В начале XX века в казахском обществе заметно обострились проблемы языка, культуры, религии, а также различных сторон социально-экономической жизни. Безусловно, они не могли быть отражены впервых петициях, обращенных к местным и центральным властям. Наиболее грамотная часть общества от имени всего народа пыталась решить через них свои самые насущные проблемы, которые формировались за годы нахождения степняков в составе Российской империи. В петициях содержались различные требования: земельные, религиозные и образовательные [1, с.271].
Известно, что первые петиции были составлены и отправлены в вышестоящие инстанции в 1902-1903 годах. В них содержались требования остановить политику христианизации казахского населения, создать условия для развития мусульманских учебных заведений и деятельности мулл. Инициаторами создания первых обращений были религиозные деятели, но со временем ситуация стало кардинально меняться. В годы первой русской революции инициатива по составлению петиции стала переходить к образованнейшей части казахского общества: во главе народа оказались А. Букейхан, Ж. Акпаев, А. Байтурсынулы, Т. Нурекен и другие. Эти документы были адресованы уездным начальникам, военным губернаторам, генерал-губернаторам, Министру внутренних дел и даже российскому императору Николаю II. Они отправлялись из Казани (манифест), Уральска, Лепсы, Каркаралинска и других местностей.
Пожалуй, одним из крупных и содержательных петициий, поданных в адрес колониальных властей, была Каркаралинская петиция. В июле 1905 года на Кояндинской (Ботовской) ярмарке (вблизи г. Каркаралинска) состоялся съезд представителей казахской знати. Здесь была выработана петиция к царю. Его подписали 42 влиятельных казахов Каркаралинского уезда Семипалатинской области. Позднее к ней присоединились казахи других уездов Семипалатинской и Акмолинской областей.
Обращение было оформлено в виде телеграммы. Была составлена в Омске и послана в г. Каркаралинск по почте, откуда 22 июля 1905 года, за подписью 42, именовавшими себя доверенными от казахов Каркаралинского уезда Семипалатинской области, была отправлена на имя царя через местную почтово – телеграфную контору. В составлении и отправке петиции в Санкт-Петербург активную работу провели А. Букейхан, А. Байтурсынулы, Ж. Акпайулы, Т. Нурекен и другие.
Основное ее содержание состояло в том, что чтобы допустить казахов к работе в Государственной Думе. В частности, здесь содержались следующие строки: «Его Императорскому величеству Государю Императору. В Омске совещание Чиновников различных ведомств во главе с генералом Сухотиным высказались против допущения представителей от киргизов в земском соборе в духе проекта Министра А.Г. Булыгина; подобное недальновидное решение объяснимо лишь незнакомством с характером развития и стремлением главной массы населения степного края, на которое это устранение произвело удручающее впечатление…… Какие же могут быть серьезными основания, не греша против элементарной справедливости и истины, выделять шестимиллионных киргизов в особую бесправную группу. Правда - мы занимаемся скотоводством и интересы скотоводческого хозяйства заставляют нас кочевать, а не бродить, как думают, летом 3-4 месяца, но следует ли из этого лишать такого важного драгоценного политического права участвовать в земском соборе. Почему занятия скотоводческой культурой должно лишать киргиза избирательного права, когда такового права не лишает занятия торговлей, земледелием, рыболовством и другими промыслами? …Не доказано, чтобы киргизы общественные и государственные задачи понимали хуже русских крестьян, не говоря уже о других оседлых инородцах… Кто будет защищать интересы киргизов? Кто может правильно выяснить назревшие их нужды и способы их удовлетворения, если не будут участвовать в земском соборе избранные нашим народом на общепринятых теперь основаниях представители?…Нас не желают знать, считают чем-то низшим, бюрократия смотрит на нас с высока и пренебрежительно… Во всяком случае мы не повинны в том, что нас не знают те, кому сие подлежит знать…Подписана 42 доверенными от Каркаралинского уезда, 22 июля 1905 года» [2].
Государственные чиновники к составлению подобного рода документов относились крайне отрицательно. Об этом свидетельствует письмо военного губернатора Семипалатинской области Степному генерал – губернатору от 19 июля 1905 года: «составление киргизскими обществами подобных выше приведенному приговором петиции ни в каком случае не может быть допускаемо».
