Когда Тимур предпринял свой поход против золотоордынского хана Тохтамыша и войска его достигли в пятницу 23-го числа месяца джумади-первого местности Улуг таг, Тимур взошел, по словам Низам-ад-дина Шами, на вершину горы и осмотрел местность.
«Это была степь, а в степи – пустыня. Он остановился там на тот день и приказал, чтобы все воины принесли камней и построили там высокий знак. Камнетесам он приказал изобразить на нем высочайшее имя и дату этих дней, дабы на лице времени осталось воспоминание об этом походе». Так сказано в труде французского востоковеда Франсуа Бернар Шармуа «Expèdition de Timour-i-Lenk ou Tamerlan contre Toqtamiche», который был переведен другим, уже советским востоковедом и иранистом С.Л. Волиным. К слову, очень близкое к этому место имеется и в сочинении Шереф-ад-дина Йезди, доступного нам тоже в переводе С.Л. Волина, и у Абд-ар-резака Самарканди в переводе Шармуа.
Этот памятник, сооруженный в последних числах апреля 1391 года, сравнительно неплохо сохранился. Он был открыт в советское время у горы Алтын Чуку близ Карасакпайского рудника в Казахской ССР, а каменная глыба с высеченной на ней надписью была доставлена в Государственный Эрмитаж, где она и хранится в настоящее время.
Всего на надписи можно различить одиннадцать строк. Из них восемь были написаны знаками уйгурского алфавита, а остальные три – арабскими буквами.
Несмотря на то, что надпись вырезана на неровной поверхности камня, местами сильно потрескавшегося, она в значительной своей части могла быть разобрана.
Та часть надписи, которая написана знаками уйгурского алфавита, читается следующим образом:
Перевод:
«В стране семисот черных Токмак в год овцы, в средний весенний месяц султан Турана Тимур бег шел с двумястами тысяч войска, имени своего ради, по кровь Тохтамыш хана. Достигнув этой местности, он воздвиг этот курган, дабы он был знаком. Бог да окажет правосудие! Если богу будет угодно! Бог да окажет милосердие людям! Да вспомнит о нас с благословением!»
При всей своей краткости надпись представляет несомненный интерес, прежде всего, как подтверждение достоверности вышеприведенных указаний нарративных источников, ибо год овцы, которым датирована надпись, в точности соответствует 1391 году, а указанный в надписи «средний весенний месяц» приходится как раз на вторую половину апреля и начало мая.
Что касается названия Токмак, то таковое носила в первой половине XV столетия страна узбеков. Об этом более подробно сказано в труде В.В. Бартольда «Улугбек и его время». Название это, как считала советская историография, было монгольского происхождения, и в монгольских источниках его носила страна Кипчак и вообще улус Джучи. Об этом можно прочитать в труде Шмидта «Geschichte der Ost-Mongolen und ihres Fürstenhauses von Ssanang Ssetzen Chungtaidschi». В монгольской литературе это название появляется с начала ХѴІІ столетия, но существовало у монголов, вероятно, и раньше. В разбираемой надписи страна эта называется страной «семисот черных Токмак». Эпитет «черные», равно как входящее в название число семьсот, необъяснимы и другим источникам неизвестны. Возможно, что под сотнями (yüz) следует понимать отдельные орды, вроде более поздних казахских ulu žüz «Большая орда», orta žüz «Средняя орда» и kiši žüz «Малая орда», на которые распадались впоследствии казахи. Возможно, однако, что семьсот является аналогией к другим числовым обозначениям в составе разных этнических наименований, вроде монгольского dörben oirad «четыре ойрата» и т.п.
Обращают на себя внимание выражения ism-i üčün «имени своего ради» и toqtamiš qan-ni qаnі-а «по кровь Тохтамыш хана». Тохтамыша, как известно, в юности связывала с Тимуром дружба, но впоследствии они стали, по вине Тохтамыша, врагами. Тимур имел все основания считать себя оскорбленным, и это оскорбление могло быть смыто только кровью Тохтамыша, как об этом гласит надпись. Нужно, однако, сделать оговорку, что qan-niꞑ после имени toqtamiš читается очень неясно, но само имя Тохтамыша разбирается без всякого труда.
Хотя надпись написана уйгурскими буквами, язык ее - не уйгурский, но тот среднеазиатско-тюркский литературный язык, за которым в ХѴ-ХѴІ столетии упрочилось название чагатайского языка: достаточно указать на форму qani-ya к его крови, типичную «чагатайскую» (североузбекскую), а не уйгурскую. Для языка надписи характерны многочисленные арабизмы: ism «имя», nisfat «правосудие», inšalla «если богу будет угодно», raxmat «милосердие», duu-a «благословение».
Что касается надписи, сделанной знаками арабского алфавита, то она состоит из трех строк, из которых только первая, притом самая неинтересная, может быть прочтена как الرحيم الرحمن الله. Остальные строки прочтены быть не могут.
