Если нация не знает своей истории, если страна теряет свою историю, то после нее они сами могут легко исчезнуть.
Миржакып Дулатов

Социальная стратификация

11798
Социальная стратификация - e-history.kz
В целом социальная стратификация казахского общества свиде­тельствует о том, что в XVIII — сер. XIX вв. диапазон внеэкономи­ческих отношений в нем был весьма незначителен.

Процессы общественного разделения труда и социально-эконо­мической дифференциации казахского общества имели своим про­должением оформление социальных институтов и градаций, отра­жавших сложный спектр различных функций и ролей в структуре общественно полезной деятельности. Социальная стратификация возникла в процессе субъективного осмысления общественного раз­деления труда и социально-экономической структуры как идеальная модель расстановки разных индивидов, корпораций и слоев в зависи­мости от сложностей и значения выполняемых ими социальных функций. При этом социально-экономическая структура и социаль­ная стратификация казахов часто не совпадали, а иногда даже прихо­дили в противоречие друг с другом. Социальный статус человека далеко не всегда определялся его экономическим благосостоянием, а последнее, в свою очередь, не всегда зависело от его привилегиро­ванного положения.

Характерной особенностью сословного деления казахского об­щества в период XVIII — сер. XIX вв. являлась дифференциация индивидов на так называемую «белую кость» (ак суйек) и «черную кость» (кара суйек). Первый социальный слой представлял собой закрытую привилегированную корпорацию индивидов, непроницае­мую извне в силу ее социальной изолированности и высокой общес­твенной значимости в структуре общественных отношений. К ней относились два аристократических сословия — торе и кожа.

В отличие от ак суйек сословно-корпоративные группы «черной кости» являлись открытыми статусами, достижение которых было доступно любому индивиду в зависимости от его личных качеств и имущественного положения. К ним принадлежали категории биев, тарханов, батыров, старшин (аксакалов). Однако большая часть ка­захского населения, определяемая, как свободные общинники, никак не дифференцировалась по сословным признакам, что отличало ее от господствующего класса казахов.

Привилегированную элиту кочевого общества составляло аристократическое сословие торе (султанов), являвшееся основой «белой кости». Оно объединяло группу лиц, принадлежавших к старшей ветви Чингизидов — потомков Джучи. Сословие торе играло огром­ную роль в общественной и политической жизни казахов. Из его среды избиралась верховная власть в лице хана, осуществлявшего основное руководство политической организацией казахского об­щества. Принадлежность к сословию султанов по праву рождения означала фактическую принадлежность индивида к господствующе­му классу и предопределяла его преимущественное право осущес­твлять регламентацию и регулирование общественных отношений.

Другую элитарную группу кочевников представляло сословие слу­жителей мусульманского культа — кожа. Кожа, пользовавшиеся наследственными привилегиями, играли важную роль в духовной жизни казахского общества. Политическое влияние кожей в кочевом обществе было незначительным, что во многом объясняется слабым распространением ислама в степи.

Среди привилегированных социальных категорий «черной кости» чрезвычайно важное место занимало у казахов сословие биев, осу­ществлявших функции судебной власти в кочевых коллективах. Под словом «бий, — указывал Я. П. Гавердовский, — разуметь должно людей красноречивых, богатых и оборотливых»14. Привилегирован­ное положение биев в Казахстане определялось прежде всего боль­шой общественной значимостью функции правового регулирования, арбитража и посредничества и выражалось в преимущественных правах в системе имущественных отношений, в частности правом на присвоение прибавочного продукта в форме одной десятой размера иска (бийлык).

Большой авторитет и политическое влияние в Казахстане в XVIII — сер. XIX в. имела социальная группа батыров — военных вождей. По определению Е. К. Мейендорфа, батырами казахи называли «людей храбрых, справедливых и предприимчивых, во время войны — это наездники»13. Звание «батыра» никогда не было наследственным, его приобретали только личными подвигами. Принадлежность батыров к господствующему классу определялась большой ролью военно-потестарных структур в казахском обществе в рассматриваемый исто­рический период, а следовательно, и той огромной властью и влияни­ем, которыми обладали герои — вожди в эпоху военной конфронта­ции. К середине XIX в. в связи с относительной стабилизацией военно-политической обстановки на границах Казахстана этот ин­ститут во многом утратил свое значение и постепенно отошел на задний план.

