положившее начало культуре всадничества, культуре кочевников евразийских степей.
В советское время ограничения, наложенные официальной исторической концепцией, не позволяли казахстанским историкам объективно описывать и оценивать многие аспекты национальной истории, в том числе и вопросы развития кочевой культуры у насельников евразийских степей. Позиция же большинства западных исследователей, относительно истории народов евразийских степей, на долгие годы была предопределена ничем неаргументированным высказыванием А.Дж. Тойнби, согласно которому: «…общество кочевников является обществом, у которого нет истории». Тем самым отрицался какой-либо вклад кочевников в общемировое культурное развитие. К сожалению, нужно констатировать, что европоцентристский подход все еще продолжает доминировать в мировой историографии, поэтому культура кочевых народов евразийских степей чаще всего не упоминается в цивилизационных конструкциях, создаваемых европейскими учеными.
Вместе с тем в течение многих веков культура, зародившаяся в среде евразийских коневодов-кочевников, являлась генератором важнейших новшеств и катализатором цивилизационного развития человечества. Одним из таких величайших достижений кочевников можно считать доместикацию лошади и освоение всадничества.
Согласно К. Ясперсу к числу событий, имевших общемировое значение и с которых открывается «историческая эра» человечества, относится одомашнивание лошади: «Это привело к тому, что человек оторвался от привычной почвы, ему открылись дали и свобода передвижения, возможность создания новой, превосходящей прежнюю, боевой техники; к появлению господствующего слоя, способного приручить лошадь и подчинить ее своей воле, проявить личное мужество наездника и воина, оценить красоту животного».
Вследствие доместикации лошади и развития коневодства на обширных степных просторах Евразии сложилась уникальная и самобытная конно-кочевая цивилизация. Именно конно-кочевая, так как ученые различают несколько форм номадизма. Так, в кочевниковедении выделяется следующие ее формы:
- североафриканско-переднеазиатская;
- африканская к югу от Сахары;
- евразийская;
- тибетская;
- североазиатская.
Конечно, такое деление в какой-то степени условное, но все же позволяет исследователям охарактеризовать хозяйственно-культурную направленность народов этих регионов. Исходя из исключительной важности того или иного вида домашнего животного в системе жизнеобеспечения этих кочевых народов, первых называют верблюдоводами, вторых – коровопасами, третьих – коневодами, четвертых – яководами, пятых – оленеводами. Таким образом, евразийская степная кочевая культура, по оценке исследователей, имела ярко выраженный «коневодческий облик».
Развитие коневодства стало одним из основных факторов зарождения и последующей жизнестойкости в степных просторах Евразии такого вида хозяйственной деятельности как кочевое скотоводство. По сути, коневодство, как стержневой элемент кочевого хозяйства и породило номадизм в его классическом варианте. Уже в эпоху энеолита в комплексном земледельческо-скотоводческом хозяйстве насельников евразийских степей прослеживаются первые зачатки одного из основных отраслей кочевого скотоводства – табунного коневодства.
Таким образом, археологические свидетельства позволяют отнести территорию Казахстана к одному из первичных очагов конно-кочевой цивилизации. Здесь на протяжении нескольких тысячелетий складывалась и развивалась история многих конных народов. Находки из энеолитического поселения Ботай свидетельствуют об исключительной важности коневодства для насельников древнего Казахстана. Не потеряло свое значение коневодство и в последующие исторические периоды. Саки, гунны, тюрки, кыпчаки, монголы, перманентно доминировавшие в степных евразийских просторах, известны в истории именно как представители конно-кочевой культуры.
Кочевые народы сыграли важнейшую роль в развитии и общемировой цивилизации. В этой связи необходимо отметить, что не все западные ученые придерживаются европоцентристских взглядов при оценке места кочевых народов в мировой истории. Так, выдающийся немецкий ученый Альфред Вебер (родной брат Макса Вебера) считал, что многотысячелетнее «давление» скотоводов-кочевников на земледельческое население плодородных зон, явилось движущей прогрессивной силой, структурировавшей общую историю человечества в течение длительного времени. По его мнению, древние культуры Востока и Запада постоянно «оплодотворялись» переселенцами и именно из синтеза культур занятых земледелием крестьян и скотоводов были созданы древние области высокой цивилизации. Не меньшую роль, по мнению А. Вебера, сыграли кочевники и в сложении духовной культуры других народов: «…вторгшиеся кочевники на лошадях и верблюдах, образующие верхний слой, оставаясь душевно полностью или частично верными своим взглядам, в размежевании с преднайденным хтонизмом приступают во всех больших исторических телах к рассмотрению господствующего в данное время вопроса о смысле существования и тем самым создают повсюду трансцендентальные универсальные религии, философии или установки, существующие еще сегодня, - начиная от даосизма и конфуцианства в Китае, брахманизма и буддизма в Индии до зороастризма, пророческого иудаизма и трагического и философского толкования бытия греками».
