Мустафа Шокай и Туркестан. Часть 1

После падения коммунистического строя в новых суверенных государствах бывшего СССР появилось немало исследований, в которых по-новому представлена история мусульманских народов бывшей империи. Портал Qazaqstan Tarihy познакомит читателей с работой исследователя национально-освободительных движений мусульман России первой трети ХХ века Салавата Исхакова «О революции 1917 года в Центральной Азии». В своем труде автор осветил события, произошедшие в Туркестане в 1917 году, опираясь, преимущественно, на материалы Мустафы Шокая

Лидер туркестанских мусульман Мустафа Шокай был одним из идеологов борьбы за свободу и независимость Туркестана в 1917-1918 гг. Вместе с тем, после победы большевиков, он был вынужден покинуть родину, а позже, во время Второй Мировой войны, был обвинен в коллаборационизме, что спровоцировало появление определенных трудностей в освещении личности Шокая и определении его вклада в национально-государственное строительство будущей республики. Статьи и переписки Шокая, написанные на русском, французском и турецком языках, хранящиеся в библиотеке Института восточных языков и цивилизаций в Париже, долгое время были единственными историческими свидетельствами его жизни. Между тем, в своей статье историк Салават Исхаков называет еще один пласт источников – доклады, письма, аналитические обзоры, рефераты, рукописи статей и переводы опубликованных материалов, обнаруженные в материалах польской разведки, попавшие в руки немцев, а затем в СССР.

Автор обращает особое внимание, что обнаруженные документы нельзя отнести ни к числу исчерпывающих, ни к категории беспристрастных, тем не менее они вносят свой вклад в источниковую базу изучения событий 1917-1918 гг. в Туркестане и Казахстане.

Данные об этнодемографической ситуации в Туркестане и Казахстане на момент начала русской революции сильно разнятся. К примеру, согласно официальной статистике, к 1914 году в Туркестане проживало 7,3 млн. человек, мусульманское население которого составляло 98,3% в Ферганской, 96,1% в Самаркандской, 92,8% в Сыр-Дарьинской и 91,4% в Семиреченской областях. Позже советская сторона указывала, что в 1913 году общая численность Туркестана составляла 9,5 млн. человек, 88,4% из которых представляли тюркскую народность. Однако достоверность этих подсчетов даже современники ставили под сомнение, в т.ч. и сам М. Шокай (на фото слева). В частности, 27 мая 1917 года в газете «Туркестанские ведомости» М. Шокай заявил, что статистические данные о численности коренных жителей края, составленные по материалам официальных переписей, не соответствуют действительности. Он утверждал, что в 1917 году их было не 9 млн. человек, а почти вдвое больше. Дело в том, что мусульмане намеренно давали заниженные сведения, опасаясь подвохов со стороны властей. Так, в Ферганской области в 1917 году при раздаче муки по карточкам выяснилось, что в кишлаках, население которых оценивалось в 500 человек, жителей оказалось в два раза больше. Уже в сентябрьском номере «Туркестанской правды» говорится о том, что на 2-м Туркестанском краевом общемусульманском съезде в Ташкенте было объявлено о 12 млн. мусульман, проживавших в Туркестане.

Если говорить о территориальном размещении казахов, то большая их часть проживала в Сыр-Дарьинском, Степном и Семиреченском краях, меньшая – в Самаркандской и Закаспийской областях. Во всех этих регионах, кроме Акмолинской, Самаркандской и Закаспийской областях, численность казахов преобладала над другими народами. Узбекское население на тот момент составляло порядка 2,5 млн. человек согласно данным сельскохозяйственной переписи, киргиз было порядка 634,8 тыс. человек, а туркмен – свыше 300 тыс. человек. Еще одним довольно распространенным этносом Туркестана считались татары, численность которых достигала 100 тыс. человек. Однако, здесь исследователь предполагает, что их количество сильно занижено из-за того, что зачастую татарам часто выдавали себя за представителей других народностей, в частности за потомков смешанных браков татар и кочевников, на которых антитатарские ограничения царских властей не распространялись.

