В ком русское правительство видело конкурентов для своей торговой колонизации Средней Азии? Очевидно, это были китайские ремесленники и торговцы, которые неустанно возили свои товары от Тибета до Манчжурии и Кяхты. Некоторые из их товаров даже появлялись на рынке Иркутска. Русское правительство видело угрозу в их предприимчивости и неутомимости. Еще одним талантливым конкурентом русской торговле в регионе был английский купец со своей конторой, погружаемыми в океан телеграфами, с прокладываемыми в Индии все дальше к северу железными дорогами и королем, который управлял мировой биржей. Также были бухарские купцы, один из самых торговоориентированных народов того периода.
Н.М. Ядринцев называл торговлю одним из самых видных талантов бухарского народа: «Торговые таланты бухарцев и их предприимчивость испытали русские люди в прошлом столетии в Сибири. При свободе торговли бухарские купцы завладели всей сибирской торговлей, они завели компании, торговые дома, общества взаимного страхования, сделали торговыми агентами сибирских татар и покрыли торговой сетью все пространство от Казани до Иркутска». Бухарские купцы снабдили своими товарами всю Сибирь, одели мужчин и фанзы (традиционное жилище, распространенное в Китае, Корее и на Дальнем Востоке) в бумажные материи, взяли под свой контроль всю торговлю мехами, а также стали посредниками между российской мануфактурой и Сибирью. Много позже сибирское купечество просьбами, жалобами, прошениями и интригами возвратило себе торговлю. Так бухарцы были изгнаны из Сибири, а въезд их из-за границы был запрещен.
Вместе с тем, в XVIII веке русское купечество мало чем запомнилось в деле торговли с кочевыми народами. А в исторических летописях начала XIX века есть записи, согласно которым купцу с обозом для торговли со Средней Азией или Западным Китаем было необходимо сопровождение отряда войск, притом довольно многочисленный. Правительство естественно отказывало купцам в этой просьбе, а караван оставался на месте. В рапорте Крафта («Материалы для истории Сибири», Изд. Моск. Общества Истор. и древностей) рассказывалась насколько плохо русские купцы торговали с кочевыми народами: «В сентябре 1750 года драгун Давыдов, посланный в Зенгорию (для разведок), объявил, что на него среди степи напали калмыки, вознамеривались зарезать ножом и, поймав его за волосы два человека, таскали его на лошадях по степи, и притом объявили ему, что он ездит к ним для обману, а товаров никаких не привозит». Однако надо заметить, что в XIX веке многое изменилось, а торговля Российской империи с китайцами наладилась.
Среднеазиатская торговля привлекала внимание русских купцов и наблюдателей. Некий Петровский в поездке в Бухару присматривался к бухарскому рынку и пришел к заключению, что Бухара была центр среднеазиатской торговли, и склонялся к новым завоевательным планам.
Одной из самых больших мер для достижения торгового преобладания в Средней Азии была железная дорога. В те годы проект только зарождался, поэтому неизвестно было будет ли эта дорога через Оренбург, через Кавказ или через Сибирь, однако главной ее целью было соединение мануфактурных областей Российской империи со среднеазиатскими рынками. Этим московская, костромская, владимирская и другие мануфактуры могли удешевить провоз своих товаров. Вместе с колоссальным влиянием, которое могло бы оказать строительство железной дороги, вопрос удешевления товаров русской промышленности все еще стоял на повестке дня. Так, Ядринцев полагал, что «железная дорога удешевит многие товары мануфактуры, но только до известной степени. Она удешевит провозную плату, в 5, 6 может 10 раз, но это будет уже минимум, более товар не может быть понижен. Конечно, в высшей степени желательно для успехов дела еще большее удешевление мануфактуры и легкость ее сбыта». Для достижения этой цели он предлагал поставить мануфактуры как можно ближе к Средней Азии: «Последняя русская мануфактура стоит в Казани и Екатеринбурге, но она еще может быть ближе подвинута к среднеазиатским владениям и подойти к их границам чрез зауральские провинции. Этим приближением фабричной промышленности будет достигнуто как удешевление продукта, так и, в силу этого, большее его распространение». Другой мерой к упрочнению русской промышленности в Средней Азии являлись попытки основать заводскую промышленность в самом регионе. К этим попыткам относились проекты заведения свекло-сахарного производства, стеаринового производства в Ташкенте и т.д. Для русской колонизации обе эти меры были чрезвычайно важны, но требовали также и большой осмотрительности.
