Билал (Билял) Сулеев родился в 1893 году в урочище Сагабуен близ населенного пункта Копал (ныне Аксуский район Алматинская область). Современные исследователи заслуженно причисляют Сулеева к когорте активистов Алаш, выходца из Семиречья. Он остался в истории нашей страны как вдумчивый учитель, опытный методист, смелый организатор школ, техникумов и вузов, яркий публицист, драматург, сатирик. В составе Казахского наркомпроса отстоял право молодежи на учебу в высших учебных заведениях на территории республики. Будучи одаренным подростком, поступил в известную в Семиреченской области частную школу «Мамания» джадидского направления. В 1911 году в числе способных выпускников Билал получил одобрение для поступления в престижное уфимское медресе «Галия». Здесь в Уфе обрел качественные знания в области истории и географии, педагогики, русской литературы и языка, упрочил познания арабской письменности и др. Тогда же у Б. Сулеева обнаруживается склонность к педагогической сфере деятельности, в связи с чем он решает продолжить обучение и поступает в учительскую семинарию в г. Оренбург (1913 год).
Согласно Положению 1870 г. учительские семинарии в России «имели целью доставить педагогическое образование молодым людям всех сословий, православного исповедания, желающим посвятить себя учительской деятельности в начальных училищах». Семинарии в основном комплектовали из детей зажиточных крестьян, сельского духовенства и чиновников. Воспитанники жили в специальных интернатах. Принимались студенты не моложе 16 лет. Вначале срок обучения составлял три года, затем был увеличен до четырех, а в отдельных заведениях —до пяти лет. Однако семинария, как и учительский институт, не давала права на поступление в вуз. Главное внимание в семинариях уделяли не общеобразовательным предметам, а больше методике преподавания [Дивногорцева, 2010: 47-48] и это вполне устроило будущего педагога-просветителя. К тому же, оренбургский этап жизни Биляла ввел его в круг общения с известным публицистом, филологом-тюркологом, основателем газеты «Казах» Ахмета Байтурсынова. Опытный Байтурсынов оценил молодое дарование, перспективного работника сферы просвещения и способствовал началу его публицистической деятельности. Сулеев печатался в газетах «Казах» (Оренбург), в татарском журнале «Шура» (Оренбург) и др. Сам факт пребывания его в 1913 году в Оренбурге подтверждается обнаружением на страницах газеты «Казах» за 15 декабря 1913 года (№ 42) небольшой заметки-некролога, по поводу кончины в Копале Сейитбаттала кажы Маманова. Это соболезнование выразили через газету выпускники медресе «Мамания», в их числе и Билял Сулеев [«Қазақ» 1913. Декабря 15 # 42] и другими статьями.
С Оренбурга начинается история дружбы Б.Сулеева с А.Байтурсыновым, и, через последнего, с А.Букейхановым, А.Кенжиным, Ф. Галимжановым и другими будущими лидерами Алаш. Билал Сулеев окончил Оренбургскую учительскую школу. В газете «Қазақ» в № 210 от 23 декабря за 1916 год есть об этом краткое сообщение [«Қазақ». 1916-2023: 608]. В целях безопасности в ряде анкет, которые ему приходилось заполнять в советский период, он менял сведения. К примеру, дату ококнчания школы изменил, чтобы не раскрывать участие в событиях 1916 года: «Специальное образование получил в Оренбургской Русско-киргизской учительской школе, каковую окончил весною 1917 года» [ГА АО. Ф. 489. Оп. 1. Д. 787. Л. 1].
На самом деле Б. Сулеев обладал феноменальной памятью на фактические данные - даты, цифры и проч. По той же причине он в анкете указал, что «до Февральской революции я учился, а потому не принимал никакого участия ни в каких общественных организациях, за исключением ученических» [ГА АО. Ф. 489. Оп. 1. Д. 787. Л. 1]. В автобиографии начала 1920 годов он сознательно приводит те же сведения, что происходит из семьи бедняков, а до февраля 1917 года был далек от политики. В действительности период учебы в Оренбурге (1913-1916) Б.Сулеева пришелся на начало Первой мировой войны, он был свидетелем событий 1916 года, связанных с восстанием из-за мобилизации «инородцев» на тыловые работы. Более того, Б. Сулеев в составе делегации казахских волонтеров выезжал в Минск, чтобы оказать поддержку мобилизованным казахским джигитам.
