«Воспоминания» Заки Валиди Тогана как исторический источник

развертывания гражданской войны и установления Советской власти в национальных окраинах. Хронологически это период с 1917 по 1937 годы, когда между лидерами политических сил контакты были интенсивными многосторонними. Более того, до эмиграции Заки Валиди Тоган и Мустафа Шокай (Чокаев) в 1920 годы играли исключительно важную роль в событиях на Урале и в Казахстане.

Судьба лидеров Алаш-Орды была трагичной, после серии арестов, слежки НКВД, в 1937-1938 годах все они были репрессированы.  В числе выживших можно упомянуть Алихана Ермекова и Мухтара Ауэзова активных участников тех событии. Но и они прошли тяжелейший путь арестов, унижений и бесконечных слежек.

Общение и контакты лидеров демократически  настроенных движений было частым и порождало много политических проектов, в частности по созданию автономии. Можно предположить, что многие концепции государственного строительства, противостояния большевистской агрессии, методам и приемам политической борьбы обсуждались и согласовывались ими. Так например, Заки Валиди Тоган был приглашенным гостем на общеказахский съезд 1917 года, состоявшемся в городе Оренбурге и где была принята Программа «Алаш-Орды». Круг источников по данной теме, как уже указывалась неоднороден.   Материалы казахских интеллектуалов сгруппированы в протоколах допросов следователей НКВД. В условиях опасности для жизни, естественно лидеры и члены движения Алаш-Орды, не раскрывали эти контакты или же отрицали их вовсе. Необходимо подчеркнуть, что следователи НКВД постоянно задавали подследственным вопрос о связях с Заки Валиди Тоганом.

Учитывая тяжелейшие положения в которых оказались члены движения Алаш-Орды в 1930-1938 годы – избиения, унижения, переделку и подтасовку протоколов, исследователи должны критически использовать эти материалы. Многие документы, конечно же были уничтожены, как самими подследственными, но также они могли быть уничтожены следователями НКВД. Поэтому особо ценными являются материалы воспоминаний Мустафы Чокаева и самого Заки Валиди Тогана, как в 20-30-ые годы, так и в более поздний период написанные ими в зарубежной эмиграции. Причем Мустафа Чокаев публиковали свои статьи в различных изданиях, в частности в газете «Дни».

 Профессор Заки Валиди Тоган, кроме публистических статей, в 1969 году завершил свои «Воспоминания», состоящие из двух томов. Автор неоднократно подчеркивает, что был вынужден скрывать отдельные имена тех, кто дожил до 70-ых годов: в то же время он с горечью пишет, что многие политические деятели уже «казнены», поэтому он им уже ничем навредить не может.

Эти воспоминания для нас ценны тем,  что проливают свет на события 20-30-ых годов. Оценки и суждения авторов воспоминаний по сущности и природе большевистской власти, о внешней политике Советского государства созвучны идеям и оценкам современных исследователей. В любом случае, воспоминания наиболее ярких представителей демократических сил являются бесценным источником для исследования.

Среди подобных работ по данной теме, я бы выделил труды Иорга Барберовски, Бориса Бажанова, С. Агзамходжаева а также совместную монографию, подготовленную учеными из Института истории государства[1].

Заки Валиди Тоган, 1922-1923 гг.

При чтении и использовании трудов этих деятелей необходимо иметь в виду, что до сих пор среди консервативных и просталинских сил принято использовать ярлыки, введенные 100 лет назад, в 20-ые годы ХХ века. Эта терминология двадцатых – «контрреволюционер», «буржуазный деятель», «пантюркист», «националист», «враг народа» и т.д. они – до сих пор довлеет в умах и препятствует объективному исследованию.

Кроме того, многие участники антибольшевистских сил были вынуждены скрывать свои мысли и уничтожать письменные источники – дневники, воспоминания, протоколы и т.д.

Постоянный контроль партийных организации и органов госбезопасности длился до разрушения власти КПСС в 1991 году. Но недоверие и непонимания идей к представителям альтернативных большевизму сил имеет место быть и сегодня, когда прошло 28 лет, когда был разрушен Советский Союз.

