Казахская степь имела все данные для блестящего государственного, политического, стратегического, исторического и, наконец, экономического будущего, да и недальнего. Великолепные строевые леса, громадное рыболовство, скотоводство в таких размерах, каких не достигала ни одна страна в мире, сильно развитое хлебопашество, металлическая кладовая какой нигде нет на свете, потому что Алтай и хребты казахской степи в то время были вовсе не изведаны. Такой была степь за озером Балхаш, близ мыса Джадель-Тюбек, где начиналась область Сибирских Киргизов, военный губернатор и областное правление которого находилось в городе Омск.
Первым делом опишем Акмолинский округ, природа и климат которого значительно усложнялись по мере того, как военная дорога углублялась к северу: если позади тянулась бесплодная «голодная степь», то впереди же были обнаженные горы. Растительности тоже становилось меньше, а песков и гальки, наоборот, было много. Северная часть степи делилась на ровную, гористо-лесную и гористо-степную области. Ровная (от реки Иртыш до горы Азат) и гористо-степная (от этой горы к западу и к югу до реки Ишима) были обильны хорошей почвой и обширными лугами. Воды здесь тоже было много, скотоводство развивалось бурно, а растительность была обильной. Гористо-лесистая местность (от верховья реки Ишим к Омской линии и Оренбургской границе) была очень богата строевыми лисами и пашнями, в особенности Кокчетавский округ и его горы с их окрестностями. Город Кокчетав (Кокшетау), в те годы служивший местопребыванием окружного приказа, был построен при горе Джилан-Тау близ озера Копа. В русских источниках того времени говорится, что свое название гора Джилан-Тау получила из-за множества змей, водившихся в той местности. С восточной стороны Кокшетау протекала речка Малая Чаглинка. Озеро Копа имело в окружности до 13 верст, было открыто со всех сторон, не зарастало ни осокой, ни камышом, не было даже кустарников. Дно его было крепким, песчаным и усыпанным галькой, вода была чистой, прозрачной и здоровой, благодаря чему в ней было множество рыб. В Кокшетау была одна церковь, до 300 домов и уже 1263 жителей, часть из которых занималось купечеством. К юго-востоку от города в ясную погоду можно было увидеть гору Кокшетау, отстоявшую от города в 60 верстах, по названию которой и были названы город и округ. Постройки в Кокшетау были очень хорошего качества, настолько, что по мнению зодчих того времени, были в числе лучших в степных городах, так как город не испытывал дефицита строевого соснового леса. Вообще, в местной северной части степи (на север от 49° северной широты) горы и ущелья отличались разнообразной и богатой флорой. В Кокчетавских, Баян-Аульских и Каркаралинских (все - в области Сибирских Киргизов) горах были чрезвычайно живописные ландшафты. А хрустальные воды озер, горных речек и водопадов, могучая растительность хвойных лесов, гранитные скалы, ярко-свежая зелень трав представляли великолепный вид. Здесь в 1860-х годах возникло множество русских земледельческих колоний, также развивался и рудный промысел. Из Омска и вообще из ближних внутренних округов Тобольской губернии сюда летом стали приезжать лечиться кумысoм и подышать чистым боровым воздухом. В Кокшетау находилась полковая квартира 1-го Сибирского казачьего полка. Местные казаки здесь жили довольно зажиточно. Скотоводство, хлебопашество и огородничество были очень развиты, благодаря чему арбузы и дыни появлялись в большом количестве, также высевалось много проса и табака.. Поваренная соль добывалась в озере Болпач-Сор-Куль в 50 верстах на юг от Кокшетау, осаждаясь в виде кристальных плиток в летнюю жару. К западу от Кокшетау, в 90 верстах, находилась гора Сарымбет при озере Калмы-Куль. Летом в этом месте находились большие кочевья казахов, был построен деревянный дом и при нем мечеть для ханши Ай-Ханым, вдовы хана Вассия.
В целом, в этой части казахской степи самыми удобными места для заселения были берега рек Ишим, Карасу и Бурлык, а также предгорья Сарымбет, Айыртау, Имантау, Якши-Янгистау, Кокшетау и вообще земли по правую сторону реки Ишим. От того здесь охотно селились не только казаки, но и крестьяне. Однако пространство от реки Ишим к югу до сети рек Тургай было полно недостатков, главный из которых заключался в строевом лесе. За ним из иных казачьих станиц приходилось ездить 100 и более верст. От сибирского редута (на границе Оренбургской губернии) до Наурзумского озера тянулась долина Убуган. Здесь грунт земли был наносным и черноземным, способным к хлебопашеству, отчего казахи из рода аргын уже начинали заниматься им с видимой охотой. Между речной системой Тургай (сети речек на пространстве 400 верст переплетающихся друг с другом) и линией места вообще изобиловали лесом и пресными озерами с рыбой. Воздух здесь был хорошим и здоровым.