В 1916 году в Центральной Азии вспыхнуло грандиозное восстание. В годы Первой мировой войны первостепенное значение для региона приобрел вопрос о привлечении мусульман к воинской службе. Военное ведомство выступало за призыв их в армию, МВД было против. Компромиссным решением, подготовленным правительственным кабинетом Бориса Штюрмера, стал указ от 25 июня 1916 года о принудительном привлечении казахов к тыловым работам в прифронтовых районах. Указ словно намеренно пришелся на время рамазана, и был воспринят мусульманами не просто как третирование религиозных чувств, а намеренным святотатством.

В конце концов, восстание было жестоко подавлено властями. А.Ф. Керенский (на фото справа), депутат Государственной Думы, вернувшись из Туркестана, в своем выступлении в декабре 1916 года сказал, что даже на Западном и Кавказском фронтах он не видел столь «идеально», по его выражению, уничтоженного города, как Джизак.

«Карательные отряды без устали преследуют банды бунтовщиков, нанося им новые потери и освобождают много пленных. Но это не все: главный результат комбинированных операций войск заключается в том, что все мятежники загнаны сейчас в такие горные районы, где вскоре вследствие голода и холода они в полной мере почувствуют последствия своего безумного восстания»

«Туркестанские ведомости»

9 октября 1916 год

В Казахстане и, в частности, Туркестане, по свидетельству М. Шокая, «живо помнили «черный режим белого царя», породивший «страшный 1916 год - год повсеместных народных волнений и кровавых карательных экспедиций». Когда Февральская революция 1917 года смела старый режим, у мусульман появилась надежда, что будет покончено с прежним неравенством. Впрочем, говоря об уязвимости национального движения в Туркестане, Шокай подчеркивал, что «из-за нашей интеллектуальной (в европейско-техническом смысле этого понятия) маломощности, мы не могли никому внушить достаточного уважения к нашим даже самым скромным национальным пожеланиям». Это он объяснял поздним включением региона в состав империи, а также «гнуснейшей переселенческой политикой павшего императорского режима, политикой насильственного отобрания земель у коренного населения». Вместе эти факторы не позволили «выработать адекватные европеизированные средства сопротивления».

10 апреля 1917 года Мустафа Шокай был делегатом от Перовского уезда Сыр-Дарьинской области на заседании Туркестанского краевого съезда представителей исполнительных комитетов общественных организаций. В ходе заседания с трибуны неким учителем-социалистом была произнесена фраза, которая в полной мере отражала ситуацию в регионе и великодержавные манеры социалистов: «Мусульмане должны довольствоваться тем, что дадим им мы, русские, а поэтому «туземцы» не должны предъявлять чрезмерных требований». В свою очередь, Шокай объяснял, что основным требованием мусульман на тот момент было избрание во власть представителей советов и национальных организаций. Это требование объяснялось тем, что вся власть в регионе оказалась в руках социалистов.

В апреле того же года общественно-политическая организация «Шура-и Ислам» («Исламский совет») провела в Ташкенте съезд мусульман Туркестана, на котором было решено принять меры, чтобы ответить на вызовы русских социалистов «по-европейски», а также были выбраны делегаты на 1-й Всероссийский мусульманский съезд в Москве (1-11 мая 1917 года). Уже к лету 1917 года эта организация сумела организовать широкие мусульманские массы. Генерал-майор, начальник Азиатской части российского Главного штаба Абдул-Азиз Давлетшин писал, что «Исламский совет» обладал внушительной силой, большая часть из которой представляла собой «прогрессивные элементы». Во главе этой организации стоял известный туркестанский джадид Мунаввар Кари (на фото слева). Мустафа Шокай тоже принадлежал этой организации и возглавлял ее исполнительный орган – Туркестанский краевой мусульманский совет (Тукрамус).