Определенное место в социальной стратификации казахского общества принадлежало категории тарханов, лиц, наделенных за разные заслуги верховной властью, привилегиями, например, при уплате налогов и проч. Во время централизации общества, оформле­ния государственных структур, военных столкновений (1-й пол. ХVIII в.) тарханы пользовались правом приобретать те или иные престижные должностные места в системе управления кочевыми коллективами. Но в тяготах повседневных будней «тарханские привилегии», как правило, забывались, а роль этой группы сводилась к минимуму.

Наиболее многочисленную прослойку господствующего класса казахов представляли старшины, осуществлявшие социально-регулирующие функции во всех звеньях кочевых общин. «Сии начальни­ки, или князья, — отмечал И. П. Фальк, — самые богатые, весьма уважаемые и суть оракулы аймаков, и поэтому хан влиянием его на оные места может много действовать через их посредства, несмотря на малую их власть»16. Звание старшины, нередко обозначаемого в источниках термином «аксакал», у казахов могли получить лица, обладавшие большим интеллектуальным потенциалом, разносто­ронними знаниями и богатым опытом пастьбы скота. В условиях кочевого скотоводческого хозяйства эти качества неизбежно стано­вились важнейшим фактором концентрации скота и материальной обеспеченности индивида. Поэтому закономерно, что именно эконо­мически господствующий класс, присваивая функции социально-экономического, политического и судебного регулирования, активно вторгался в сферы идеологии и духовной культуры. В этой связи султан Т. Сейдалин писал, что «слово «аксакал» имело силу закона для одноаульцев и приказание его исполнялось беспрекословно, иначе каждый из них за ослушание своему аксакалу подвергался гневу его и гонению со стороны своих сородичей»17. Старшины-аксакалы образовывали фундамент всей социальной стратификации казахско­го общества, пополняя из своих рядов другие социальные категории и сословия.

Наряду с разными сословными группами, представлявшими гос­подствующую часть кочевого общества, и свободными общинниками, в Казахстане существовали категории зависимого населения — рабы и тюленгуты.

Тюленгутами называли лиц, находившихся на службе у султанско­го сословия. Появление этой прослойки было связано с междоусоби­цами и многолетней борьбой с джунгарами, обусловившими большой спрос верховной власти и ее представителей — султанов — на «служи­лых» людей.

К категории зависимого населения относились также рабы-кулы, которые набирались из среды пленных россиян, калмыков и иранцев. Однако рабство не получило широкого распространения у казахов и не выходило за рамки патриархального домашнего рабства. Рабы использовались главным образом в личном хозяйстве: по уходу за животными, для обработки посевов, в домашнем обиходе.

В целом социальная стратификация казахского общества свиде­тельствует о том, что в XVIII — сер. XIX вв. диапазон внеэкономи­ческих отношений в нем был весьма незначителен. Специфический характер общественного развития казахов обусловливал неразви­тость многих надстроечных категорий, отсутствие глубокой специа­лизации в осуществлении социальных, военно-политических и судеб­ных функций, а в результате этого имел место поверхностный харак­тер процессов формирования социальных институтов и сословий.

Социально-политическая организация. Необходимость коорди­нации и регулирования взаимоотношений между разными ассоциа­циями общин по поводу землепользования, маршрутов кочевания, межобщинных противоречий и отношений с соседними государства­ми и народами определяла в казахском обществе существование структурной социально-политической организации. Характерной ее особенностью являлось осуществление различных общественных функций (социальных, судебных, военно-политических и т. д.) одни­ми и теми же социальными институтами, что объясняется в первую очередь неразвитостью элементов надстройки в условиях кочевого общества. При этом каждый тип общественных отношений обладал известной самостоятельностью, в результате чего вся структура носила дискретный характер.