Подобную точку зрения высказывал и российский историк Д.Д. Букинич. Говоря о том, что потребности искусственного орошения требовали постоянных совместных забот для его поддержания, которое усиливало связи внутри земледельческих общин он, тем не менее, писал: «Однако, такая внутренняя организационность (так как интересы членов общины замыкались внутри ее самой) не давала стимулов для того, чтобы вывести из состояния покоя земледельческие народы. Предоставленная самой себе земледельческая община застывала в своих раз уже возникших формах. Всякий раз из такого состояния выводил ее кочевник. Еще в глубокой древности первое мировое военное государство ассирийцев было образовано номадами, спустившимися в долины Тигра и Евфрата с горных пастбищ. История Египта, Китая, Судана повествует нам, что устойчивой организацией они обязаны пастуху-завоевателю».
Наибольшая приспособленность степных лошадей к суровым природно-климатическим условиям сделали его основным домашним животным в хозяйственно-культурной системе последующих обитателей евразийских степей. К примеру, населявшие территорию Казахстана в эпоху бронзы племена - носители андроновской культуры - прошли в своем развитии разные формы скотоводства: придомное, пастушеское, яйлажное, кочевое. При этом удельный вес коневодства в хозяйстве андроновских племен увеличивался от простого (придомного) к сложному (кочевому) скотоводству. В этой же среде древних металлургов и скотоводов, представителей андроновской культуры, окончательно формируется всадничество и колесничество.
Носители культуры первых коневодов – индоевропейские племена –привнесли в страны Востока и Запада и весь комплекс хозяйственно-культурных достижений в области коневодства. В результате миграции индоариев (на территории Казахстана они известны как представители андроновской археологической культуры) в юго-восточном направлении народы Малой и Передней Азии около середины II тыс. до н.э. знакомятся с такими новшествами кочевников-коневодов как искусство треннинга и запряжки коней в боевые колесницы, а чуть позже (на рубеже II-I тыс. до н.э.) со всадничеством. Описание новых методов коневодства сохранилось в «Трактате митаннийца Киккули об уходе за лошадьми».
Во 2-ой половине II тыс. до н.э. индоарии знакомят население Индии с обрядом трупосожжения и культом коня. Об этом свидетельствуют археологические находки в долинах Гандхары, Свата, Гомала и др. Культ коня нашел отражение и в древнеиндийских гимнах «ведах», в которых описывается древний ритуал «asvamedha» – принесение в жертву коня.
Номады Евразии интегрировали в свою среду достижения оседлых цивилизаций, в частности Китая. Однако диалог кочевой и оседло-земледельческих культур характеризовался взаимопроникновением и их обоюдным влиянием. Несмотря на то, что китайские археологи отстаивают гипотезу автохтонного развития культуры на территории Китая, большинство западных исследователей придерживаются мнения, что взлет китайской культуры в эпоху Инь (Шан-Инь) был обусловлен появлением привнесенных с запада трех инноваций – колесного транспорта, доместикации лошади и развития металлургии. Знакомство Китая с одомашненной лошадью, как и с колесным транспортом и металлургией, произошло в результате контактов с населением степной части Евразии.
Следы влияния культуры ранних коневодов евразийских степей, сохраняются и в странах Запада. Ярким свидетельством этого является то, что коневодческая терминология в языках европейских народов является общей и восходит к древнему индоевропейскому языку. К тому же, все ритуалы, связанные с использованием коня как главного жертвенного животного у древних греков, римлян, кельтов, германцев, славян и других народов Европы идентичны и имеют аналоги в иранской и древнеиндийской традиции.
Таким образом, степи Евразии были тем культурным очагом, из которого шло распространение революционных для своего времени инноваций первых коневодов. Освоение всадничества придало им высокую мобильность, что предопределило на несколько тысячелетий военное превосходство, а, следовательно, и политическое доминирование кочевников в мире.
А.Т. ЖАНИСОВ,
кандидат исторических наук, доцент кафедры археологии и этнологии ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, Астана