Поэтому любые свидетельства той эпохи – переломной и исключительно сложной, когда разрушалась империя и происходило становление Советской власти, крайне ценны для исследователей.

К таким ценным источникам я бы отнес труды Заки Валиди Тогана и Мустафы Чокаева.     

В І-м томе «Воспоминании» Заки Валиди Тоган пишет: «В числе тех молодых людей, с кем я дружил тогда в столице (Петрограде – прим. Б.А), а позже  в годы революции, тесно сотрудничал, были Мустафа Чокаев, Ильяс Алкин, азербайджанец Алимардан Топчыбашев, туркмен Какажан Бердиев, казах Гайса Качкынбай, из татар – Султанбек Мамлиев, Мустафа Шахкули[2].

Далее автор упоминает Алихана Букейхана (так в тексте – Б.А), который помог вникнуть в тонкости проблем российских мусульман и в особенности туркестанцев.

II-том «Воспоминаний» начинается со слов автора «29 июля 1920 года я бегу вновь, но теперь от Ленина. Снова, подняв знамя борьбы против него, я вынужден отступить в горы и пустыни Туркестана.

…Некоторое время спустя с одной группой друзей мы в Казахстане и Туркестане занялись организацией предстоящей борьбы и решили в ноябре собраться в хорезмийском городе Кунграде…[3]

В сопровождении группы охраны З.В. Тоган с Ахметом Байтурсуном (так в тексте) а также с другими башкирскими и казахстанскими интеллигентами отправились в путь через Саратов.

В целом, на страницах «Воспоминаний» много сообщается о встречах с казахскими деятелями, а также с такими видными фигурами, как Вадим Чайкин. Отдельно, автор пишет о встречах с лидерами большевиков – В.И. Лениным (Ульяновым), И.В. Сталиным, Артемом Сергеевым и Крестинским (Крестинский в 1938 годах был репрессирован)

Особенно частые встречи с казахстанскими деятелями проходили в Оренбурге и Ташкенте. Здесь же произошли его контакты с Мухамеджаном Тынышпаевым, Султанбеком Ходжановым (Кожанов), Тураром Рыскуловым. В Оренбурге и Уфе обуждались вопросы создания свободной социалистической  партии, одним из ее организаторов был Алихан Букейхан.

В 1919 году, видимо в период формирования ІІІ-го Коммунистического Интернационала З.В. Тоган сблизился с Тураром Рыскуловым и Ахметом Байтурсыном[4]. (так в тексте. – Б.А.)

І-том «Воспоминаний» проливает свет на многие стороны формирования Советской власти, стиля и методов руководителей, а также на мировозренческие  основы лидеров партии большевиков.  З.В. Тоган дает точные и емкие характеристики вождям революции. На наш взгляд автор обладая незаурядным талантом ученого, точно обрисовал портреты этих деятелей.

Созданная соратниками З.В. Тогана «Башкирская автономия» была разогнана, башкирский полк перемещен на Украину. Начались преследования Заки Валиди Тоган в 1920 году по Уралу (Жайыку) и плато Устюрт, в составе  каравана достиг  городка Кунград (Хорезм). Автор со смаком описывает свое пребывание среди адайцев. При этом используя  древние предания, в частности дастан «Верблюд Едигея» ему удалось решить тяжбу среди племени адай[5].

Следующие тесные контакты З.В. Тогана с казахскими деятелями – Тураром Рыскуловым, Султанбеком Ходжановым, Динше Адиловым случились во время организации «Туркестанского национального объединения». Это объединение стало своеобразным организатором басмаческого движения в Средней Азии.

В эти же годы, судя по книге З.В.Тогана, они часто переписывались (в условиях того времени) с Мустафой Чокаевым. Мустафа Чокаев очень критически отнесся к кампании по введению кириллицы, считая их проделками Бройдо и Поливанова. «Бройдо, – отмечают авторы, – сейчас помощник Сталина»[6]. В прошлом, этот Бройдо себя неважно показал в Ташкенте, а кампания по смене алфавита приведет к разобщению народов Туркестана.