Салават Исхаков отмечает, что 1-й Всероссийский мусульманский съезд имел большое значение для мусульман России. В ходе съезда большинство делегатов разделилось на федералистов и унитаристов, расхождения между носили этно-прагматический характер. Вместе с тем, почти единогласно председателем Всероссийского мусульманского совета был избран унитарист, осетин-мусульманин Ахмед Цаликов (Цалыккаты.)

По этому поводу Мустафа Шокай писал, что унитаристы зачастую происходили из тех частей тюркского и мусульманского мира страны, где они в «в значительной своей части лишились большинства на своей национальной территории, и в силу этого самое понятие «национальной автономии» для них становилось почти что равнозначащим «автономным персональным союзам». В частности, они считали, что претворение в жизнь чисто федеративного принципа лишит их моральной и политической поддержки со стороны своих сородичей и единоверцев, что впоследствии приведет к опасности обрусения. Ситуация в самом Туркестане, к слову, была совершенно иной, ибо после съезда мусульмане тюркских окраин стали работать изолированно и последовали за федералистами.

Трудность заключалась в том, что туркестанские федералисты не могли найти общего языка с русскими социалистами. На вершине пирамиды совдепов стоял Туркестанский краевой совет, который был органом русской революции, обладавший при этом большой властью. Об этом говорит тот факт, что Туркестанский комитет Временного правительства (Турккомитет) с первых дней своего существования (апрель 1917 года) оказался в руках руководителей социалистов. Два члена Турккомитета, по оценке Чокаева, «безразличный» Орест Шкапский и «оказавшийся исключительно бездеятельным» Мухамеджан Тынышпаев (на фото справа) не решались даже на регистрацию зверств крестьян-переселенцев и солдат-дезертиров над казахским и киргизским населением Семиреченской области. Между тем, как отмечал один из мусульманских лидеров Азербайджана Али-Марданбей Топчибашев на Государственном совещании в Москве в августе 1917 года, «вся Россия была свидетельницей кошмарного истребления мусульманского населения Семиречья», где до 83 тыс. казахов и киргизов было истреблено или умерло от голода.

Тем не менее на Государственном совещании позиция почти всех представителей российских мусульман оказалась единой: поддержка нынешнего правительства, отстаивание федеративного принципа объединения государства во Всероссийском Учредительном собрании, что не противоречило курсу на национально-культурную автономию в соответствии с решениями 2-го Всероссийского мусульманского съезда в Казани (21 июля - 2 августа 1917 года).

Тукрамус во главе с Чокаевым был организацией «младотуркестанцев» - радикалов, подвергшихся влиянию русской культуры. Их энергия направлялась на борьбу за переустройство жизни местных народов на европейских началах. В августе 1917 года самаркандский прокурор отмечал, что мусульманским массам «совершенно неизвестны политические и социальные доктрины», они имеют свое собственное воззрение на государственную власть, причем «очень стойкое и резко отличное от взгляда русских граждан». Именно этот фактор рассчитывал использовать Тукрамус.

Политическим задачам Тукрамуса противопоставлялось традиционное социально-консервативное течение «Улема Джамияти», созданная летом 1917 года мусульманскими муллами. Хотя и Тукрамус, и улемисты видели будущее Туркестана в автономности, Тукрамус все же сопротивлялся антирусским сепаратистским настроениям народа. К слову, когда на собраниях младотуркестанцы попытались объяснить необходимость создания туркестанской «Центральной Рады» по примеру автономной Украины, к утру следующего дня в мусульманской части города все вывески на русском языке оказались вымазанными черной краской.

Стоит отметить, что младотуркестанцы были готовы к сотрудничеству с русскими социалистами при условии уважения последними традиций коренного населения, однако они по-прежнему были непримиримы по отношению к старому укладу жизни и деятельности улемистов.

