Теории
модернизации второй половины XX века представляли собой одно из направлений
теории общественно-исторического развития, которые сложились в рамках философии
Нового времени. Их существенной чертой был. универсализм, т.е. развитие
общества они рассматривали как всеобщий (универсальный) процесс, имеющий одни и
те же закономерности и этапы (стадии) для всех стран и народов.
Методологической основой универсализма был технологический детерминизм, который
выводил развитие человечества из прогресса технологии и экономики, ведущего к
всемирному благоденствию и решению социальных проблем. Считалось, что этот
прогресс размывает социокультурные и политические особенности разных стран,
диктует каждому обществу свои собственные требования /1/.
Выясним, что же представляла собой модернизация в конкретных сферах жизни общества по мнению ее исследователей? В социальной области модернизация связывалась с четкой специализацией людей, общественных и государственных институтов по видам деятельности, которая все меньше зависела от пола, возраста, социального происхождения, личных связей людей и все больше - по мере развития модернизации - от личных качеств человека, его квалификации, усердия, образования. Социальная модернизация рассматривалась и как замена отношений иерархической подчиненности и вертикальной зависимости отношениями равноправного партнерства на базе взаимного интереса /2/.Теоретики модернизации исследовали, как в процессе перехода от традиционного общества к современному изменяется роль и функции семьи, демографическая структура, как с этими изменениями связана ускоренная урбанизация.
Экономическая модернизация означала развитие и применение технологии, основанной на научном знании, высокоэффективных источников энергии, углубление общественного и технического разделения труда, развитие рынков товаров, денег и труда, а впоследствии и их регулирование, постоянное усложнение организации производства, существование стимулов для создания и внедрения технологических и организационных новшеств.
Однако уже в 60-е годы некоторые исследователи обращали внимание на то, что в процессе модернизации необходимо, прежде всего, наращивать вложения в сферу образования. Как писал Ф.Харбисон, “центральная проблема всех модернизирующихся стран состоит в том, чтобы ускорить процесс формирования человеческого капитала”. Такая позиция означала отказ от концепций технологического детерминизма, от стремления свести модернизацию к технико-экономическим нововведениям /3/.
Политическая модернизация предполагала, во-первых, расширение территорий и упорядочение административно-политических границ, образование национальных или федеративных государств, усиление центральной (как законодательной, так и исполнительной) власти, и в то же время, - разделение властей; во-вторых, способность государства к структурным изменениям в экономике, политике, социальной сфере при сохранении стабильности и внутренней сплоченности общества; в-третьих, важным аспектом политической модернизации считалось включение все более широких масс населения в политический процесс (хотя бы посредством выборов); в-четвертых, наконец,- установление политической демократии или хотя бы популистского правления, изменения способов легитимации власти (вместо ссылок на “божий промысел” и “природу вещей” - идеологические и политические предпочтения общественных групп). В то же время, авторы теорий модернизации подчеркивали, что в государствах Азии, Африки и Латинской Америки, в отличие от стран Западной Европы и Северной Америки, нет развитого гражданского общества, поэтому их политическая модернизация затруднена. Одной из существенных черт модернизированного общества они считали «рекрутирование» государственной бюрократии в соответствии с формальными требованиями к образованию, квалификации и деловым качествам людей, тогда как в традиционном обществе “вход” в ряды политиков и чиновников был обусловлен статусом, происхождением и личными связями человека.
Духовная модернизация предполагала дифференциацию культурных и ценностных систем и ориентаций, секуляризацию образования и распространения грамотности многообразие школ и течений в философии и науке, религиозную терпимое (конфессиональный плюрализм), развитие средств сообщения и распространении информации, приобщение крупных групп населения к достижениям культуры распространение ценностей индивидуализма. Кроме того, модернизация связывалась рационализацией сознания на основе научных знаний и с отказом от поведения соответствии с традициями. Некоторые ученые, например Ш.Эйзенштадт, даже считали, ч “развитие нового культурного стереотипа” образует “сердцевину” всего процесса модернизации /4/. Теоретики модернизации признавали, что в разных странах модернизация проводились и проводятся разными способами и разными темпами. Эти различие справедливо объяснялись тем, что в одних странах модернизации органичны, вызван внутренним развитием общества, а в других - проводятся под влиянием более развить стран.