Ядринцев полагал, что самый быстрый и доступный путь к русской торговле, промышленности и образованию в регионе лежал через Сибирь: «Может ли здесь [в Сибири] быть широко развита мануфактура и во всем ее разнообразии, когда на нашем востоке было всего 3 миллиона русских потребителей? Сибирь представляет много сырьевых богатств, как хлеб, сало, масло, железо и т.п., но куда она могла двинуть их? Уже на Урале, в Поволжье она встречала тех же конкурентов. Однообразие климатов, природы обусловливали и однообразие продуктов; только разнообразные страны могут обмениваться с успехом своими произведениями. В Азии встретятся продукты с юга и севера. Итак, нашим северным продуктам надо открыть южный рынок». Так, оживляя промышленность торговлей, русское правительство преследовало две задачи: усиление своего влияния в регионе и создание колонизаторов из числа русского населения завоеванных территорий.
В статье «Чем мы покорили Среднюю Азию» (Н.М. Ядринцев, Камско-Волжская газета, №49-50, 1873 г.) сказано: «Цивилизация русского Востока, таким образом, должна быть очередной задачей и неотлагаемой ввиду среднеазиатских событий. Русский восток уже получил достаточную гражданственность, он достиг культуры, которая легче всего способствует к переходу его к высшей промышленной деятельности. Русское население на востоке мы считаем более подготовленным к этой роли, заводы в Сибири уже начинают возникать естественно, надо только способствовать этому развитию, она начинает переживать переход от ремесленной к фабричной промышленности». Однако мануфактура не могла возникнуть в одиночку. Для этого нужна была целая промышленная культура, нужны были рядом химические и механические заводы для производства и ремонта машин, которые могли прийти в негодность в случае малейшей порчи. К слову, к тому моменту Сибирь располагала всеми средствами для широкого и разнообразного развития заводской колонизации региона.
Что касается удобств экономического сближения русского правительства со среднеазиатскими странами, важно отметить, что только тесное знакомство с местными народами и изучение их потребностей могли принести успехи русской колонизации. Для этого требовалось близкое непосредственное столкновение и сближение с массой народа на его же земле: «Могут быть созданы в городах Средней Азии роскошные магазины, могут по улицам гулять пышные дамы, кавалеры в лайковых перчатках, могут здесь выходить прекрасные фотографические альбомы, пожалуй, даже будет устроена консерватория, но Средняя Азия останется Средней Азией, ежели только не тронута будет масса азиатцев. Истинным цивилизатором все-таки останется загорелый приказчик, пролагающий дорогу по степям и толкающийся в толпе народа в караван-сараях, а сибирский казак, знакомый с киргизами, их нравами и языком, легче всякого франта сойдется с азиатцем. Пусть они и выполняют эту работу!».
Впрочем, русская торговля на конец XIX века не смогла приспособить промышленность к нуждам среднеазиатских стран. Ядринцев, ссылаясь на одного из знатоков казахской степи, сообщал о бездеятельности сибирской промышленности: «В курганском и шадринском округах могли бы с успехом выделываться, говорит он, баранки для киргиз, вермишель, саго из картофельного крахмала и галеты. Вермишель приготовляется китайцами и в большом ходу у монголов. Род галетов приготовляется китайцами в Кульдже и Чугунчаке для киргиз Семипалатинской области». Галеты – морские сухари, занесенные в Среднюю Азию англичанами – прошли через Китай в Семипалатинскую область!