Примечательно, к какой бы программе и идеологии не принадлежал Б. Сулеев (сначала Алаш, а с 1923 года вступил в ряды Компартии), он оставался верен выбранной профессии – учитель, просветитель, методист. События 1917 года безусловно вызывали живой отклик в душе сельского педагога, Б.Сулеев пишет очерки, стихи, его творчество заметили, публикации выйдут в Казани и в Семиречье в периодической печати (газета «Тілші», журнал «Сауле» (в этом рукописном издании алматинского казахско-кыргызского института просвещения Сулеев в январе 1924 года опубликовал описание казахской детской игры «Соқыр теке».
Фото автора 1. Страница журнала «Сауле»
со статьей Б. Сулеева (Қаптағай) «Соқыр теке», 1924 год
В годы сталинских репрессий его архив был изъят либо уничтожен родными, в страхе навести еще большую беду. имя Биляла боялись произнести очень долго. Хотя он официально был реабилитирован в 1958 году, даже в начале 1990 годов сотрудники НИИ истории не имели о нем точных сведений, и в первых казахстанских монографиях о партии Алаш указывалась лишь его фамилия. Существовало лишь одно упоминание; в 1929 году Сулеев был указан как член Семиреченского областного киргизского совета Алаш-Орды в одноименной книге Н. Мартыненко.
Между тем Сулеев чрезвычайно сопереживал пострадавшим в годы гражданской войныузн казахским семьям и предпринимал меры, чтобы об этой трагедии узнали и помогли из других регионов. Он работает учителем и заведует учебной частью Копальскойгородской татарской школы. Будучи свидетелем зверств большевиков, открыто заявляет об этом: в декабре 1918 года в газете «Сары-Арқа» была опубликована телеграмма, подписанная в том числе и Б. Сулеевым (должность его указана как «товарищ (заместитель) начальника Копальского уездного отделения Алаш-Орды).
«ҚАПАЛ УЕЗІНДЕ. 7-ші декабрде Ақсудан телеграм.
Он болыс ел қысты күні, ақ қар, көк мұзда қашып-босып жүр, адамдары аш-жаланаш қырылатын түрі бар. Болшевиктер қыста оларын өртеп, мал-мүлкін талап алған, 2000 жанды өлтірген, 18 болыс ел қамалып болшевиктер қолында қоршауда тұр, бұл елдердің де еркегән өлтіріп, қатын-қыздарын басып, мал-мүлкін талап алып жатыр. Хәлдері жаман. Уездный Алаш Орда бастығы Мырзахан Төлебаев. Жолдасы Біләл Сүлеев» [«Сары-Арқа». 1918. Декабря 19(29). № 61].
В официальных анкетах коммунист Б. Сулеев не указывал тот факт, что имел отношение к Алаш Орде и формированию милиции / военных частей Алаш в годы гражданского противостояния. По сведениям его потомков, «Билял Сулеев командовал алашским полком в Аягозе». [Кумыран, 2013] И эта версия близка к истине; косвенным аргументом в пользу ее служит факт, что на фото 1922 в Ташкенте Б.Сулеев одет в шинель и папаху. Второй аргумент – документ из книги Н.Мартыненко (первое издание 1929 года), в котором реальным местом нахождения большинства членов Семиреченского областного совета Алаш (в числе их и Б.Сулеев) указана станция Урджар [Мартыненко, 1989: 86-87]. И это не случайное совпадение: в Урджаре был создан Комитет спасения (альянс Алаш-Орды и казачества), призванный защищать население от беспредела красных частей.