На стр 121-ой З.В. Тоган упоминает про казахского офицера, окончившего в Москве военную школу, человек, преданный своему народу. «Это был очень умный молодой человек с поэтической натурой. Он прибыл из Акмолинска (в наст. время – «Нур-Султан»), в Ташкент вместе с несколькими молодыми людьми, все на собственных лошадях. Этот Калкаман, тяжело больной сопровождал Заки Валиди Тогана до Ташкента.

(Судьба этого Калкамана загадочна, возможно найдутся исследователи, которые изучат его биографию.)

Автор также называет Беркута Ишик-агабаши, тоже выходца из казахских степей, судьба которого нам неизвестна.

Заки Валиди  сообщает, что VІІ – Туркестанский национальный съезд  открылся 18 сентября 1921 г. Он отмечает, что «в особенности казахская делегация состояла из авторитетных интеллигентов»[7]. Здесь же было решено «Алаш-Орду» переименовать в «Северный Туркестан». В организации системы государственного управления, в развитии национальной культуры было решено отказаться от попыток достижения превосходства отдельными родами, племенами и народами, а укреплять принципы федерации Туркестана.

Здесь же было принято очень важное, прорывное решение «Отныне было решено, – пишет автор, – требование Туркестана пердставлять не как внутреннее дело России, а как проблему международного масштаба и его национальные требования довести до сведения мировой общественности»[8].

Также этот съезд поручил Заки Валиди Тогану и Мустафе Чокаю выехать через Иран, Афганистан, Индию в Европу и там же организовать центр Туркестанского национального объединения за рубежом. З.Тогану был даже вручен документ за подписью председателя съезда, заверенный печатью. Документ был написан на тюркском и русском языках, на куске материи. Но Заки Валиди Тоган еще долго находился в пределах Советской Республики. Он жил в Самарканде, Ашхабаде, был  даже в казахском Туркестане и даже попал на съезд в Баку.

Именно З.В. Тоган  приводит наиболее достоверные сведения о гибели Энвер-паши, одного из наиболее известных трех лидеров «младотурок». Он пишет «паша погиб в дни праздника Курбан-Байрам 4 августа, в пятницу, в кишлаке Чекен, в бою с отрядами Красной Армии. Причем он отказался от приглашения Амануллы хана уйти в Афганистан, написав письмо: «Если умру, у моих соплеменников найдется кусочек земли, чтобы похоронить меня».

Перед выездом за рубеж З.В. Тоган написал письма В.И. Ленину и Я. Рудзутаку, где прямо написал, что те продолжают колониальную политику империи («мелкие народы для больших нации не что иное, как мелкая рыбешка для кита...) «Планируемый вами социалистический режим – продолжал он, – будет осуществляться в качестве террористического, попирающего все человеческие права»[9]. Как показали дальнейшие события, З.В. Тоган оказался абсолютно прав.

Эти письма дошли до адресата.

В письме своим друзьям, он их поблагодарил за совместную деятельность. Он также очертал круг проблем, которые были актуальны в тот период. В числе друзей З.В. Тоган называет Сиркпая Акая, казахского деятеля. (Серікбай – по-каз. – Б.А.)

Завершая свое письмо, он с грустью замечает: «Кто знает, ...больше в этой жизни никогда не встретимся. ...Мое последнее пожелание вам: против попыток врагов стереть с памяти народа историю нашей борьбы вам следует противостоять изо всех сил»[10].

В 1923 году Заки Валиди Тоган в сопровождении казаха Абдухалика из рода Табын, и других соратников прибыл в Кабул, затем добрался до Аравии.

Абдельхалик стал верным помощником З.В. Тогана. Как пишет автор «Воспоминаний»: «Абдельхалик был очень своеобразной личностью. Примкнув ко многим толкам религий, и даже был коммунистом, но до конца дней оставался верным обычаям и нравам своих родных казахов. Как видим, религия, культура, дух казахов сильнее и коммунизма, и шиизма, и бахаизма.

Абдельхалик как человек, обнаруживший присущую среднеазиатским народам стойкость, пережил сложную и трудную судьбу, достойную быть описанной в романе.