Основными звеньями социально-политической организации казахского общества являлись два типа структур: социальные организ­мы, в рамках которых осуществлялось внеэкономическое регулирование и координация общественных отношений, и структуры, выполняющие военно-политические функции. 

Функции регулирования системы землепользования, организации выпаса стад, кочевых маршрутов, пастбищных угодий на уровне межобщинных отношений сосредоточивались в ассоциации общин. 

На практике это выражалось в праве хана, султанов, родоначальников-старейшин регламентировать систему кочевания. 

Другой важной функцией ассоциации общин была глубокая регла­ментация всего спектра внеэкономических отношений, в частности арбитраж и контроль, наказание виновников, разрешение межоб­щинных противоречий и конфликтов с другими общностями, органи­зация обороны и нападения, в том числе, барымты и т. д.

Наряду с данной структурной общностью, интегрирующей разные типы общин в летний период года и распадающуюся на составляющие ее части в прочие сезоны кочевого цикла, существовала структурная организация, функции которой состояли в регулировании военно-политических отношений в среде кочевников и за ее предела­ми. Поскольку решение всех возникающих внутри и внешнеполитических проблем могло осуществляться, как политическими, так и
военными средствами, то обе функции в период конфронтации кон­центрировались в одних руках (ханов, султанов или батыров), а в период мирной жизни дифференцировались. 

Структура  военно-политической организации казахов строилась в форме доминирования наиболее мощных в военном и политиче­ском отношении племен над другими. При этом первые составляли ядро в данной организации. Так, сила и влияние такого крупного государственного деятеля, как Абылай, основывалась на могуществе аргынов — крупнейшего племени в составе Среднего жуза; Каип-хана — на силе кочевников шекты и торткары; Барак-хана — на найманах; Кенесары Касымова — на кыпчаках и т. д. На этой основе строились государственные образования — ханства.

Структуры военно-политической организации включали обычно в среднем 10 тыс. человек, и только в годы движения Кенесары Касымова их численность составляла около 20—25 тыс. человек.

Исключением явились периоды отражения крупномасштабной агрессии со стороны соседних государств (например, Джунгарии), когда в боевых действиях участвовало большинство взрослого мужского населения.

Наибольшую роль военно-политическая организация играла на периферии кочевого мира, где казахи вынуждены были постоянно регулировать свои отношения с оседло-земледельческими государствами (Россией, Китаем, Среднеазиатскими ханствами). Не случайно именно на стыке кочевого и оседло-земледельческого миров располагались центры государственно-политических образований казахов, в частности резиденция казахских ханов в г. Туркестан.

Напротив, в кочевых ареалах военно-политическая организация имела свой порог проникновения в глубину общественных отноше­ний, так как процессы централизации власти входили в противоре­чие с характером труда и образом жизни кочевого населения, пред­полагавшими необходимость организации производства в неболь­ших по размеру хозяйственных организмах и их рассредоточенность на всей пастбищной территории.

В силу замкнутости и натурально - потребительной направленнос­ти системы кочевого скотоводческого хозяйства в сферу действия военно-политической организации вовлекались социальные инсти­туты преимущественно на уровне ассоциации общин, а то же время сами общинные структуры и масса рядовых скотоводов оставались вне досягаемости этой организации. Вследствие незначительной укорененности и дифференцированности разных сфер социально-политического управления, происходило как бы рассеивание власти, что приводило к децентрализации всего казахского общества и не­прочности его государственных образований.

Организация ханской власти. Верховная власть в Казахстане сосредоточивалась в руках хана, который избирался только из динас­тической линии чингизидов (торе). Ханская власть считалась на­следственной. Законными наследниками хана становились, как пра­вило, его дети, братья и внуки. В основе механизма наследования лежал принцип меритократии, согласно которому ханами избира­лись лица, обладавшие незаурядным умом и реальным политическим влиянием в обществе. Такое влияние у кочевников имели обычно предводители наиболее крупных и сильных племен или союзов пле­мен: аргыны, шекты, найманы, занимавших почетные места в генеа­логической иерархии. Поэтому носителями верховной власти в Ка­захстане становились главным образом представители торе, стояв­шие во главе наиболее могущественных племенных образований. Но в любом случае возведение на ханский престол могло осуществляться только с согласия съезда казахской знати.