Такова жизнь, и учитель Б.Сулеев, ратовавший за справедливость, не остался в стороне от общественной деятельности. В годы гражданской войны в Семиречье он находится на стороне Алаш, организованной знакомыми по Оренбургу Миржакыпом Дулатовым и Ахметом Байтурсыновым. После амнистии Алаш, по одним сведениям, - в 1923, он вступает в ряды Компартии (иначе не смог бы трудоустроиться в школе), по другим данным – это происходит в 1922 году. [ГА АО.Ф. 489. Оп. 1. Д. 787. Л.1].
Но большая часть его короткой жизни была посвящена просветительству. В современной официальной биографии Сулеева указано одной строкой: с 1920 по 1929 годы, заведуя Семиреченским облотделом народного образования, Сулеев организовал открытие школ и интернатов в отдаленных населенных пунктах области. Однако этот период был насыщен еще и переездами и сменой статуса его должностей; достаточно сказать, что на основании новых архивных данных Б. Сулеев был штатным работником в Наркомпросе Казахстана, как минимум в 1925-1926 годах. Его деятельность не ограничивалась только Семиречьем, - Сулеев, как выяснилось, был в составе руководства комиссариатом просвещения и курировал строительство техникумов и организацию материально-бытовой части студенчества за пределами республики тоже. Это становится известно ныне из рассекреченных материалов наркомпроса, которые отложились в архивах Алматы, Петропавловска и Москвы.
Фото 2. Группа казахской общественности в Ташкенте, 1922 года.
Из семейного архива Галимжановых [Кузекова, 2016: 47].
Его сокурсники по учебе в Уфе поэт Магжан Жумабаев, писатель и журналист Беимбет Майлин прикладывали усилия по разработке первых учебников на казахском языке. Жумабаев стал автором первого учебника «Педагогика» (1922), вышедшего в Оренбурге. В Ташкенте они встретились в Киринпросе (Казахско-кыргызский институт просвещения), сохранилась редкая групповая фотография 1922 года, на которой в одном ряду стоят Магжан и Билал. Статная, высокая его фигура запечатлена на том снимке 1922 года в Ташкенте вместе с другими просвещенцами: М.Жумабаев, А.Диваев, Х.Досмухамедов, Ф.Галимжанов, М.Есполов и др.
В середине 1920 годов многие казахские юноши и девушки учились в Ташкенте. - Действовал Кинпрос – Казахско-киргизский институт просвещения (директор С.Айзунов). Например, когда в Ташкент в 1924 голу прибыл из Оренбурга с семьей для работы в Кинпросе Ж. Аймауытов, то здесь уже работали Б.Сулеев, А.Байтасов и др.
После размежевания среднеазиатских республик и Казахстана, было принято решение создать в республике университет. Прямое отношение к этой созидательной работе имел Б. Сулеев, который на тот момент был приглашен с низовой работы – в столицу Кызылорду, в штат Наркомпроса республики. Есть архивные документы, подтверждающие, что в 1925 – 1926 Сулеев трудился в штате Наркомата просвещения Казахстана в должности заведующего соцпрофобром (отдел курировал вопросы профессионального образования, техникумы). Так, в Протоколе № 42/9/с закрытого заседания Совнаркома КССР от 24 сентября 1925 г. Наркомпрос представлял Сулеев [АП РК. Ф. 141. Оп. 18. Д. 57]. Самое интересное, что в 1925 году весной Сулеев разыграл и выиграл блестяще «гроссмейстерскую партию» в Ташкенте, по вопросу о принадлежности ряда учебных заведений Ташкента Казнаркомпросу. Специалисты считают, что он загодя заручился поддержкой Т.Рыскулова в Москве. Сулеев выступил с «особым мнением» по целому ряду вопросов, его поддержал коллега из Кара-Киргизии. Благодаря последовательной позиции казахского представителя, ряд вопросов были оставлены для доработки. В противном случае, была бы допущена несправедливость в распределении мест для потенциальных студентов из разных государств [ГА АО. Ф. 2. Оп. 22. Д. 59, Л. 34-38], [ГАСКО]. Этот беспрецедентный поступок, гражданский подвиг, увы не отражен в биографических справках.