На Тургае, обильном пастбищами и проточными водами, были большие кочевья казахов. Здесь, равно как и при реке Убуган, которая имея начало в 300 верстах от Омской линии, впадала потом с правой стороны в Тобол близ Звериноголовской крепости на Оренбургской границе. Все это пространство, параллельное правому флангу Омской линии, было покрыто целой сетью пресных озер, изобиловавших язями, чобаками, окунями, линями, карасями и щуками. Тут, около озера Канды-Куль, также был обширный бор с хорошим строевым лесом и много березовых рощ.
Летом на озера слетались бесчисленные стаи гусей, уток, лебедей, пеликанов, бабы-птицы, стерхов, журавлей и разного рода куликов. Вишня, которую казаки вывезли из южных округов Тобольской губернии, с успехом здесь акклиматизировалась. Во множестве тут встречалась земляника, клубника, костяника, боярка, крушина, жимолость, шиповник, а иногда высокие и утесистые берега озер одевались тальником, жимолостью, черной и красной смородиной. Переправившись через реку Кундуз (по караванной дороге из Троицка в Бухару), верстах в 40, было замечательное соленое озеро Эбелей, которое достигало 5 верст в окружности. Кроме того, осадок соли в озере был настолько богатым, что иной год давал до 500 000 пудов. В окрестностях было рассеяно множество пресных рыбных озер. Именно сюда линейские казаки и крестьяне южных округов Тобольской губернии приезжали ежегодно летом для солеломки и рыболовства.
Из цепи всех этих озер сразу бросалось в глаза большое озеро Убуган-Донгиз-Куль, имевшее до 60 верст в длину и до 10 верст в ширину. На нем было несколько островов, покрытых вишней и другими плодовыми кустарниками, а на север от него - дремучий Аман-Карагайский бор. Здесь линейские казаки занимались ловлей лебедей, шкуркой которых они торговали. К слову, шаль из этого лебяжьего пуха была даже на лондонской всемирной выставке 1851 года и заслужила почетный отзыв. Ловля лебедей происходила следующим образом. В середине июня, когда лебеди начинали линять, казаки приезжали большими партиями и делали себе плоты из нескольких сосновых бревен, скрепив их березовыми ветвями. Три, а иногда и четыре, человека садились на плотик и вооружались длинными шестами с одного конца тупыми, а с другого имевшими железные багры. Один из охотников управлял плотиком, а другие кололи лебедей, стараясь попадать в шею либо в голову, чтобы не испортить шкурки. Таким образом, людная партия могла добыть до 800 шкурок за 10 дней. Шкурки выделывались самими казаками и сбывались, равно как и лебяжий пух, на Ирбитской февральской ярмарке в Пермской губернии.
Местоположение Наурзумского озера, окаймленного густыми лесами, было очень живописно. Окрестности были обильны кипцовыми пастбищами. Поэтому летом казахи кочевали на Тургае, а зимой переходили сюда. Однако несмотря на плодородие местной почвы и обилиe рыбы, здесь казахские аулы жили беднее, нежели в Ceмиречье и в Заилийском крае. Причиной этому русские колонисты называли «просто лень, апатия, неохота перенимать полезное у русских колонистов. Пасти стадо, пить кумыс, есть баранину и конину, курить табак, лежать или сидеть по целым часам у тлеющего огонька, - вот занятие здешнего киргиза! И здесь на жене лежат все тяжкие работы». Местные казахи Среднего жуза были среднего роста, крепко и мускулисто сложены, с широким лицом и выдававшимися скулами, а цвет лица от природы был белым, но от действия воздуха вскоре загорал. Глаза их были темно-карими либо черными, а взгляд быстрым. Они были проворны в движениях, веселого права, одарены хорошим умом, воображением и в особенности памятью.
