Тогда они еще не до конца понимали куда приведут их эти отношения, но свято верили, что их ждут грандиозные дела. Читайте на портале Qazaqstan Tarihy историю о том, как развивались отношения первого президента Академии наук Казахской ССР и первой женщины-геолога Советского Союза
Томск, где учились Каныш Сатпаев и Таисия Кошкина, в начале 20-х годов прошлого века называли «сибирскими Афинами». Здесь располагались единственный в Сибири университет и технологический институт. Канышу шел уже двадцать второй год, когда он поступил на геологическое отделение горного факультета. Путь к заветной мечте для паренька из Баянаульского аула Павлодарского уезда был долгим и трудным. Он получил начальное образование в аульной школе, затем окончил два класса павлодарского училища. Позволить ему учиться дальше в гимназии из-за ограниченности средств семья не могла. И все же отец Имантай уступил настойчивости младшего сына, помня заветы аксакалов, дедов Каныша.
По настоянию двоюродного брата Абикея Зейновича Сатпаева, Каныш поехал учиться в Семипалатинск, в учительскую гимназию. Здесь он впервые увидел Таисию, работавшую в гимназии лаборанткой. Но это была лишь мимолетная встреча - вскоре К. Сатпаеву пришлось покинуть Семипалатинск из-за обострившегося туберкулеза. Тася, как называл ее Каныш Имантаевича, была из тех девушек, которые серьезно строят свои планы. Она с юных лет готовилась стать геологом. О ее происхождении можно узнать благодаря выписке из метрической книги. Которая гласит, что она была дочерью купца Алексея Федоровича Кошкина и его законной жены Фелицаты Васильевны.
Отец Каныша, Имантай Сатпаев был образованным человеком. Три года он учился в медресе в Омске, где освоил азы персидского, арабского и чагатайского языков. Там же он сдружился с Чоканом Валихановым. Имантай Сатпаев был одним из собирателей казахского фольклора, знатоком истории родного Баянаульского края. Эту тягу к знаниям он передал своим детям. Мать Каныша Алима умерла, когда мальчику было два года. Его воспитала старшая жена отца Нурым. Мудрый Имантай видел каким смышленым, любознательным растет его младший сын, но как степняк он желал сыну вполне земного счастья и по традициям предков засватал ему девушку из соседнего аула.
Канышу подобрали в невесты Шарипу - дочь местного аксакала Смагула. В 1920-м году они сыграли свадьбу по мусульманским традициям (неке), а через год на свет появился их первенец - Ханиса Канышевна Сатпаева.
В 21 год Каныш Сатпаев был избран народным судьей. Он много ездил по аулам, знакомился с нелегкой жизнью своих земляков. Однажды в Баянаул приехал на лечение профессор Томского технологического института Михаил Усов. Общение с ученым не прошло для Каныша даром. Беседы с прославленным ученым разбудили в Каныше неудержимую тягу к тайнам науки и к познанию родной земли. Для Сатпаева это был знак судьбы, счастливый шанс изменить свое будущее. Он попросил коллегию Павлодарского ревкома освободить его от занимаемой должности и уехал в Томск. В 1926 году Каныш Сатпаев блестяще защитил дипломную работу и стал первым горным инженером-казахом.
Еще одно важное событие произошло тем летом в его жизни – он решает связать свою жизнь с Таисией Алексеевной Кошкиной. Это решение далось ему тяжело, ведь в ауле отца его ждала Шарипа. Но чувства молодых людей взяли верх.
Трудно сказать, когда именно завязались отношения между Канышем и Таисией. Однако письма Каныша Имантаевича свидетельствуют что они развивались стремительно.
«Дорогая Тася,
Я верю, что в Вашем лице нахожу достойнейшего друга жизни и поэтому с полной радостью и удовлетворением смотрю на будущее. Я убежден как раньше, так и теперь, что в основе действительно разумной любви должны лежать чувства взаимного уважения и симпатии, которые в свою очередь возникают на тождестве темпераментов, характера, интеллекта и нравственных идеалов. Я думаю, что выставленное мною единственное условие для Вас особой трудности не представит. Итак, Тася, жребий брошен, Рубикон перейден. Пусть это будет к счастью. Целую, Ваш Каныш»
Из письма Каныша Сатпаева Таисии Кошкиной, 29 июня 1925 года
Единственное условие, о котором говорил Каныш Имантаевич, заключалось в том, чтобы жить на своей Родине. Об этом он недвусмысленно говорил в других своих письмах.
