Прошло время шпиономании и «охоты на ведьм». Расстрелянные в 1937-1938 годах как «враги народа», государственные и общественные деятели Сакен Сейфуллин, Ильяс Жансугуров, Беймбет Майлин и другие были оправданы, а «осужденные» вместе с ними в 30-х годах народные песни и кюи «отбыли наказание» и вернулись к народу. Одним из таких произведений был «Қоңыр күй» Абикена Хасенова. Портал Qazaqstan Tarihy расскажет о жизни кюйши Абикена Хасенова, опираясь на исследования искусствоведа Ерлана Толеутая
Кюйши Абикен Хасенов в 30-е годы прошлого столетия тоже пережил немало трудностей. Многие из них описаны в мемуарах актрисы Хабибы Елебековой. Первые воспоминания об А. Хасенове в трудах Хабибы Елебековой датируются октябрем 1941 года, когда кюйши пришел выразить соболезнование Хабибе по поводу смерти ее двухлетнего сына Еркина. Для матери это был большой удар, ведь незадолго до этого она уже теряла ребенка. Абикен выразил соболезнования убитой горем матери, рассказал о своем печальном опыте и призывал ее к терпению.
О невзгодах, свалившихся на него в свое время, Абикен рассказал обобщенно, не вдаваясь в подробности, в памяти еще хранились воспоминания о повальных репрессиях 1937-1938 годов. Абикен рассказал о голоде, который отнял у него пятерых детей, о несправедливом заключении в тюрьму, о том, какую помощь оказала молодая супруга начальника тюрьмы в его освобождении, о трудном пути сначала на Балхаш, потом в Чу и в Алма-Ату, о Сакене Сейфуллине и его помощи в получении работы в драмтеатре, о встрече со своей супругой Шакен и своем возвращении в счастливую жизнь.
Абикен Хасенов родился весной 1892 года на берегу реки Каратал, у подножья горы Жалпактау Мойынтинской волости Каркаралинского уезда Семипалатинской губернии. Он был внуком волостного управителя Копбая, двадцать лет правившего Мойынтинской волостью. Копбай был влиятельнейшим человеком своего времени, одно время он наряду с Кунанбаем претендовал на должность ага-султана, но так и не получил ее. Согласно легенде, Копбай встретился с внуком Казыбек бия Алшынбай бием по этому вопросу. В частности, на уговоры Копбая Алшынбай би ответил: «Копбай, не обижайся. Ты знаешь, что мы с Кунанбаем сваты. Имя Кунанбая опередило твое. Не проси о невозможном».
У Копбая было четверо сыновей: Ракыш, Мукаш, Садуакас и Хасен. Последний и был отец Абикена. Сам Абикен рассказывал Хабибе: «У отца было богатое хозяйство. Он с детства учил меня править. Но я выбрал искусство».
Если верить сведениям писателя и исследователя Акселеу Сейдимбека, то супругой Абикена стала дочь бая Нурлана Кулше, происходящая из рода Кареке-Алтай. Ее отец и дед на протяжении многих лет правили Шерубай-Нуринской волостью.
Первым учителем А. Хасенова был его двоюродный брат Макаш, сын Садуакаса. Благодаря Макашу он познакомился с кюйши Баубеком, который научил Абикена одному из многочисленных вариантов исполнения кюя «Балбырауын». Потом юноша отправился к кипчакскому кюйши Итаяку, который помог ему постичь все тонкости кюев Дайрабая. Позже Абикен отправился получать благословение кюйши Кыздарбека, третьего после Таттимбета и Сайдалы Сары Тока виднейшего представителя Аркинской школы кюйши. У Кыздарбека часто собирались известные кюйши того времени: Абди, Сембек, Акмолда, Карибек и другие. Абикен учился у них, перенимал их опыт.
Таким образом, проведший годы в творческом поиске и в непосильном труде, Абикен совершенствовал мастерство кюйши и стал истинным мастером кюев шертпе. От любимой супруги Кулше у него появилось двое сыновей Жаханша и Далелхан, а также две дочери Шапи и Баяу. Он любил то, чем занимался, а от отца у него осталось большое состояние.