«Вообще это прекрасное племя, достойное особенного и заботливого внимания Правительства. Оно гораздо способнее обрусеть и развиться, нежели все остальные инородческие племена Сибирские; не говоря уже о том, что они стрелки и наездники pаr excellence! Притом несмотря на наружную неопрятность их кибиток (необходимое последствие кочевой жизни), они очень чистоплотны, часто обмывают тело и переменяют белье. В этом они неизмеримо выше Калмыков и Бурят, не говоря уже о племенах гиперборейских! Наконец, от употребления почти исключительно животной пищи, кумыса и айрана (творог с сывороткой) они сильны, здоровы, переносчивы в походе»
«Сибирско-Киргизская степь»
И.И. Завалишин
Одной из примечательностей этой области несомненно была водная система Тургая. Эта сеть рек и речек простиралась в длину верст на 300 от начала до истока их в озеро Аксакал-Барби, а в ширину шло, до Голодной степи за Балхашем! Казахи насчитывали здесь 67 рек, которые все весной имели течение и в разных направлениях выливались то в Сары-Тургай, то в Кара-Тургай, а некоторые и в камыши. Главная река Кара-Тургай имела непрерывное течение зимой и летом и чем ближе подходило к Аксакал-Барби, тем больше принимала к себе рек, становится глубока и широка. Вся эта огромная сеть рек и речек с пресной водой была обильна рыбой и особенно отменного вкуса щуками. Все реки текли по песчаному грунту и потому берега их были отлоги, что не касалось берегов Кара-Тургая – они были круты, скалисты и очень живописны. Для хлебопашества вся эта местность представляла богатейшие данные и кочевавшие тут казахи принялись сеять хлеб с большим старанием и успехом, даже лучше русских крестьян, потому что тщательно занимались ирригацией. На одной лишь местности Кубарга-Тургай было более 100 поливных машин, а пашни располагались близ озер и речек. Местные казахи сеяли афганскую пшеницу, семена которой доставали через Бухару и Коканд из Индии, и четырех родов проса, а именно «таары», «конак» которое поспевало за 40 дней, «аккичеч», созревавшее за 60 дней, и «канурчулок» - за 90. На десятину высеивали от 10 до 15 фунтов проса, а при хорошем урожае собирают от 160 до 200 пуд. Афганская пшеница созревала за 90 дней, а высеянная в количестве от 2 до 3 пудов на десятину давала в плодородный год до 400 пудов.
От брода Тайпан, на Кара-Тургае до реки Джиланчик, последней пресной воды на пути в Бухару и от которой начиналась Голодная степь, до самой реки Сыр-Дарьи местность была песчаная, и по мере приближения к Джиланчику песок усиливался и, наконец, превращался в огромные зыбучие пески Аккум (белые пески). Джиланчик начинался из источников горы Кичи-Тау и, протекая около 150 верст, вливался в озеро Ак-куль. Вода в нем была пресная, а рыбы много. Эта река служила границей между песками Аккум и Голодной степью (Кара-Кум, горные пески). До реки Сыр-Дарьи караваны доставали воду из колодцев, выкопанных тут с древних времен и которые, хотя тщательно чистились каждым караваном, но вода была дурна и в малом количестве. Сто верст вверх по реке Кара-Тургай и на северо-востоке природа снова меняла свой вид. Здесь была каменисто-гористая часть степи. Здесь, с правой стороны были видны отроги Улытау, где была найдена свинцовая руда, а слева - каменистые возвышенности гранитной породы. Здесь еще текли некоторые реки, но растительность была не та, что в низовьях Кара-Тургая. Изредка здесь попадался только кипец, но было много больших змей.
Отроги по течению Агу-тасты-Тургай изобиловали железной и свинцовой рудами. Слево от военной дороги было много селенита. Все это пространство от вершин Кара-Тургая до вершин реки Ишима было бедно растительностью, но чем ближе подходил Ишим, тем горы были выше и живописнее. Множество речек и ручьев текли на север и, соединяясь и переплетаясь, впадали в Ишим. Воды его были пресны и в них было много вкусной рыбы. Река Ишим, столь важная в стратегическом и экономическом отношениях, брала начало в хребте Еремень-Тау, прорезала большую часть земель Среднего жуза, сворачивала на запад к Петропавловску, а оттуда на север и впадала, наконец, в Иртыш с левой его стороны. В Ишиме дно и русло были очень неровными: где-то он был широк и глубок, а в других местах узок и мелок. Берега его были то низки и отлоги, то высоки и круты. Течение было быстрым и вода приятного вкуса. Корм на нем везде был хороший, по леса было совсем очень мало.
От верховьев Ишима к северу за речкой Кайракты, в верховье ее, была медная руда. Отсюда и дальше местность становилась лучше. Горы были выше, были березовые рощи и значительные сосновые боры. Между увалами земля была наносной и плодородной. Здешние горы шли по направлению к хребту Кокчетавскому и изобиловали железной рудой. Речек и озер здесь было много, тоже обильных рыбой. Акмола (где и находился Акмолинский Окружный Приказ) был построен на реке Ишим. Здесь стоял 7-й линейный батальон, была одна церковь, до 300 домов и до 2000 жителей, а также торгующее купечество.