Мониторинг деятельности первых казахских техникумов (педагогических, лесного и др.) в середине 1920 годов по Казахстану осуществлял отдел соцпрофобра под руководством Б. Сулеева. В середине 1920 годов он еще и курировал вопросы борьбы с беспризорностью, опираясь на инструктивные письма из Москвы (эти инструкции он опубликовал в журнале «Жана Мектеп» за 1925 год). По поручению наркома С.Садвокасова выезжал в Ташкент (весна 1926 года), для урегулирования конфликта студентов САГУ с представительством КазАССР относительно задержки стипендий. Именно Сулееву поручались переговоры относительно передислокации вузов из Ташкента в Алма-Ату, хозяйственные (зарплата и проч.) проверки, методические вопросы. Он был крупной фигурой в системе Наркомпроса, человеком обстоятельным и последовательным.
Будучи принят на работу «из низовых организаций» из Семиреченской области (практиковался такой принцип) в республиканский комиссариат просвещения в конце 1925 (де-факто), он был де-юре введен в состав Коллегии в феврале 1926 года. И уже в конце того же месяца Сулеев командирован в составе делегации ученых и педагогов в Баку. Это касалось поручения ЦК по проведению реформы тюркских алфавитов (переход на латиницу). Его участие в Всесоюзном съезде тюркологов было не случайным. Вопрос о реформе алфавита в те годы вызвал острые споры. Знавший А.Байтурсынова по Оренбургу и Урджару, Билал Сулеев в душе не приветствовал латинизацию. Он критически относился и к старой версии казахского алфавита. Прямо высказанная в Баку его позиция, зафиксированная в стенограммах съезда, вероятно решила дальнейшую его судьбу.
Одна из редких фотографий, на которой запечатлены Ахмет Байтурсынов и Билял Сулеев, не так давно обнаружена учеными из Азербайджана. Это события 1926 года, когда в Баку состоялся I Всесоюзный съезд тюркологов, проходивший в Азербайджанской ССР (26 февраля по 5 марта 1926 года). О съезде, на котором развернулась дискуссия о переходе с арабской графики на латинизированный алфавит, писали тогда многие газеты, а участники с разных концов Союза также оставили нарративы в региональных СМИ. В работе Первого Бакинского Тюркологического съезда Казахстан был представлен пятью учеными, просветителями и языковедами: Ахмедом Байтурсуновым (1872-1937), Элдесом Омаровым (1892-1937), Назиром Торекуловым (1892-1937), Билалом Сулеевым (1893-1937), Азизом Байсейидовым (1893-1955). в своих выступлениях они коснулись тем, охватывающих многоаспектные направления в тюркологии: проблемы орфографии, алфавита, терминологии, методики преподавания.
Если обратить внимание на даты ухода их из жизни, то подтверждается гипотеза о том, что если в работе первого Тюркологического съезда участвовал 131 делегат, то впоследствии около 120 его участников, ученых и мыслителей, были арестованы и физически уничтожены.
Фото 3. Ахмет Байтурсынов, Елдес Омаров и
Билял Сулеев (стоит в верхнем ряду справа третий)
с участниками съезда. Баку, 1926 год. Из Интернета
Сейчас доступны источники из фондов московского архива ГАРФ. О секциях тюркологического съезда в Баку, и в стенограммах встречается фамилия Сулеева [ГАРФ. Ф. Р-5402. О 1. Д 409. Л. 290. Опубл.: Заседания…, 2009]. Обратимся к прямой речи Б.Сулеева, застенографированной в Баку. Выступая на партийной фракции съезда, на первом заседание фракции тюркологического съезда 26-го февраля 1926 г. Сулеев четко выразил свое отношение к реформе алфавита: «.. я - работник, недавно выдвинутый с низов, и в большинстве случаев работал в административных органах, с положением дела по этому вопросу не очень знаком. Я как коммунист не должен слепо следовать тому, в чем я действительно не убежден». По всей видимости, одним из двух делегатов, кто воздержался по вопросу принятия проекта резолюции о нового тюркском (латинском) алфавите, был Б.Сулеев. Такая принципиальная позиция в те годы, особенно для коммуниста, о чем доложили Ф.Голощекину, была нонсенсом. Сулеев сразу же попал в немилость в парторганизации Казкрая. Потому он недолго проработал в наркомпросе, руководитель которого Смагул Садвокасов так же стал объектом незаслуженной критики со стороны Голощекина. Тем не менее им удалось в сжатые сроки наладить курс на создание республиканских высших учебных заведений и проектировать открытие университета.