«Дорогая Тусенька,
Я казах по натуре, казах же по убеждениям. Дальнейшую жизнь свою мыслю только в Казахстане. Розовых иллюзий в отношении себя не ставлю, но также не отчаиваюсь от неизбежных трудностей. Благополучие свое мыслю не столько в материальном, сколько в идейном отношении. Готов в случае нужды отказаться от жизненных «удобств» и «бродяжничать» по Казахстану»
Романтически настроенная, впечатлительная девушка не возражала против работы на просторах его родной степи. Но прежде, чем Каныш и Таисия стали жить вместе они пережили несколько лет вынужденной разлуки. Кстати говоря, после окончания Томского технологического института Каныш Имантаевич отбыл в Атбасарцветмет, а Таисия Алексеевна прибыла в Семипалатинск. Но из-за предрассудков, существовавших в то время в обществе, не сразу смогла найти работу геолога. Ей пришлось согласиться на работу в Семипалатинской учительской семинарии. Позже она получила должность в Кызылорде.
Читайте также: Если бы не Сатпаев, не было бы казахской антропологии
Сохранилось свыше пятидесяти писем Каныша Имантаевича к Таисии. Ее же письма долгое время считались утерянными. Лишь годы спустя эти свидетельства большой любви, бережно хранимые семьей академика Сатпаева, были переданы в архив института геологических наук.
«Дорогой Саулемчик,
Получили Ваше письмо, в котором Вы пишете, что не получаете долго моих писем. Я очень аккуратно отвечаю на Ваши письма. Следовательно, частота моих писем зависит от Ваших. Бесконечно рада Вашему сообщению о возможной поездке в Турлан. Боюсь, что Вы не остановитесь в Кызылорде. Саулемчик, приезжайте скорее! Я ей-богу умру от тоски. Если поедете в Турлан обязательно дня три побудьте в Кызылорде. Я Вас все равно не отпущу.
Не очень злитесь на меня за мои слезливые письма. Когда мы будем жить вместе я никогда не буду плакать».
Из письма Таисии Кошкиной к Канышу Сатпаеву, 1927 год
Как и у всех отношений, у них случались недомолвки. Однажды получилось так, что Каныш Имантаевич не смог прийти на свидание, которое Таисия ему назначила. Это событие с обоих сторон было расценено как конец отношений. Каныш Сатпаев, во всяком случае, отмечал это в письме:
«Не скрою у меня сейчас отчаянное настроение. Ужасно сознавать, что крылья подрезаны начисто, что Вы ушли, что все это невозвратно. Я и сейчас не могу знать какие причины побудили Вас так внезапно и жестоко порвать с прошлым. «Чужая душа – потемки, а славянская душа – темный лес» как где-то писал Тургенев. Только для меня теперь более важная сторона славянской души – именно ее склонность к неутомимой смене, перемене мрачных предчувствий. Во всяком случае Вы дали мне блестящий урок в этом смысле. Известный Вам Каныш Сатпаев»
Из письма Каныша Сатпаева Таисии Кошкиной
Тем не менее, переписка между ними продолжилась. В 1928 году он поселяется в Карсакпае на постоянное место жительства и работы, а вместе с ним туда поехала и Таисия.
«Вспоминается как мне не хотелось ехать в Жезказган. Пугало все: и тяжелый климат полупустыни, и отдаленность, и оторванность от научных центров. Но всякие волнения оставались волнениями. Ехать было необходимо. Ближайшая станция Жусалы находилась в 400 км от поселка Карсакпай. Добраться до места назначения можно было либо на верблюдах, либо на попутной грузовой машине. А самое важное – неожиданная радость: нам дали не комнату, на что мы рассчитывали в лучшем случае, а целую квартиру в две комнаты с кухней».