Функции политического регулирования на уровне верховной власти в казахском обществе выполняли ближайшие родственники хана. Хан определял их султанами в крупные родоплеменные подразделе­ния, что способствовало преодолению чрезмерного сепаратизма ко­чевых коллективов и осуществлению координации хозяйственной и общественно-политической жизни кочевников. В этой связи сила и эффективность ханской власти у казахов в значительной мере опре­делялась тем, насколько прочными были вассальные связи между ханом и влиятельными султанами.

При хане действовал периодически создаваемый орган, так назы­ваемый ханский совет, не имевший четко регламентированной ком­петенции в обычном праве казахов. В зависимости от реального соотношения сил между субъектами верховной власти и полити­ческим могуществом кочевой знати значение этого органа в казах­ском обществе могло меняться.

Ханский совет состоял из султанов, влиятельных биев и батыров всех жузов, которые сообща обсуждали и решали как текущие вопросы экономической и политической жизни казахов, так и могли принимать решения по наиболее важным проблемам внут­ренней и внешней политики государства.

С середины XVIII в. система ханской власти в Казахстане подвер­глась сильному воздействию политических институтов Российского государства, которые являлись наиболее активными (но не един­ственными) среди всего комплекса факторов, влиявших на дестаби­лизацию потестарно-политической организации казахского социу­ма. В поисках социальной опоры в кочевом обществе российская административно-политическая система абсорбировала отдельные звенья социально-политической структуры казахов, законодатель­но наделяла их властью, усиливаемой военно-политическими сила­ми для исполнения новых функций применительно к целям и задачам Российской империи в казахстанском регионе. В результа­те этого традиционные политические институты кочевого общест­ва, т. е. султаны, ханская власть, постепенно утрачивали самостоя­тельную интегративную роль на уровне вертикальных социальных связей, обеспечивающих динамическое равновесие хозяйственного и общественного развития общества, и тем самым теряли свое место в структуре данного социума.

В 20—40-х гг. XIX в. органы Западно-Сибирской и Оренбургской администрации произвели территориально-административное раз­деление подведомственных им территорий, населенных казахами, и организовали в них средние и низовые звенья управления, получив­шие своеобразные формы.

Созданные русской властью новые юридические институты сул­танов правителей, волостных управителей, аульных старшин уже не поддавались естественным саморегулирующим механизмам казах­ского общества, но в то же время во многом еще не поддавались контролирующим и регулирующим функциям российских законов. Это порождало кризисные явления в социальном организме коче­вого общества и вызывало вслед за этим естественное чувство ущемленности со стороны разных социальных слоев.

В то же время осуществление административной реформы в казахских землях позволило царским чиновникам более активно и целенаправленно воздействовать на политические изменения внут­ри кочевого социума и тем самым положило начало процессу постепенной политико-экономической абсорбции социальных институтов казахского общества Российским государством.


14. Гавердовский Я. П. Обозрение киргиз-кайсацкой степи. Л. 73.

15. Мейендорф Е. К. Путешествие из Оренбурга в Бухару. М., 1975. С. 41.

16. Санкт-Петербургское отделение Архива Академии наук России. Ф.З. Оп. 35. Д. 47 Л. 191 об. – 192.

 17. Сейдалин Т. Описание киргиз-кайсацкого быта (Рукопись 1889 г.) // Личный архив Э. А. Масанова. Л. 


 Институт истории и этнологии им.Ч.Ч. Валиханова КН МОН РК, 2013

Не допускается использование материалов на других веб-ресурсах без согласия авторского коллектива 

Опросы
Как вы оцениваете уровень преподавания истории в школах?