В марте 1926 года Сулеев сделал доклад «О конфликте в Ташкенте» на закрытом заседании Коллегии наркомпроса республики. Председательствовал С.Садвокасов. Чётко изложена суть вопроса, предложены конкретные пути решения. Таков был стиль его работы: деловитость, предельная ясность, компетентность. [ГАСКО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 401. Л. 4-5]. В мае 1926 года он выбран в состав бюро партячейки коммунистов Наркомпроса [КОГА. Ф. 2. Оп. 2. Д. (56) 253. Л. 19-19 об.] Именно Б.Сулеев руководил передислокацией двух учебных заведений: Казахского педагогического института из Ташкента в Семипалатинск, Оренбургского института - в Актюбинск. В 1928 году, будучи ответработником Казахского наркомата просвещения (зав. профобр.), Билял Сулеев совместно с другим уроженцем Семиречья, Оразом Джандосовым, хлопотали об организации в г. Алма-Ате первого в Казахстане университета. По некоторым сведениям, в течение двух-трех лет Билял Сулеев открыл 19 начальных школ, 11 педагогических техникумов. Был ректором пединститута в Семипалатинске примерно в 1929-1930 гг. [Тузбекова, 2007; Жантасова, 2021].
Организаторские способности, энергия и подвижничество Сулеева не остались незамеченными, его выдвигают на руководящие должности. С его мнением считаются. Важно было решить вопросы о передислокации учебных заведений, открытых ранее КазЦИКом в Ташкенте, обратно в пределы Казахской республики. Авторитет Сулеева в этом вопросе был непреклонен: его «особое мнение» сыграло свою роль. Но политизация общественной жизни начинает сказываться на его карьере: начинаются «чистки» по партийной линии, ему припоминают знакомство с деятелями Алаш и дружбу с опальными поэтом Магжаном Жумабаевым, Мухтаром Ауэзовым. В 1929 году Билял заведует Актюбинским областным отделом образования, и семья Сулеевых и переезжает подальше от Алма-Аты, в Западный Казахстан. В воспоминаниях «Судьба корифеев» [Габитова, 1995] его первой супруги – Фатимы Габитовой приводится факт, что «…созданное в годы гражданской войны в селе Талды бюро по оказанию помощи беженцам «Садыр-Матай» возглавил Б. Сулеев. В 1928-1929 году был назначен зав. Актюбинским облОНО, однако в 1930 году Оренбург передали в административное подчинение Средне-Волжскому краю России, а Ташкент- Узбекистану, поэтому имевшего опыт в организации вузов Сулеева перебросили «перевести Учительский институт из Оренбурга в Уральск, а Ташкентский пединститут – в Семипалатинск» [Алтайбек, Иванов, 2017].
Затем Б. Сулеева направляют директором / ректором Семипалатинского педагогического института. Развернувшаяся кампания клеветы и гонений заставляет его менять место работы. По одним данным, в 1931, по уточненным - в 1930 году, в числе других 30 человек, впервые арестован. Последовательность арестов: Ермеков Алимхан – 6/Х.30 г.; Тынышбаев Мухамеджан – 4/ VIII – 30 г.; Досмухамедов Халел – 14/IХ – 30 г.; Досмухамедов Жаханша – 31/Х – 30 г.; Кожамкулов Нашир – 20/Х – 30 г.; Сулеев Билял – 27/IХ – 30 г. и т.д. [Журтбай, 2016: 53] В одном из материалов следственного дела 1930 года есть запись: «…Сулеев. Сын бая, сам белый офицер. Школу заполнял сыновьями баев, а бедняков выгонял. По докладу о деятельности ГубОНО его немало ругали (из речи Банжарасова при «чистке» Менаева)» [АП РК. Ф. 719. Оп. 1. Д. 1432. Л. 1-6]. Обвинения, на которых следствие пыталось составить наличие контрреволюционной организации.