Из книги воспоминаний Таисии Сатпаевой
Дом, в котором жили Каныш и Таисия, состоял из шести комнат. Половину этого дома занимала семья Сатпаева: Таисия Алексеевна, мама Таисии Фелицата и ее сестра Муся. Другая же часть дома предназначалась для геологической службы. Кроме того, в доме была большая веранда, на которой летом можно было посидеть и, как говорил Каныш Имантаевич, посумерничать.
Для Каныша Сатпаева Жезказган был неподнятой целиной. Он сразу же принялся за организацию геологической службы. Началась кипучая работа по разведке недр меднорудного края. За короткое время Сатпаев понял, что здесь находятся огромные месторождения полезных ископаемых. Он смело выдвинул Жезказган как одну из богатейших провинций меди в мире. Многие маститые геологи считали его планы фантазией, а само месторождение бесперспективным.
16 сентября 1928 года была зажжена отражательная печь, а через месяц получена первая карсакпайская медь. Сатпаева назначили начальником Жезказганской геолого-разведывательной конторы. Он понимал, что чтобы освоить огромные богатства этого края надо строить еще один крупный завод, но средства на разведку урезались каждый год. Много времени и сил уходило на переписку с ГлавЦветМетом и поездки в Москву. И все же, несмотря на неприятности и потрясения, он твердо верил, что скоро в стране появится еще один гигант цветной металлургии – Большой Жезказган.
«Как раз в это время мы с Канышем Имантаевичем только что потеряли нашего первенца из-за неопознанной дифтерии. Сама я страдала цингой. И надо сказать, мое мужество поколебалось. Жить в этой оторванности, хотя бы от хорошей медицинской помощи, в этом климате, без овощей, которые иногда даже снились во сне, казалось невозможным. Но тяжело было всем»
Из книги воспоминаний Таисии Сатпаевой
В голодные 30-е годы Каныш Имантаевич привез из бедствующего Баянаула в Карсакпай старшую дочь Ханису и племянницу Зиннат.
1934 год стал переломным в судьбе Таисии и Каныша Сатпаевых. В этот год Академия наук СССР организовала сессию в Москве по Большому Алтаю и Большому Жезказгану. На трибуне сессии Сатпаев выступил блестяще. Среди выступающих с докладом была и Таисия Алексеевна, его верный друг и соратник в борьбе за Большой Жезказган. Особая заслуга Таисии Алексеевны – открытие в Жезказгане редкого металла рения, который необходим для изготовления деталей электронных приборов, а также для защиты других металлов от коррозии. За это открытие она посмертно в 1977 году была удостоена диплома и медали Министерства геологии СССР «Первооткрыватель месторождения рения в Жезказгане».
.jpg)
В годы сталинских репрессий многие видные государственные деятели союзных республик подверглись гонениям, в т.ч. и на Каныша Сатпаева. На Каныша Имантаевича писали доносы, его обвиняли в саботаже и сознательном завышении запасов Жезказгана. Родного брата Каныша Газиза (Букеш) и его двоюродных братьев Абдыкарима и Абыкея в 1937 году обвинили в шпионаже, осудили и расстреляли.
Читайте также: 120 лет Канышу Сатпаеву
В 1937 году учтенные запасы Жезказганской меди и их народнохозяйственное значение, доказанные Сатпаевым, выдержали все проверки. Вопросы развития Жезказгана были включены в план работы отрасли, а в 1938 году было принято решение правительства о проектировании и подготовке к строительству Жезказганского комбината. К тому моменту Жезказган по общим запасам меди не имел себе равных не только в стране, но и во всем мире. Это была победа Сатпаева и всех его единомышленников. Вскоре Канышу Имантаевичу предложили возглавить казахский филиал Академии наук СССР, что означало прощание с Жезказганом.
Начало войны совпало с переводом Сатпаева в Алма-Ату. Летом 1942 года он был назначен директором института геологических наук, а вскоре стал президентом Президиума казахского филиала Академии наук СССР. При Совнаркоме Республики был создан геологический совет под председательством Каныша Сатпаева. Его задачей стала мобилизация усилий геологов для выявления мощных ресурсов, необходимых для обороны страны. В те дни Сатпаев работал по 15 часов в сутки, а с работы он отлучался лишь в городской парк, где наравне со всеми проходил занятия военного всевобуча.