Существовали различные варианты текста Каркаралинской петиции, адресованные не только на имя российского царя. Копии петиции были посланы в редакции центральных российских газет «Сын отечества» и «Русские ведомости» для публикации.
Так, 22 июля 1905 года один из вариантов такой петиции в переводе на русский язык Темиргалия Нурекена был адресован и в адрес министра внутренних дел, состоявший из 47 пунктов. Содержание петиции наиболее полно отражало накопившиеся проблемы в жизни казахского общества начала XX века: вопросы организации выборов, решения земельного вопроса, урегулирования проблем в области религий, образования и так далее.
В обращении предлагалось на должности волостных управителей, аульных старшин и писарей назначать исключительно грамотных казахов. При вступлений на свои должности они должны были давать присягу во избежание злоупотреблений. Вместо крестьянских начальников предлагалось введение должностей мировых посредников. По мненью авторов петиции на эту работу должны были быть назначены казахи с достаточным уровнем образования.
С целью искоренения борьбы различных группировок при выборах на должности местной администрации также предлагались некоторые меры. Во-первых, предлагалось заменить выборных, которые отличались чрезмерной необъективностью и заинтересованностью в выборе того или иного кандидата. Во-вторых, вместо выбывших выборных следовало заменить таковыми из других волостей уезда. В-третьих, было выдвинуто предложение о недопуске ранее отстраненных выборных. Предлагалось и участие представителей от казахов в высшем законодательном органе страны.
В своем обращении казахи просили Министра внутренних дел подчинить казахов Оренбургскому Духовному собранию как это было до введения административных реформ 1868 года, разрешить им сооружать мечети и медресе, свободно открывать типографии для издания газет и книг, в том числе и религиозных. Содержалось и требование свободного совершения хаджа в Мекку, запрета посещения казахских аулов православными миссионерами, наложения запрета перехода казахам, не достигшим совершенолетия, в другую религию. В то же время считалось логичным беспрепятственный обратный переход в лоно ислама из других конфессий. В медресе просили разрешить преподавание арабского, персидского и турецкого языков, осуществлять ремонт обветшавших или постройку новых мечетей и медресе в степи. Предлагалось в каждой волости назначить специальных сборщиков, которые должны собирать религиозные налоги (закят, фытыр и т д.), собранные суммы которых использовать для стипендий ученикам из бедных семей. В петиции предлагалось обязательное преподавание в школах азов мусульманства, а только затем обучение «русской грамоте», но с запретом обучения христианству.
Казахские представители добивались, чтобы «начальники над киргизским народом знали бы киргизского языка». Одним из прогрессивных пунктов петиции можно отметить предложение о введении делопроизводстваь на казахском языке, когда, к примеру, следствие осуществлялось без переводчика и все писаря, рассыльные и стражники должны были быть из числа казахов.
Жители степи выражали открытый протест по вопросу административной высылки степняков без суда и следствия. Как известно, генерал-губернатор Степного края получил возможность ссылать казахов по одному только подозрению. Бракоразводные дела просили изъять из ведения военных губернаторов и уездных начальников. При убийстве наряду с законным наказанием оставить выплату куна согласно прежних казахских обычаев. При окружном суде обязательно должны быть присяжные заседатели, а обвиняемые получают право иметь защитников. Составители петиции считали нужным суд биев подчинить Министерству юстиции, а не местным колониальным властям как это стало во время проведения административных реформ 60-90-х годов XIX века.
К началу XX века заметно обострился и земельный вопрос. Поэтому в петиции этой проблеме было уделено особое внимание. Во-первых, авторы петиции требовали возвращение 10-верстного пространства, а также кабинетных (горнозаводских) земель. Отобранные в течение последних 20 лет у казахов земли должны были быть возвращены прежним ее хозяевам. А свободные земли в районе казахских кочевий исключительно предлагалось передавать мусульманам-переселенцам из Кавказа и России, а зимние и летние стоянки оставлять во введении самих законных хозяев.
В петиции содержались и требования, связанные с допуском казахов к пользованию лесом, передачи в пользование казахов соленых и рыбных озер, находящихся в районе их кочевий. Предусматривалась и сдача этих озер в аренду через доверенных и уполномоченных от местного населения, а вырученные от аренды деньги предполагалось аккумулировать в депозитах, которые можно было использовать для заготовки запасов продовольствия.