Билал (в следственных материал пишется - Белял) Сулеев в 1933 году за недостатком улик был оправдан и выпущен, после чего выехал в Москву, где находился до 1934 года. Оттуда направлен в Каракалпакскую АССР в город Турткуль - заведовать отделом вузов и школ. Снова арестован в 1937 году НКВД. Стал жертвой репрессий. Посмертно реабилитирован.
Реконструкция вех биографии крупного деятеля «Алаш» Б.Сулеева еще не завершена; в оренбургский период (1913-1916) знакомится с А.Байтурсыновым и занимается изданием и рассылом экземпляров первого казахского журнала «Қазақ». Его заметки в газете «Қазақ» по вопросам педагогики и трудоустройства казахских учителей, о школе «Мамания» в Копале свидетельствуют о его заинтересованном участии в качественной подготовке учащихся. В 1916 году в составе специальной делегации выезжает в Минск, чтобы поднять дух находившихся там казахов, мобилизованных на тыловые работы, и этот эпизод характеризует Сулеева как личность сопереживающую; он – человек дела, поступка. В годы гражданской войны Б.С.Сулеев так же не стоит в стороне от местного самоуправления; реальная угроза жизни копальцам (со стороны красноармейцев) тревожит его, к тому времени выбранного в члены областного Семиреченского и уездного Копальского советов Алаш-Орды. Вместе с соратниками он бьет тревогу и направляет телеграмму в центр – город Алаш. После амнистии, как и его духовный наставник А.Байтурсынов, выбирает путь альянса с властью большевиков, чтобы продолжить просветительскую деятельность. В 1922 году выезжает в Ташкент, где проводит встречу с ректором (Сегизбай Айзунов) и казахскими студентами Кинпроса, учеными (Абубакир Диваев), преподавателями и членами общества «Талап» Халелом Досмухамедовым, Магжаном Жумабаевым, Мырзагазы Есполовым, Мухтаром Ауезовым и др. Тогда ставились задачи поднять уровень обучения и профессионализации казахской молодежи, развития научных исследований.
В новых условиях советского администрирования Б.Сулеев не теряет лица; честно высказывает взвешенные суждения. Будучи направлен на Первый Тюркологический съезд в Баку (1926), в составе казахской делегации, высказывает мнение о поспешности перехода на латиницу для казахов. В 1929 году, с выходом книги Мартыненко «Алаш-Орда» и публикацией его причастности к Алаш-Орде, ему пришлось искать работу подальше от столиц, в Актюбинске, Семипалатинске, затем в Москве и Каракалпакской АО, также в сфере народного просвещения.
Как и другие выпускники джадидской школы «Мамания» и уфимского медресе «Галия», Сулеев соответствовал квалификации учителя в широком понимании этого слова. Он своим примером вдохновлял поколение тех, кто искренне строил систему народного образования, невзирая на вызовы и политические расклады. О богатом творческом наследии Сулеева следует создать обобщающие труды. Есть расхождения в написании его отчества, башкирский исследователь Л. Тузбекова пишет Билал Майлыбаевич, хотя такое сочетание больше нигде не встречается. Возможно, отчество Майлыбаевич возникло из схожей фамилии другого Билала Малдыбаева из Петропавловска, активного корреспондента газеты «Қазақ» (?).