Возглавлял улемистов переводчик при военном губернаторе Самаркандской области, востоковед-тюрколог Сералы Лапин, который заявлял:

«Я всегда стоял и буду стоять на страже защиты и осуществления законных прав мусульман на самоопределение, построенное на чисто мусульманских принципах и началах шариата, не смущаясь тем - каким бы именем ни было угодно моим политическим противникам называть занимаемую мной позицию»

«Туркестанские ведомости»,

21 октября 1917 года

Улемисты считали, что Туркестан должен был стать автономной республикой в составе России со своим законодательным собранием. Они подготовили конституцию Туркестанского штата и законодательные функции Туркестанского парламента должны были быть согласованы с основными законами Российской республики и с требованиями шариата.

Конфликт между младотуркестанцами и улемистами заключался в нежелании реформаторов соглашаться с шариатскими установлениями общественно-политической жизни края, а также в нежелании консерваторов мириться с «русифицированным подходом» к политическому устройству Туркестана. Вскоре улемисты начали активнейшую пропагандистскую кампанию против Тукрамуса, открыто называя их «продавшимися русским революционным идеям отщепенцами».

Младотуркестанцы не могли при этом открыто вести борьбу против улемистов, играющих на религиозных чувствах народа. В результате получалось, что «чем больше народ видел притеснения со стороны русских совдепов, чем больше он, обессиленный предшествующими месяцами восстания, чувствовал свою слабость перед новыми властителями, тем глубже он уходил в свою веру, в религию», свидетельствовал Шокай.

Пользуясь сложившейся обстановкой, в мае 1917 года улемисты предъявили Турккомитету требование о немедленном введении в Туркестане судов по шариату. В сложившейся ситуации Турккомитет отказать наотрез не решался, а согласиться не мог. Создалось критическое положение. Турккомитет решил попросить Тукрамус провести переговоры с улемистами. В результате ряда совещаний Тукрамусу удалось уговорить улемистов взять свое требование обратно. Успех укрепил авторитет Тукрамуса, но недолго. Победа улемистов на городских выборах в Ташкенте дала и Турккомитету, и Туркестанскому краевому совету новый повод для похода и против него, и против самой идеи сотрудничества туркестанцев и русских.

Турккомитет и Туркестанский краевой совет подняли проект создания двух самостоятельных дум (для русских и для туркестанцев) в городах Туркестана. Идея находила сторонников, однако авторы проекта опасались, что малочисленное европейское население Туркестане в каждом избирательном округе не могло провести ни одного своего депутата. Тукрамус в лице Мустафы Шокая считал, что «русские революционеры не хотели, по их собственным словам, подвергать русское население Туркестана унизительному для него положению подчиненного туземцам».

Вокруг проектов началась борьба между младотуркестанцами и совдепами. Однако уже решением Временного правительства от 31 августа 1917 года кандидатура М. Шокая рассматривалась в качестве нового члена Турккомитета. Он согласился со своим назначением при условии, что проект создания двух самостоятельных дум будет отклонен, что в итоге и произошло. Некоторые из младотуркестанцев тогда воспаряли духом, но среди членов обновленного Турккомитета по-прежнему преобладали люди по-старому смотревшими на Туркестан и туркестанцев. Фактически единственным сторонником М. Шокая был помощник генерального комиссара по гражданской части, некий граф Г. Доррер, который несмотря на свою принадлежность к кадетам выступал в защиту автономных прав Туркестана. М. Шокай позже объяснял, что его одного или с Доррером отправляли в командировки, а в их отсутствие те или иные их предложения проваливались. Среди их инициатив, не поддержанных остальными членами Турккомитета, была идея привлечения коренного населения к отбыванию воинской повинности или предложение переброски в Туркестан солдат-татар для замены ими расквартированных в Ташкенте солдат 2-го Сибирского стрелкового запасного полка.

Коренное население считало, что русское правительство не доверяло ему, а вскоре и вовсе разочаровалось в революции. Мусульманские организации рекомендовали Шокаю выйти из состава Турккомитета, но поскольку его заявление об отставке (24 октября) совпало по времени с вооруженным выступлением части Ташкентского гарнизона и рабочих, он забрал его обратно, чтобы не давать повода к обвинению в «самоспасении». Через несколько дней в Туркестане была провозглашена Советская власть.