратно входит, поэтому, где бы она ни была, должна принадлежать казакам и «давать рыболовство киргизам не должно бы». Эта точка зрения ясна, хотя она не согласуется с гражданскими признаками владения. Признав правильным такой взгляд, следовало бы признать, что собственником дичи, где бы она ни была, является владелец большого лесного пространства, так как можно предполагать, что дичь только временно находится в небольшой лесной даче.
Уральское областное правление, видимо, ушло дальше этой точки зрения и свое определение от 18 марта 1896 года основывала, во-первых, на Высочайшей грамоте 30 июля 1891 года. Но в этой грамоте сказано: «существующий порядок пользования рыболовством в р. Урале в пределах течения оного по войсковым землям сохранить и на будущее время». Этой грамотой ничего нового не устанавливается, напротив, в ней говорится о ловле рыбы только по войсковым землям. Во-вторых, Областное правление ссылается на закон 29 марта 1871 года, но, как выше было указано, ни в законе этом, ни в соображениях Государственного Совета по поводу его ничего не говорится о Зоне и о тех землях, по которым Зон протекал.
Соображения областного правления о том, что в предположения Комиссии 1865 года входило предоставление права рыболовства по всему Зону исключительно казакам и предположение это утверждено, является натяжкой, не могущей никого ввести в заблуждение. Если обратиться к тексту закона, то увидим, что не предположения утверждены, а «граница распределения утверждена согласно предположению и карте». Напротив того, некоторые предположения Комиссии, и очень существенные, именно не утверждены, как не утверждено предположение, которое касалось признания за казаками права собственности на отведенные им на левом берегу Урала земли, о чем Комиссия представляла, но Государственный Совет, согласно заключению Министра Государственных Имуществ от 20 марта 1869 года за №377, признал как за казаками, так и за казахами право бессрочного пользования землями. Не утверждена и запретная полоса берега Урала, которой домогались казаки сначала в 400 м, а затем в 200 м, о чем со своей стороны Комиссия 1865 года представляла.
Таким образом, говорить об утвержденных предположениях Комиссия 1865 года – это значит рассчитывать на самое поверхностное отношение к делу. Ни один законодатель не утверждает неясно выраженных, хотя бы даже в мотивах к закону, предположений, а тем более предположений воображаемых.
Наконец, ссылки на то, что устроенный под Уральском учуг может служить доказательством того, что ниже сего учуга рыба в Урале и его протоках принадлежит казакам, не могут иметь никакого значения, так как и выше уральского учуга лов рыбы в русле Урала принадлежит казакам.
Что же касается ссылки казаков на некоторых приложенных к делу бумагах на указ Сената от 28 октября 1732 года, будто бы подтверждающий их привилегии, то таковой указ, как не напечатанный в Полном собрании законов и не распубликованный, не имеет силы закона. Привилегии могут быть дарованы только Высочайшей властью, а не распоряжениями хотя бы и высших присутственных мест и лиц, так как всякие привилегии составляют исключение из общего закона.
Общий закон относительно рек, впадающих в Каспийское море, следующий: «право на лов рыбы в реках, впадающих в Каспийское море, принадлежит на общем основании, владельцам берегов» (ст. 493 Уст. Сел. Хоз. т. XII ч. 2, изд. 1893 г.) и никаких исключений для протока Зона мы в законе не находим.
Здесь, как на аналогии, можно указать еще на право донских казаков на лов рыбы в реке Дон.
По закону «производство рыбных промыслов по всему Дону предоставляется наравне с Донским войском и всем прочим, в одинаковом праве с ним состоящим обывателям по землям, им принадлежащим (ст. 352 Уст. Сел. Хоз.), и далее «воды, принадлежащие войску, заключаются 3) во всех реках и речках, протекающих на пространстве войсковых земель» (ст. 358 Уст. Сел. Хоз.).
Не подлежит никакому сомнению, что в водах Урала рыболовство принадлежало казакам в пределах их земель и не может быть распространено путем толкования законов на земли, принадлежащие казахам, за исключением случаев, точно указанных в законе (Черхальское озеро).
