Как известно, на территории Казахстана на закате Российской империи существовала административная единица, называемая Степное генерал-губернаторство, также известная как Степной край. Считается, что Степное генерал-губернаторство было упразднено в 1918 году, однако мало, кто знает, что один из первых законопроектов об упразднении был внесен на рассмотрение в Государственную Думу Российской империи осенью 1908 года. Портал Qazaqstan Tarihy, опираясь на архивы газеты «Сибирские вопросы», расскажет о настроениях, которые царили в Казахстане и чиновничьих кабинетах накануне этого события
Осенью 1908 года думские газетчики и журналисты сообщали, что умеренно-правая фракция в Государственной Думе внесла туда законопроект об упразднении Степного генерал-губернаторства. На тот момент Степной край составляли две – Акмолинская и Семипалатинская – области Киргизского (Казахского) края с коренным населением в первой 52% и во второй 86%. Со времени разделения Сибири на два генерал-губернаторства (1822 г.) эти области входили в состав Западно-Сибирского генерал-губернаторства. В 1882 году, после упразднения генерал-губернаторства Западной Сибири, было образовано степное генерал-губернаторство в составе Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской областей.
В 1897 году Семиреченская область отошла к Туркестану. С этого времени пограничная с Китаем линия в пределах Усть-каменогорского и Зайсанского уездов Семипалатинской области сократилась до ничтожной величины – не более 250 верст, которые приходились на южный Алтай и Тарбагатай, заселенный в пределах Китая казахами из родов Керей и Найман, часть которых составляла кочевое население упомянутых двух и других уездов Семипалатинской области.
Памятником былого значения, которое раньше придавали пограничному с Китаем сношения через канцелярию Западно-сибирского и потом Степного генерал-губернаторства, осталась должность чиновника особых поручений при степном генерал-губернаторе. Летом 1908 года в Чугучак, где проживал консул, ездил на съезд чиновник особых поручений при степном генерал-губернаторе г. Ланговой, бывший профессиональный педагог. Осенью 1906 года он работал инспектором типографии в городе Омск, а зимой 1907 года исполнял обязанности пристава на предвыборных собраниях во вторую Государственную Думу. Всякому ясно, что на место этого всестороннего чиновника мог быть командирован в Китай с одинаковым основанием архитектор, агроном и т.д., должности которых также находились в штате канцелярии степного генерал-губернатора.
Дальнейшее существование этого генерал-губернаторства также не могло быть мотивировано смежностью Степного края с Китаем, пограничная линия с которым была незначительна по протяжению и расположена в горах Алтая и Тарбагатая, представляющих неудобные пути сообщения по редким в них перевалам и заселенных с обеих сторон «мирными и родственными киргизами».
В те времена, когда в Западной Сибири не было ни управлений государственными имуществами, ни особых межевых учреждений, ни городских архитекторов и т.д., в канцелярии генерал-губернатора Западной Сибири были сосредоточены должности лесничего, землемера, инженера, архитектора, агронома и т.д. Весь этот громоздкий аппарат, рассчитанный на удовлетворение разнообразных потребностей государственной и общественной жизни, перешел по наследству в Степное генерал-губернаторство, где все эти должности были «так же необходимы, как должность чиновника по китайским делам, поручаемым лицам, не знающим китайский». Дело в том, что все эти должности вошли в состав местных учреждений разных министерств, что нисколько не мешало благополучному существованию Степного генерал-губернаторства. Еще при Западно-сибирском генерал-губернаторе Николае Казнакове, занимавшем должность с января 1875 по февраль 1881 гг., должность чиновника по строительной части превратилась в фикцию. Числившийся при нем чиновником по строительной части Ядринцев занимался совершенно другими делами. Этот строитель, получавший по 2800 рублей в год, вынужден был занимать свое время осмотрами зданий степных пикетов и сельскохозяйственных школ, что с не меньшим успехом мог бы сделать областной архитектор. Кроме того, в течение 5 лет он строил омский городской театр.
Агрономические нужды крестьянского населения обслуживались агрономами переселенческого управления, а о сельскохозяйственных нуждах казахов заботился каждый из них отдельно сам. Кроме того, как сказано в газете «Степные вопросы», в Степном крае было несколько сельскохозяйственных школ главного управления земледелия и землеустройства, за 20 лет потративших десятки тысяч рублей земских сумм и не выпустивших ни одного сельскохозяйственного работника.
