Но в эту историю вмешалась судьба, которая лишь спустя 10 лет подарила ученому археологическое открытие XX века.

«Перед тем, как копать, — рассказывает профессор В. Ф. Зайберт, — нужно провести археологическую разведку и найти памятник. Мы разбились на группы по 2–3 человека и пошли по Ишиму и его притокам. Моей напарницей была девушка, с ней мы шли от Сергеевки (Северо-Казахстанская область) по Иман-Бурлуку к истокам Ишима. Приближаясь к селу Никольское (близ Кокчетава), мы обратили внимание на очень красивый лес и остановились. Вечерело, моя напарница плохо себя почувствовала. Что делать? Уже хотели заночевать в лесу, когда увидели мужчину, ехавшего на запряженной телеге. Он подобрал нас и приютил на ночь в своем доме в Никольском.

Утром общий сбор, и наш руководитель Зданович Геннадий Борисович (прим. ред. археолог, открывший Аркаим) сообщил, что все группы отправляются в Атбасар. Мы сели в автобус и поехали. Мне посчастливилось: я обнаружил Атбасарскую культуру. Нашел стоянки, начал исследовать, чему посвятил 10 лет. Это было в 1969 году и продолжалось по 1980 год».

В 1978 году работа по изучению Атбасарской культуры позволила Виктору Федоровичу защитить диссертацию.

«В 1980 году, устав от «кипящих» летом полынных степей, я вспомнил тот красивый лес рядом с селом Никольское под Кокчетавом и отправил туда ребят. Через несколько дней они привезли мне в фуражке материал. Я посмотрел его и понял, что это нечто совершенно неведанное. Когда копаешь стоянки, находишь материал, становится понятно, что это новое, да, но в масштабе об этом уже кое-что известно, уже немного изучено. А здесь было что-то иное!

Они мне говорят: «Да там ничего нет, там все разбито». «Сворачиваемся!» — закомандовал я. Мы загрузились всем отрядом из 25 человек и приехали на то место, которое мне когда-то 10 лет назад приглянулось. Заночевали в лесу. Утром вышло солнце. Я смотрю на панораму, что разворачивается передо мной, и вижу «блюдца». Тогда было засушливое лето, степь была голая, а здесь местами в форме блюдец росла зеленая трава. Я кричу: «Ребята, вставайте! Жилища!». Взяли лопаты, и уже под первыми ударами пошел материал. В первый же день раскопок мы складывали материал кучами: набрали 40–60 тысяч находок.

Если присмотреться, на переднем плане фотографии можно рассмотреть «блюдце» — участок земли, густо заросший зеленой травой

Сердце разрывалось! Это что-то невообразимое! Невозможно передать, что это значит для археолога. Венгерский ученый, директор венгерской Академии, которому я в Москву возил фотографии с раскопок, чуть с ума не сошел от того, что увидел столько костей лошади. А он всю жизнь занимался проблемой доместикации этого животного.

К концу лета в лагере было уже 100 человек, а материал все не кончался. Его нужно было считать, обрабатывать, шифровать, описывать. Это трудоемкая работа, в ней были задействованы почти 40 человек. 20 человек трудились на кухне. Весь лес был в палатках и людях. На кострах ведрами, флягами готовили еду.

Подошел сентябрь, студенты должны были покинуть раскопки и отправиться на сельхозработы. А у нас работа кипит, материал тысячами. Я к ректору К. Шакенову. Он выслушал меня и дал на подмогу еще 50 человек. И мы копали весь сентябрь и октябрь. В то время, если бы узнал партком, за такой поступок его бы посадили в тюрьму.

Все ждали снега. «Ну что, выпал? Нет? Тогда еще подождем». Раскопки мог остановить только снег».

Десятки молодых парней и девушек, энтузиасты, захваченные наукой, увлеченные романтикой познания прошлого, проводили не один год на раскопках Ботая. Ни день и ни два, а по несколько месяцев они жили в походных условиях. Все как положено: лес, палатка, комары, река. Сглаживали тяжелую физическую работу и бытовые неудобства молодость и юмор.

Виктор Федорович вспомнил и рассказал нам много смешных историй, связанных с жизнью археологов на раскопках. Вот одна из них: «Приехал на Ботай ученый, почвовед. Вечером ему выдали спальник. Утром обхожу лагерь и спрашиваю его: „Как вы спали?“ „Хорошо, вроде, — отвечает, — но душновато“. Я ему говорю, да вы что, нужно было спальник расстегнуть и все. „Да понимаешь, он как-то не расстегивался“. Я в недоумении интересуюсь, как он в него ложился. „Ну как? Как обычно. Я головой вперед туда залез!“, — пояснил мне почвовед».

Несмотря на возраст, профессор Виктор Зайберт в душе все тот же молодой энергичный юноша, влюбленный в археологию. Он жизнелюб и оптимист с отличным чувством юмора. Узнать историю нашего прошлого, понять многие тайны Ботая — это смысл, которым он живет и который дает ему для этого силы.

Людмила Выходченко