В теориях значительное место уделялось социально-политическим механизм модернизации, роли государства, политических институтов и лидеров в осуществлен преобразований. Одновременно рассматривалась и проблема социального субъекта обновления: какие социальные группы заинтересованы в модернизации и способны возглавить, какова роль модернизаторской элиты в обновлении общества, особенно развивающихся странах. Главный вывод, к которому приходили теоретики модернизации состоял в том, что успех реформ зависит прежде всего от того, сумеет ли модернизаторе элита обеспечить стабильность общества в процессе перемен. В связи с этим было отмечен, что важную роль в модернизации могут сыграть вооруженные силы, обеспечивающие общественную стабилизацию и контроль за преобразованиями в условиях ломки всей социальной структуры. В 50-60 гг. некоторые ученые, разрабатывавшие общую теорию модернизации (Д.Эптер, Б.Хиггинс, Дж.Джермани, М.Леви и др.), одновременно изучили опыт модернизации отдельных стран Азии, Африки и Латинской Америки. В рамках исследований модернизации, в первую очередь на примере успешного опыта Японии, приходило понимание того, что модернизация вовсе не означает полного размывания общественных традиций, что есть такие традиции, которые могут способствовать модернизации. Заметным явлением в литературе по проблеме модернизации уже в 70-е годы стал сравнительный анализ модернизаций Японии и России как стран, находившихся в прошлом примерно на одинаковом уровне развития, где традиции. сыграли колоссальную роль в процессе и характере преобразований, а также в результата модернизации.
Представляет интерес модернизация послевоенной Германии, суть которой разработка модели социального рыночного хозяйства. Преодоление нацистского наследия после второй мировой войны одновременно стало преодолением той модели развития, которая складывалась в Германии с конца прошлого столетия. Ответ на вызовы XX века пришлось искать заново. Необходимо было сохранение достижений в социальной политике, что не означало простого усовершенствования старого хозяйственного порядка, ибо старые формы наполнялись новым содержанием и сочетались с развитием новых элементов (политикой содействия конкуренции и проч.). Разумеется, это сочетание старого с новым могло дать положительный эффект только тогда, когда эти элементы были связаны узами определенного порядка - социального рыночного хозяйства. Основные идеи этого порядка происходили из двух близких друг другу (но тем не менее, различных) разновидностей современного (модернизированного) либерализма - ордолиберализма (“фрайбургская школа” во главе с В.Ойкеном и Ф.Бемом) и неолиберализма (А.Рюстов, В.Репке и другие). Концепция социального рыночного хозяйства опиралась на следующие положения:
- государство в своей экономической политике должно отдавать приоритет не регулированию хозяйственных процессов, а установлению форм и правил, по которым должны действовать хозяйственные субъекты;
- создание форм и правил должно быть нацелено на то, чтобы обеспечить условия для свободной конкуренции хозяйственных субъектов; конкурентный порядок является основой функционирования экономики и общества, построенного на принципах свободы и демократии; в силу взаимозависимости всех сторон общественной жизни - прежде всего экономической и политической - необходимо их комплексное преобразование, чтобы они соответствовали друг другу, то же относится и к элементам каждого блока в отдельности, например, необходимо, чтобы условиям предпринимательской деятельности соответствовала денежная политика, последней - банковская система и т.д. Конкуренция как основа не только хозяйственной, но и всей общественной жизни рассматривалась после периода тоталитаризма в качестве единственно возможного механизма реализации принципа индивидуальной свободы. Но чтобы свободой не злоупотребляли и не пользовались ею, для ограничения свободы других людей, устанавливался соответствующий порядок. Свобода и порядок стали ключевыми понятиями программы послевоенной модернизации Германии, наиболее убедительно разработанной Вальтером Ойкеном.