...Он желал вернуться в Туркестан и бороться за свободу Родины, но пока такая возможность не предвиделась. Частенько напевал песни по казахски. ...Он ощущал среди нас очень свободно. К сожалению, он заболел раковой болезнью[11].

9 мая 1924 года в Берлине прошло последнее заседание Туркестанского Национального объединения, в котором принимали участие Мустафа Чокаев и Галимзян Таган. Решили что центр объединения теперь будет находиться в Турции, а Мустафа Чокаев был назначен представителем организации в Европе»[12].

Мустафа Чокай (Шокаев) в 40-е годы ХХ века

Заки Валиди Тоган описывая некоего торговца по имени Бурхан Шахиди (Бурхоус) выходца из Казанской губернии, пишет что тот занимался внутренними делами Восточного Туркестана. Галимзян Идриси, татарский просветитель сообщил: «Это торговец, который с одной стороны, служит Чан Кайши, а с другой – русским». Бурхан Шахиди позже стал членом парламента при правлении Чан Кайши, но верно служил Советам.

Когда войска Чан Кайши оставили Синцзянь, тот служил Компартии Китая. Далее, З.В. Тоган продолжает: «Члены этого правительства, вынужденные остаться в Восточном Туркестане были убиты стараниями Бурхана. Скандал вокруг известного казахского предводителя Усман Батура (Оспан Батыра), руководившего борьбой казахов против китайского засилья в Алтае, в 1940 году, также возник по инициативе этого же Бурхана. Словом, он ловко служил и красным китайцам и русским. В 1957 году, в Урумчи Усман Батур попал в руки красных китайцев и был заключен в тюрьму. Бурхан добился того, чтобы против Усмана были выдвинуты тяжкие ложные обвинения и он был казнен»[13].

В дальнейшем Заки Валиди проживал в Турции. Кроме политической деятельности, уже ограниченной, он занимался наукой. Он сотрудничал с выдающимися востоковедами В.В. Бартольдом, с И. Кастанье – французскими ученым исследовавшим казахский край. Он застал и нарисовал развалины Мавзолея (возможно) хана Абулхаира, распологавшегося между Сыгнаком и Сыр-Дарьей – последнего хана Дашти – Кипчака.

З.В. Тогану мы обязаны крупными находками по истории Центральной Азии, а особенно Казахстана. Им были найдены и введены в оборот такие неоценимые труды, как работа Утемиш-хаджи «Чингиз-намэ», книга путешествий Ахмед ибн Фадлана на Волгу, многочисленные копии с памятников, книг, изречения. Кроме того, он является автором фундаментального труда «История тюрко-татар».

Профессор Заки Валиди Тоган в 60-е годы ХХ века

Заки Валиди Тогана с казахстанскими интеллектуалами связывала искренняя дружба. Он всегда с уважением, даже в превосходной степени, писал о лидерах движения Алаш-Орды – Алихане Букейхане, Ахмете Байтурсуне и др.

*                 *                 *

Нелегко писать по стенограмме протоколов судебных процессов над участниками движения Алаш-Орды.

Ответы Г. Беремжанова, о котором пишет З.В. Тоган следователям ОГПУ – кратки, ничего определенно он не сообщает. Подследственный хорошо понимал, что любое лишнее слово о взаимотношениях с З.В. Тоганом (в протоколах – Валидов) будет истолковано против них самих[14].

Тот же стиль поведения наблюдается в ответах Х. Болганбаева. «О существовании подпольной организации» он не знал. По ответам чувствуется, что подробную справку следователям ОГПУ дал Динше Адилов и поэтому подследственные часто упоминают фамилию Адилова[15].

Некоторые протоколы допросов подсудимыми не подписывались. Возможно, или они отказывались их подписывать или же они подвергались избиениям и издевательствам. Наиболее глубокий исследователь и составитель протоколов судебных процессов проф. Турсын Журтбай указывает, что некоторые протоколы заполнялись другими людьми, т.е. это была прямая подтасовка. Магжан Жумабаев сообщает, что никакой информацией о Валидове не располагает[16].

