Астраханская православная миссия, функционировавшая среди казахов Астраханской губернии в начале ХХ века, начало своей организации относит ко второй половине 1898 года. Ее устройство, как писали в отчетах Астраханского епархиального комитета православного миссионерского общества, обуславливалось необходимостью удовлетворить религиозные нужды русских поселенцев-крестьян путем строительства в Казахской степи православных церквей. Однако целевой аудиторией миссии были не русские переселенцы, как утверждало духовенство, а местное казахское население. Об этом четко говорилось в отчете комитета за 1905 год. Если быть точнее, то основной своей задачей только что зародившийся орган считал «просвещение насельников Киргизской Орды светом Евангельской истины». Портал Qazaqstan Tarihy расскажет, что успела сделать «противомагометанская миссия» в 1905 и 1910 годах в Астраханской губернии.
Для духовных нужд в этом крае, занимавшему 67 тысяч квадратных верст (приблизительно территория современной Ирландии) с 215-тысячным населением кочевников-казахов, было учреждено четыре миссионерских пункта: в Казанке, Таловке, Рын-песках и в Красноярском уезде Трехбратинской косе. Следовательно, приблизительно более чем на 16 тысяч кв. верст приходился один причт и церковь. Поэтому в силу полного неустройства путей сообщения и крайней разбросанности населения, все местное миссионерское духовенство было в исключительном положении касательно пастырского служения. Нехватка ресурсов вынудило миссию главным образом озаботиться поддержанием православия среди русских поселенцев, заброшенных в Ордынскую степь условиями сложившейся жизни.
Если говорить о школах (в данном случае русских), то они всегда пользовались среди казахов большой любовью: они охотно спешили запастись в них знаниями. Однако главной заботой школьных деятелей Астраханской губернии того времени было не сообщать ученикам полезные сведения и навыки, а «научать крещеных и некрещеных инородческих детей истинам веры и христианской нравственности и воспитывать в них любовь и преданность св. Церкви». Из-за этого взгляд казахов на русские школы местами стал меняться, - отмечается в отчете, - и главными виновниками этого духовенство называло мулл.
Как сказано в отчете, муллы Астраханской губернии разъезжали по аулам и вели беседы с местным населением. В частности, муллы убеждали казахов в том, что при поступлении в миссионерскую школу их дети будут обращены в «русскую веру», что станет отправной точкой для их зачисления в военный набор. К слову, если исходить из задач, которые преследовало миссионерское общество в регионе, то такой исход был наиболее вероятен. Таким образом, слова мулл дошли до сердец родителей, а их дети, ученики Трехбратинской школы-приюта, вскоре открыто воспротивились изучению православной веры. В отчете даже говорилось, что они готовы были оставить школу, если не отменится изучение этого предмета. Однако «убеждения и уговоры» миссионеров подействовали на родителей, и те оставили детей в школе. Такая же ситуация возникла и в школе поселка Казанка. Там, родители учеников Мурзагалиева и Сабирова сказали детям сдать книги и оставить русскую школу. Но и здесь «усиленное убедительное воздействие со стороны заведующего» сыграло свою роль - родители согласились вернуть взятых детей в школу. Если считать, что в отчете указаны данные всех лиц, на кого подействовали убеждения миссионеров, то можно предполагать, что число казахов, принявших сторону мулл в этом вопросе, было несравненно больше.
Касательно успехов казахских детей в обучении других дисциплин в православных школах в отчетах говорится крайне сухо - «вполне удовлетворительно». Но примечательно другое. В отчетах сказано, что «по заявлению учащих лиц слабые успехи по [церковному] пению объясняются природным недостатком киргиз (неразвитием слуха и монотонностью их национального пения)».
Что касается внешкольного времени, то миссионерская миссия писала, что школы стали оказывать благодатное воздействие в деле сближения казахов с русскими. Казахские дети, поступив в школу, начинали усваивать русскую речь, а вместе с ней и русские обычаи. Играя вместе с русскими учениками, они потихоньку начинали интересоваться русской жизнью, а заодно делились с ними особенностями казахского быта и уклада. Упоминая об этом, Астраханский епархиальный комитет просил миссионерское общество организовать больше школ в регионе «с симпатичным, но ослепленным духовно кочевником-киргизом».
Всего миссионерских школ в Казахской степи было 3. Из них две были с приютами: в Казанке и Трехбратинской косе. Вместе со школами, в которых жили и обучались преимущественно (исключительно) калмыки, были и такие церковные школы в епархии, куда поступали и где учились по два-три человека из числа калмыков и казахов, например Гончаровская, Калашниковская, Бартеневская прихода хут. Кичкина и др.
Вообще, о ходе миссионерской миссии в 1905 году в Астраханской губернии можно сказать одно - ее состояние было неудовлетворительным. Миссия, учрежденная для обращения из мусульманства в христианство довольно значительного по количеству казахского народа, кочевавшего в обширных Ордынских степных краях, при ее устройстве и состоянии, была далека от достижения своей цели. Зависело это, во-первых, от особенных природных и бытовых условий жизни в этом регионе. Во-вторых, от неподготовленности назначаемых туда миссионеров. Они не знали казахского языка. И в-третьих, мусульмане сами строго следили за всеми казахами, которые так или иначе соприкасались с православными священниками, и активно переубеждали их от обращения в христианство. Сама Астраханская епархия заключала, что нахождение неорганизованной и необеспеченной миссии среди огромной, крепко объединенной мусульманской массы, на средства которой кругом возводились минареты и раскидывались целые сети своих школ, представляло собой только невыгодность православного миссионерства в регионе.
Отчет епархиального комитета за 1910 год отличался от отчета пятилетней давности тем, что в нем было больше информации касательно того, на что уходили казенные средства миссии. Так, в нем говорилось о православном храме в Казанке, о ремонтных работах, обеспеченности утварью и книгами. Интересно, что в отчете приводится следующая запись: «В церковной библиотеке имеется […] достаточное количество книг для ознакомления с Исламом и борьбы с ним».
Далее приводится список надворных построек при храме и описание церковно-приходской школы в Казанке. К слову, здесь сказано, что в отчетном году школу окончило 7 мальчиков (из них 3 казаха) и 4 девочки. Один из окончивших школу казахов (имени не приводится) поступил для продолжения образования в 4-хклассное училище.
В 1911 году в школе обучалось 35 мальчиков и 10 девочек. Из этих 35 мальчиков 17 были казахами-мусульманами, из которых 12 жили в приюте и 5 состояли приходящие.
В течение всего учебного года при церкви (сентябрь - май), в здании школы велись религиозные чтения, посетителями которых были как ученики школы, так и окончившие школу подростки. На них иногда присутствовали казахи и татары.
В поселке Таловка в отчетном году было 55 человек обоего пола: 30 мальчиков (из них 3 казаха) и 25 девочек. Всего в поселке жило 659 православных, 4 католика, 128 молокан, 2 черкеса и 826 казахов и татар. Между православными и мусульманами не было дискуссий в религиозных вопросах. Крещеных нерусских в Таловке не было, так как случаев крещения за все время существования стана здесь не было.
В Ханской Ставке первая церковь появилась в 1869 году. К 1910 году она требовала капитального ремонта. Церковных школ, однако, в Ставке не было, но было 4-хклассное городское, женская казахская одноклассная школа и русско-казахская смешанная одноклассная школы. Всего русских жителей здесь было 600 человек, а казахов - до 3000 человек. Случаев крещения, как и в Таловке, не было.