За годы войны геологический совет организовал 350 экспедиций. Были открыты крупные месторождения железа, бокситов, асбеста, цветных и редких металлов. Благодаря Сатпаеву в рекордно короткие сроки была налажена добыча марганца. К делам казахского филиала Академии наук СССР Каныш Сатпаев умело привлек крупных ученых, эвакуированных в годы войны в Алма-Ату. Они помогли воспитать кадры филиала, подготовить специалистов во всех областях науки. В 1946 году правительство страны вынесло решение об образовании Академии наук Казахской ССР. Каныш Сатпаев стал первым казахским академиком и был признан выдающимся ученым мировой науки. Ему было всего 47 лет.
Авторитет и слава Сатпаева не давали покоя противникам и завистникам академика. После выхода статьи казахстанские историки попали в разряд националистов. Канышу Сатпаеву указали на серьезные упущения в подборе научных кадров, обвинили в кумовстве и засорении Академии наук Казахской ССР безродными космополитами и буржуазными националистами. Сатпаеву вынесли строгий выговор с занесением в личное дело. По тем временам, это было сродни исключению из партии. 23 ноября 1951 года на закрытом заседании Бюро Компартии Казахстана он был освобожден от поста президента Академии.
Происшедшие события серьезно подорвали здоровье Каныша Имантаевича. Подлечив свое здоровье в Кисловодске, он вернулся в Москву и начал писать письма Сталину. Сталин, ознакомившись с делом, вынес резолюцию: «Сатпаеву верить, от партии не отдалять».
Каныш Имантаевич вернулся в Алма-Ату. Его назначили на пост директора института геологических наук. С 1955 года он снова возглавил Академии наук Казахской ССР. Все свои знания геолога, всю свою энергию он направил на создание металлогенических прогнозных карт. Еще одно его детище этих лет – грандиозный проект ХХ века канал Иртыш-Караганда.
В начале 60-х годов здоровье академика Сатпаева резко ухудшилось. Советские врачи боролись за его жизнь, даже предлагали ехать лечиться за рубеж, но Сатпаев категорически отказался: «Мои земляки не могут добраться до Алма-Аты. Как я буду смотреть им в глаза, если буду лечиться заграницей?».
О последних днях жизни Каныша Имантаевича известно благодаря записям Таисии. Она писала обо всем, что происходило с ним в эти трагические дни. Предпоследняя ее запись гласила: «Сегодня ему лучше. Он выпил немного воды и несколько ложек киселя», а последняя: «Сейчас он в агонии. Не приходя в сознание, 31 января в 5 часов он скончался». Прославленный ученый умер 31 января 1964 года. Осенью того же года ушла из жизни дочь Сатпаевых Мариям.
Едва оправившись после пережитых потрясений, Таисия Алексеевна взялась за подготовку к изданию трудов Сатпаева. Она стала единственной хранительницей и редактором огромного архива академика, инициатором создания пятитомника его работ, библиографии, сборника воспоминаний современников о нем, создании музея в Карсакпае и Баянауле. Она написала сотни писем известным ученым, скульпторам, писателям с просьбой увековечить образ первого казахского академика. В годы, когда память о Каныше была предана забвению, Таисия Алексеевна, уже будучи тяжело больной, упорно писала книгу воспоминаний в надежде, что память о ее муже и работе всей его жизни не пропадет зря. 6 апреля 1976 года ее сердце не выдержало.
Труды Таисии Алексеевны не пропали зря. Именем Каныша Сатпаева названы улицы в ряде городов Казахстана, его имя носят институты в Алматы и Экибастузе, город в Караганлинской области и аул в родном Баянаульском районе, минералы (сатпаевит), ледник, сорта растений и даже астероид. В его честь установлены памятники не только в Казахстане, но и в Томске. Все это стало результатом не только его, но и ее работы как жены, друга и верного соратника.