Особые отношения Заки Валиди Тогана сложились с Мустафой Чокаевым. Они были единомышленниками, хотя в период эмиграции между ними вспыхивали жаркие дискуссии, о которых упоминает З. Тоган. Об этой полемике сообщает и М. Чокаев.

В газете «Дни» (№286) от 10 октября 1923 года Мустафа Чокаев в статье «Одна из причин недоверия» подчеркивает: «Закки, оказавшийся в столице Афганистана – это известный во всем тюркском мире башкирский деятель Ахмед-Закки (так в тексте – Б.А.) Валидов. Хорошо принятый в кругах историков-востоковедов России, печатавшийся в изданиях Академии наук, Валидов во время революции стал популярнейшим и (и не потому ли?) гонимым Советской властью вождем башкир»[17].

Тот же вопрос о связях с З.В. Тоганом задавался и лидеру «Алаш-Орды» Алихану Букейхану (В протоколе Букейханова – Б.А.). «Что касается моих связей с Валидовым, то должен сказать, что я с ним в последний раз виделся и говорил на Уфимском так называемом «государственном совещании». Мы с ним сговорились о совместной борьбе против наших врагов, в числе которых само собой разумеется, была и советская власть. Конкретно мы говорили о борьбе с Дутовым, о советской власти специально разговоров не было.

Относительно Байтурсынова и Ермекова... думаю, что они никакой связи с Валидовым не поддерживали... Ермеков, например, приехал на Учредительный Союз Казахской Республики в октябре месяца 1920 года. Валидов же был в сентябре месяце 1920 года на съезде народов Востока в Баку[18].

Этот допрос А.Букейханова состоялся 27 мая 1929 года, то есть прошло около 9 лет как завершилась гражданская война.

Профессор Турсын Журтбай при анализе ответов следователю ОГПУ удачно использовал воспоминания самого З.В. Тогана. Сюда же он привлек ответы Т. Рыскулова и Динше Адилова, основного информатора по З.В. Тогану.

А.Байтурсынов отрицает тесные контакты с З.В. Тоганом, но признает общее знакомство[19].

Как уже говорилось, анализ показывает тенденциозность, и даже заданность проводимого следствия. Как известно, гонения в отношении участников движения Алаш-Орда участились с приходом к власти Ф.И. Голощекина. При работе в Кызыл-Ордынском областном архиве нами была обнаружено циркулярное (секретное письмо) за подписью секретаря Казкрайкома Ф.И. Голощекина[20], где следователями ОГПУ А. Байтурсунову (так в тексте. – Б.А.), А. Ермекову было вменено в вину, что находясь в начале 21 года в Москве, они вели переговоры с находящимся здесь Валиевым и «сговорились о необходимости тайной организации». Далее следователи ОГПУ связывают в единую цепь все деяния арестованнных, чтобы создать «некий центр». В этих целях они привлекают к суду совершенно посторонние лица, которые не имеют  к З. Валиди и А. Байтурсынову никакого отношения[21]. Кроме заключения в концлагеря, имущество  осужденных подлежали конфискации.

В обвинительном заключении 2-го Отделения Восточного отдела ОГПУ, за подписью Павлова (без имени), и с согласия помнач ВООГПУ Соболева (без имени), и утверждения заключения – нач ВО Дьякова (без имени) 43 человека были приговорены к различным мерам наказания, в том числе 20 человек к расстрелу, а остальных «заключить в концлагерь» (так в тексте, советские концлагеря появились гораздо раньше нацистских – Б.А.) приговорив к различным срокам заключения.

Это был документ, характерный для тоталитарных обществ, где не оставалось места для политических дискуссии, плюрализма. Подлинная верхушка – бюрократия абсолютно (!) не придерживалась каких-либо форм цивилизованного общества. Не только игнорирование, а простое попрание прав гражданина, его всеобъемлющих прав был для советской политической организации естественным явлением.