В промышленном деле казахи просили разрешения самим заниматься горным делом, также как и открытием собственных заводов, а в случае нежелания ими самим заняться горнорудным делам – разрешить сдачу своих земель, где находились полезные ископаемые, в аренду.
Казахские доверенные просили уравнять казахов в правах приобретения недвижимости в любом регионе Российской империи с остальными жителями края и была выражена надежда и на свободное занятие государственной службы без каких-либо ограничений.
Составители петиции продемонстрировали высокую степень решительности и организованности. Но царизм на выполнение этих требований не пошел, так как они не отвечали колониальной политике Российской империи. В то же время она сыграла свою положительную роль при допуске казахов в состав I и II Государственных Дум России. Во главе народных масс, в том числе и в вопросе организованной подачи в адрес властей письменных обращений, встала наиболее грамотная и передовая часть казахской национальной интеллигенции во главе с общенациональным лидером А. Букейханом. В частности, лидер алашского движения Алихан Букейхан весьма жестко отзывался об обрусительной политике царизма и истинном лике царских чиновников, не знающих языка, религии, традиции и обычаев местного населения:
«Как и в других окраинах России, и в киргизской степи искони ведется обрусительная политика…Чиновники здесь не блещут ни образовательным цензом, ни знанием местных условий. Обычные спутники обрусительной политики – грубость, произвол, бесцеремонное третирование всего того, что составляет святыню населения, усугубляются в степных областях тем, что правители не знают языка народа и сносятся через переводчиков, также лишенных всякого образовательного ценза. Наиболее ловкие переводчики захватывают в свои руки всю неограниченную власть уездного или крестьянского начальника и являются настоящими диктаторами своего уезда или участка. Не только бывшие армейские офицеры, променявшие службу на должность уездного или крестьянского начальника, или разного рода неудачники, не окончившие даже средней школы, попавшие случайно в правители киргиз, но даже следователь и судья нередко становятся игрушкой в руках своих переводчиков. Штатные должности переводчиков киргизского языка занимали (до 17 октября 1905 г.) в учреждениях, ведающих киргизские дела, русские, не знающие ни киргизского языка, ни киргизской грамоты. Это делалось нарочно, как говорил пишущему эти строки старший делопроизводитель канцелярии степного генерал-губернатора: «сами киргизы должны возвыситься до нас; мы же не обязаны учиться их языку!». Еще при Плеве крестьянские начальники не принимали прошений на киргизском языке, и лишь дни свободы положили этому конец. В степных областях вся переписка и делопроизводство, даже в канцелярии волостного управления, ведутся на русском языке. Вся волость и сам управитель в руках малограмотного писаря-дельца…Как видно из приведенных народных поговорок, киргизы отождествляют с чиновниками-волками (волк как главный враг скотовода) не только русское правительство, но и всех вообще русских… С другой стороны, все возрастающее переселение русских в степь, борьба за землю между киргизом и переселенцем и грубые формы, в которых эта борьба протекает, немало углубляют и обостряют установившийся и без того на почве беззакония национальный антагонизм» [4] .
Таким образом, подача петиции, в том числе и Каркаралинской, стала одним из важных моментов в политической жизни Казахстана начала XX века. В них в концентрированной форме были выражены наиболее насущные проблемы казахского общества: язык, религия, образование, вопросы переселения крестьян, делопроизводство и т.д. Подача подобных обращений в адрес вышестоящих государственных органов демонстрировало заметный рост политической зрелости казахской нации. Оно же свидетельствовало о решимости народа защитить свои ущемленные права в ходе колониальных акции царского самодержавия.
Зиябек Кабульдинов,
д.и.н.я. профессор
Список использованной литературы:
1. Асфендияров С. История Казахстана (с древнейших времен).- Второе издание. – Алма-Ата, 1993.- 304 с.
2 ЦГА РК (Центральный государственный архив Республики Казахстан), Ф.537, Оп.1 Д.2, ЛЛ.14-14 об.
3. Озганбай О. Государственная Дума России и Казахстан (1905-1917) - Алматы, 2000.- 284 с.
4. Бөкейханов Ә.Н. Қазақтар: тарихи-этнографиялық еңбектер (Қазақ этнографиясының кітапханасы, 14-ші том). – Павлодар: «ЭКО» ҒӨФ, 2006, - 304 б.-стр 19-22