Таким образом, содержание модернизации заключалось в том, чтобы перейти от централизованно регулируемого и регламентируемого общественного порядка к свободному конкурентному порядку и тем самым - решить проблему индивидуальной свободы и власти в связи с механизмом экономического регулирования. Но такой переход должен происходить не стихийно, а вследствие целенаправленной политики государства. Другими словами, новый строй не вырастает “естественным образом”, а взращивается (а затем и поддерживается и развивается) в определенных условиях и определенными методами.
Однако наученные горьким опытом начала века немецкие теоретики и политики искали способы скорректировать неблагоприятные или не соответствующие конкурентной системе последствия развития самой конкуренции, предотвратить негативные социальные явления, угрожающие стабильности в обществе и чреватые сползанием от демократии к диктатуре. Вот почему В.Ойкен и его сторонники, несмотря на всю свою приверженность к свободной конкуренции, старались разработать регулирующий механизм содействия конкуренции. Заслуга ордолибералов и неолибералов заключалась как раз в том, что они принципиально определили направление и цель движения, обрисовали (и обосновали) основные контуры будущей системы, которую с легкой руки Мюллер-Армака назвали “социальным рыночным хозяйством”. Ойкен и вся “фрайбургская школа” были не разработчиками “программы”, а скорее создателями идеологии модернизации Германии. Самое ценное в концепции ордолиберализма то, что в ней обосновывается необходимость активных действий государства по созданию институциональных форм рынка и его правовому регулированию. Разумеется, такая политика несла в себе немалый риск: ведь сознательная и целенаправленная деятельность государства по модернизации общественно-экономической системы могла обернуться усилением бюрократического чиновничьего аппарата, который постепенно забывает о реформах, сохраняя лишь реформаторскую риторику, и начинает решать собственные задачи, прежде всего, укреплять свою власть. В послевоенной Германии этого удалось избежать и не в последнюю очередь благодаря тем же ордолибералам, которые выступали против усиления любой власти и видел противодействие этому в той же конкуренции - но уже политической. Многопартийная система и жесткая конкуренция партий и в бундестаге, и в местных органах власти, и время выборов, а также четкая система сдержек и противовесов в условиях разделена властей, влияние общественного мнения (средства массовой информации) позволяв фактически держать государство (прежде всего исполнительную власть) под эффективным контролем. В целом же опыт Германии подтверждает, что демократическим реформа) благоприятствует сильная, но ограниченная государственная власть. Теоретики “социального рыночного хозяйства” и политики-практики, прежде всего Аденауэр и Эрхард прекрасно понимали, что сам по себе демократический политический строй не может автоматически преобразовать хозяйственную систему, в которой властные структуры (государственные, частномонополистические или групповые) диктуют свои правила ипринуждают других хозяйственных субъектов следовать им. Для послевоенной Германии были характерны сугубо специфические черты, которые были обусловлены наследие гитлеровского режима. В частности, приходилось решать очень острую проблему конверсий огромного военно-промышленного комплекса, который после второй мировой войны бы практически полностью разрушен администрацией держав-победителей, особенно и французской и советской зонах оккупации. Не следует забывать и о “плане Маршалла который помог ФРГ, как и другим странам Западной Европы, заложить основы общест массового потребления и без которого реформы Эрхарда были бы заведомо обречены на провал /5/.
К.Е.Орынбаева -
ст. преподаватель Костанайского госуниверситета им. А.Байтурсынова
Литература
1. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. - М., 1994.
2. Lerner D. (With the collab. of h.W. Pevsner). The Passing of Traditional Socie Modernizing the Middle East. Glencoe (III), 1958.
3. Harhison F.H. Human Resources Development Planning in Modernising Economies Leading Issues in Development Economies: Selected Materials and Commentary. Ed by Mei G.M.Y. 1964 p. 273.
4. Eisenstadt S.M. Modernization: Protest and Change, p.5. Levy, M, p.61.
5. Гутник В. Как проводилась реформа Эрхарда // Финансовые вести. - 1993. - № 21 Гутник В. Реформа 1948 г. в Германии. Открытая дверь в социальное рыночное хозяйство Глобус. Меэюдународный вестник. - 1993. - 1 июля. - № 26.