Эти школы находились в ведении главного управления земледелия и землеустройства, а наблюдал за ними неподчиненный управлению чиновник особых поручений по агрономической части Степного генерал-губернаторства. Агроному генерал-губернаторства в таком случае ничего не оставались, кроме как, по приказанию генерала, заняться разведением плодовых садов на реке Иртыш под Омском в компании с профессиональным пивоваром... Чиновники особых поручений по горной и гидротехнической частям также сидели без работы. В Омске жил районный окружной горный инженер главного управления земледелия и землеустройства, однако гидротехнические работы, возникшие в 1890-х гг., когда переселенцам потребовалась не только земля, которой сколько угодно в степи, но и вода, в которой ощущался большой недостаток, исполнялись особыми порученцами упомянутого главного управления. Убивая время, чиновники Степного генерал-губернаторства по горной и гидротехнической части то занимались торговлей лесом, то рыли колодцы омичам, то проводили им же телефоны и «для порядка» летом объезжали переселенческое поселки.
Во главе всего огромного штата канцелярии Степного генерал-губернаторства стоял управляющий. Степной генерал-губернатор получал 24 695 рублей в год, не считая 13 000 рублей на представительство. На эти деньги еще в конце XIX века покупались несколько пятирублевых халатов, которыми награждали казахских волостных старшин и рассыльных. Управляющий канцелярией получал ежегодно 7 750 рублей, два старших делопроизводителя по 3 250 рублей. Этот штат канцелярии ежегодно стоил казне не менее 62 218 рублей.
«…Большое вознаграждение, как водится, нисколько ни к чему, в смысле знания края, не обязывает степного генерал-губернатора. Был здесь генерал-губ., заслуживший общую благодарность за то, что ничего не делал, не мешал населению заниматься обычным своим делом - достоинство, ценное на должности степного генерал-губернатора…»
Казахи считают верблюда воплощением мира и покорности. Они говорили: «Если привязать сто верблюдов к хвосту бродячей собаки, то она их поведет в Ташкент». То же самое можно было сказать и про генерала, которого казахи любовно прозвали: «Ақ түйе» («белый верблюд»). Был в Степном крае другой генерал-губернатор Николай Сухотин, который грозил казахской степи в конце 1905 года карательным отрядом, называя это подавлением в регионе революционного движения. Спустя полгода, осенью 1906 года в степь приехал другой степной генерал-губернатор Иван Надаров, имевшего при себе одного деньщика. О генерал-губернаторах, в целом, в «Сибирских вопросах» было сказано следующее:
«Неограниченная власть степного генерал-губернатора, чистого, как ангел, от знания края, опасна, как огонь, которым играет ребенок. До конституций все боялись степного генерал-губернатора и его чичероне, управляющего его канцелярией. Они вмешивались в дела всех ведомств и до такой степени надоели всем, что всегда все только и думали об упразднении степного генерал-губернаторства»
Однажды одна из столичных газет напечатала слух об упразднении степного генерал-губернаторства. Так, местная власть запрещала перепечатку этого радостного известия в местной газете, так как это «могло испортить аппетит его высокопревосходительства». После конституции, познакомившей население Степного края с репрессией периода успокоения, проводимою под покровом разных охран и Военного положения, все население трепетало от животного страха перед властью степного генерал-губернатора.
Сообщалось, что один большой чиновник, правее октябристов, говорил депутату первой Государственной Думы: «Если вы не потребуете упразднения степного генерал-губернатора, то на вашей душе будет грех!». Излишне говорить о мнениях на этот счет казахского населения, из которого не одна сотня была административно выслана с родины степным генерал-губернатором на основании «достоверных и секретно собираемых полицией» сведений. Достаточно сказать, что был даже случай высылки покойника.
«Мы его вполне понимаем, зная безделье, на которое обречены чины его канцелярии. Это предписание не лишено известной находчивости: надо же чем-нибудь заниматься людям, стоющим казне 70 тысяч ежегодно»
Несмотря на то, что настроения того времени были близки к тому, чтобы с неподдельной радостью принять упразднение Степного генерал-губернаторства, этот законопроект 1908 года так и не получил достаточного количества голосов.