В оренбургский период Билал подрабатывал в редакции газеты «Қазақ» и публиковал заметки под псевдонимом «Қаптағай», к примеру его статья «Мұсылман босқындарды қонақ қылу» - о прибывающих в Оренбург литовских мусульманах, вышла в номере от 15 октября 1915 года. Его стихотворение «Толқын» - в номере от 23 декабря 1915 года [«Қазақ» газеті. 1915-2. 2023: 453]. Стихотворение «Өзгеріске»опубликовано в «Қазақ» в 1917. № 224. 1 апреля. Стихотворение «Үміт» в газете «Қазақ» за 1915 год № 102 за 8 февраля. Под псевдонимом «Қаптағай» вышла заметка «Екінші Бөрте болысында» в газете «Қазақ» за 1916 год, здесь речь идет о казахах Актюбинского уезда. Знать ситуацию по смежному с Оренбургом региону мог только Б.Сулеев, посетивший аул и ознакомившийся с системой преподавания на казахском языке. Автор заметки, в частности, пишет: «Сол іздеген «шын қазақ мектебін» осы ауылда таптым. Мұндағы оқылатын кітаптардың бәрі де қазақ тілінде, қолданған емлесі «қазақ» емлесі. Балаларының аузындағы айтқан тасбихтары қазақтың ақындарының, шешендерінің сөздері. Абай, Ахмет, Міржақыптардың өлеңдерін білмейтін бала жоқ. Бұл ауылдың бақытына тағылымнан хабардар тәуір». Автор подчеркивает, что его давно интересует школьная система, где дети наизусть цитируют Абая, Ахмета и Миржакыпа. В 1916 году, в номере 3 газеты «Казах», была опубликована научная статья Б.Сулеева «Науширван эфенді мақаласы жайлы». Часто издавались его статьи и стихи в татарской газете «Вакт». Выбранный им псевдоним «Қаптағай» восходит к родовому наименованию. В пользу авторства Б. Сулеева можно привести такие аргументы: он хорошо владел письменным и устным татарским языком, потому не удивительно, что печатался в журнале «Шура». Написанная Б. Сулеевым комедия «Картаға салынған қатын» впервые была поставлена в 1921 году в Алматы. Созданная в 1922 году сатирическая поэма «Қабанбай мен Сазанбай» посвящена была началу земельной реформы в Жетысу. Из стихотворных произведений «Қыз бен жігіттің айтысы», «Қазақтың 24 басалқа дыбысы», «Қайтсең де көсем боларсың» (1922), «Нақысбек» (1922), «Жұт жеті ағайынды», «Қазақ мұғаліміне» (1923) и другие сатирические стихи увидели свет на страницах газет и журналов. [Қазақ әдебиеті, 2010; Қазақстан, 1998]. Практически в каждом номере газеты «Тилши» он печатался под псевдонимом «Каптагай», и в этих же номерах было напечатана поэмы Магжана Жумабаева «Ертеги» о султане Сыздыке - сыне хана Кенесары.
За короткий период Сулеевым осуществлены - в должности заведующего отделом соцвоспитания и профобразования в наркомпросве республики, - масштабные проекты открытия казахских школ, техникумов, передислокации вузов из Ташкента в города Казахстана. К сожалению, эти аспекты его биографии не полностью вошли в историю народного образования и высшей школы нашего государства. Важно восстановить историческую справедливость о созидательной организационной деятельности Б.С.Сулеева, во благо подрастающих поколений.
С целью расширения знаний о творческом наследии Биляла Сулеева, предстоит продолжать поиски, ведь его знакомство с ратовавшими за открытие национального театра С. Садвокасовым, Ж.Аймауытовым, К.Кеменгеровым, М.Ауэзовым и другими не могло не выявить способности самого Биляла творить для сценического искусства. Начитанный, вдумчивый человек, бережно относившийся к богатству казахского языка, он безусловно имел отношение и к созданию сценариев первых пьес на родном языке. Методическое, публицистическое и творческое наследие деятеля Алаш Б.Сулеева, нацеленное на воспитание в подрастающем поколении добрых чувств и тяги к знаниям заслуживает популяризации, также как и его биография, насыщенная событиями бурной эпохи ломки старого строя и созидательной работой, прерванной насильственным образом.