Таким образом, практически все, кого следователи ОГПУ привлекли к ответственности были осуждены. Правда 8 января 1931 года (№32) это дело было переосмотрено и постановление ОГПУ от 04.04.1930 года в отношении граждан – Беремжанова Газымбека, Испулова Мырзагазы, Дулатова Мир-Якуба, Байтурсынова Ахмета было аннулировано и заменено на более мягкое наказание[22]. Но это была просто временная передышка. Вскоре маховик репрессии набрал новую силу.

Но история повернулась по другому. Те же следователи, которые вели дело позже сами подверглись репрессиям. 1956 году І-ый секретарь Коммунистической партии Советского Союза Н.Хрущев добился выноса тела И.Сталина из Мавзолея.

В своей фундаментальной статье «Взгляд в будущее: «модернизация общественного сознания» Президент Казахстана Н.А. Назарбаев дал емкую и очень глубокую оценку политическим событиям XX века[23]. Он подчеркнул: «К сожалению, история дает нам немало примеров, когда целые нации, ведомые несбыточными идеологиями, терпели поражение. Мы видели крах трех главных идеологии прошлого века – коммунизма, фашизма и либерализма». Из сказанного мы бы выделили, тот вывод, который касается «коммунизма» - главной идеологической платформы партии большевиков - левого крыла российских социал-демократов. Жертвой идеологии большевизма стали миллионы и миллионы граждан Советского Союза, без различия их социального статуса, и рабочие, и крестьяне, и представители интеллектуальных слоев; члены партии и беспартийные; без различия религиозных взглядов и этнической принадлежности – православные, католики, мусульмане и иудеи... В числе павших от рук большевиков  и Советской власти были и безвинные представители движения Алаш-Орда и партийная номенклатура Казахстана.

Одна из малоизученных тем, представляющая собой важную научную проблему – это поиск путей государственного строительства в трудах лидеров и участников движения. В условиях жесточайшего террора и насилия, лидеры национально-демократического движения выдвинули концепцию создания Казахской автономии, составной части и предтечи программы восстановления Казахской государственности. Как было уже отмечено, деятельность молодой Автономии проходила в сложных условиях. Несмотря на это, органы власти стали возникать во многих местах Степного края. Наиболее дееспособными из них стали семипалатинское отделение с центром в городе Жана-Семей, преобразованном в город Алаш, западное - с центром в поселке Жамбейты и Тургайское отделение. Местные органы Алаш Орды назывались уаллаятами, при них создавались свои судыи органы милиции. В течение 1918 года правительство Алаш Орды успело издать ряд нормативных актов, регулирующих основы землепользования. Содержало за свой счет государственные учреждения: почту, телеграф и милицию.

На протяжении лета и осени 1919 года деятельность Алаш Орды идет на убыль. Потерявшие своих сторонников в большинстве городов и аулов,  под напором большевиков, движение «автономистов» было вынуждено прекратить свое существование. Тем не менее, партия Алаш и его правительство сыграли особую роль в истории Казахстана. Именно они в начале XX века поставили на повестку дня идею обретения подлинной независимости и создания суверенного Казахстана.

Размышляя о событии ХХ века, периода нашего изучения, Президент Казахстана Н.А. Назарбаев подчеркивает: «Мы должны ясно понимать уроки истории. Эпоха революции не прошла. Они сильно изменились по форме и содержанию. Но вся наша недавняя история говорит прямо и недвусмысленно: только эволюционное развитие дает нации шанс на процветание. В противном случае мы снова попадем в исторический капкан».

Заки Валиди Тоган в «Воспоминаниях» подчеркивает, что «из тюркских языков большое будущее имеет казахский язык. Так же как и чагатайский или язык османской литературы периода расцвета поэтических «диванов» казахский язык со временем также выйдет  на передний план»[24].

Тяжелейший груз большевистской деспотической власти разбил судьбы наиболее ярких лидеров демократического движения в 20-ых годах. Как уже говорилось многие из них были беспощадно истреблены. В живых остались единицы. Но личность Заки Валиди Тогана в течение многих лет подвергалась или огульной критике или замалчивалась. Более того, его имя подвергалась постоянному шельмованию. Но настал период для объективного изучения его деятельности, а также огромного научного вклада которое он внес в развитие исторической науки.