*Статья выполнена в рамках реализации проекта грантового финансирования МНВО РК «Жетысуйские деятели движения Алаш: деятельность, судьбы, наследия» (АР 14872226).
Муканова Гюльнар,
кандидат исторических наук,
ведущий научный сотрудник Института
истории и этнологии им. Ч.Ч.Валиханова
Источники и литература:
Алтайбек С., Иванов Г. Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731-2017 гг. М.: Литео, 2021. 947 с.
АП РК – Архив Президента Республики Казахстан.
Барахов И. Итоги 1-го Всесоюзного Тюркологического съезда // Хозяйство Якутии. 1926. № 5. С. 37-50.
Габитова Ф. Судьба корифеев. Из дневниковых записей. Алматы: Жазушы, 1995.
«Галия» «Тормышы»: история медресе, ставшего в начале ХХ века центром общественной жизни татар и башкир. Электронный ресурс. 7 июля 2022 // https://dzen.ru/a/YsZwFk3vpy5eoNBf
ГААО - Государственный архив Алматинской области.
ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации.
ГАСКО – Государственный архив Северо-Казахстанской области.
Дивногорцева С.Ю. Становление государственной системы педагогического образования в дореволюционной России // Вестник ПСТГУ IV: Педагогика. Психология 2010. Вып. 2 (17). С. 42–48.
Жантасова Г. и др. Забытые имена: обнародованы новые факты о жизни алашординца Биляла Сулеева // 29.05.2021. Электронный ресурс: https://24.kz/ru/news/culture/item/476878-zabytye-imena-obnarodovany-novye-fakty-o-zhizni-alashordintsa-bilyala-suleeva
Журтбай Т. Земельный вопрос и политика преследования // Айкап 2016 № 2. С. 52-57. Пер. на рус.
Заседания партфракции тюркологического съезда в г. Баку. Первое заседание фракции тюркологического съезда 26-го февраля 1926 г. // Ab Imperio. 2009.№4. P. 267-316.
Кузекова Р.С. Файзулла Галимжанов: жизнь и деятельность // Отан тарихы. 2016. № 2. С. 37 – 48.
Кумыран А. Китайский Алаш. 17.12.2013. Электронный ресурс: https://ratel.kz/raw/kitayskiy_alash
КОГА – Кызылординский областной государственный архив.
«ҚАЗАҚ» газеті. 1915 жыл. Екінші кітап / Жауапты редактор Сұлтан Хан Аққұлы. Құраст, Ғ. Әнес, Т. Замзаева. Алматы: «Алашорда» қоғамдық қоры, 2023. 576 б. Б. 509.
«Қазақ» газеті. 1915 жыл. Екінші кітап / Құраст.: Ғ. Әнес, Т. Замзаева. Алматы: Алашорда қоғамдық қоры, 2023. 512 б.
«Қазақ» газеті. 1918 жыл және басылым туралы / Құраст.: Ғ. Әнес, Т. Замзаева. Алматы: «Алашорда» қоғамдық қоры. 2023. 440 бет.
Қазақ әдебиеті. Энциклопедиялық анықтамалық. Алматы: Аруна Ltd., 2010.
Қазақстан: Ұлттық энцклопедия / Бас редактор Ә. Нысанбаев. Алматы «Қазақ энциклопедиясы» Бас редакциясы, 1998.
Қойгелдиев М. Алаш қозғалысы. Алматы: Санат, 1994. 420 б.
Мартыненко, 1992 - Алаш-Орда. Сборник документов. Сост. Н.Мартыненко. Алма-Ата: Айкап, 1992. 192 с.
«Сары-Арқа». 1918. Декабря 19(29). № 61.
Тузбекова Л.С. Медресе «Галия» - высшее мусульманское учебное заведение Башкортостана (1906–1919 гг.). Уфа, 2007. 147 с.
Шукюров А. О судьбе казахских представителей Первого тюркологического съезда // Литературный Азербайджан. 2017. № 5. С. 36-41.