С окончанием Гражданской войны в степи установилась советская власть. Новое правительство не высказывало недовольство существовавшей в казахских степях системой отношений. Однако вскоре оно показало свое истинное лицо. Уже в 1928 году на территории аулов и волостей были проведены конфискации, по итогам которых у баев угнали весь скот, забрали абсолютно все до последней нитки и выслали. Ко всему прочему, недалекие активисты нового правительства стали притеснять деятелей народного искусства, им грозила истребление. К примеру, всего за 3-4 года были убиты все ученики Кыздарбека. Их обвиняли в идеализации старого строя, восхвалении феодального периода, игнорировании новой власти. В 1928 году был расстрелян Ахметжан Сармантаев. В 1930 году был отравлен кюйши Карибек. Год спустя, в 1931 году, сотрудники местного ГПУ расстреляли Абди Рысбекулы и Сембека Айдосулы.
Известно, что перед расстрелом Абди сказал своим убийцам: «В моей груди есть один мотив, который еще ни разу не выходил наружу. Я не хочу, чтобы он пропал вместе со мной. Позовите Абикена, я сыграю ему, потом расстреливайте». Его последняя воля была исполнена: к арестованному привели Абикена с домброй. Абди взял принесенную домбру, настроил ее и начал играть. Абди сыграл кюй два раза, прежде чем Абикен выучил его и ушел. Этот самый кюй Абикен перед самой своей смертью записал на грампластинку и назвал «Әбдидің Қосбасары».
Что касается Сембека Айдосулы, то после двух-трех попыток ареста он сумел тайно добраться до Чу. Однако там он был схвачен и расстрелян сотрудниками ГПУ в окрестностях горы Хантау. По рассказам жителя аула Аксу-Аюлы Шетского района Карагандинской области Зарубая Суйндикова, последним кюем Сембека был кюй «Сезбес». З. Суйндиков рассказывал:
«Убийцы насмехались над Сембеком: «Эй, сезбес, сыграй кюй перед смертью». Тогда Сембек ответил: «Это мой последний кюй. Пусть будет «Сезбес». Он сыграл. Среди убийц наверняка был домбрист, который запомнил этот кюй и сохранил его для народа»
После гибели ряда казахских кюйши очередь дошла и до Абикена. Некогда богатый аул Копбая, считавшийся центром кочевого искусства, превратился в личную собственность сотрудников местного ГПУ. Они не давали жизни аулу, чинили беззаконие, занимались разбоем и убийствами. По словам писателя и исследователя Камеля Жуниса, в один из дней без суда и следствия было расстреляно 18 невинных человек. Исследователь считает, что Абикен вполне мог оказаться в числе расстрелянных, но его спасло то, что он вовремя успел покинуть аул. К. Жунис также полагает, что с того момента Абикен избегал возвращения в родной аул. По словам исследователя, через три года А. Хасенов добрался до Алма-Аты, где встретился с Сакеном Сейфуллиным. Однако следует сказать, что А. Сейдимбеков трактует эти факты иначе.
Акселеу Сейдимбеков считает, что в 1931 году Абикен был пойман и отправлен в Акмолинскую тюрьму. Оттуда он вышел уже весной 1932 года. Вернувшись в родной аул, Абикен увидел, что его супруга, двое сыновей и две дочери умерли голодной смертью. Из всех его родственников в живых осталась лишь его родная сестра, которая и сама находилась при смерти в чужом ауле. Об этом Акселеу Сейдимбекову поведала мать певицы Гулбаршын Акпановой Кипия, которая была непосредственным свидетелем этих событий. Она, в частности, рассказывала, что однажды собирала кизяк и заметила мелькнувшую тюбетейку из перьев филина в песчаном тростнике. Она приблизилась и увидела в кустах обессилевших Абикена и его сестру. Она помогла им добраться до своего дома и прийти в себя. Они прожили в доме Кипия аже около года, а весной 1934 года Абикен отправился в Алма-Ату.
Так Абикен встретился с Сакеном. О дальнейшей жизни А. Хасенова рассказывал его ученик, кюйши Секен Абишов (скончался в конце 1990-х годов в Караганде). В 1994 году С. Абишов дал интервью Ерлану Толеутаю, в котором поведал следующее:
«Говорят, что расспрашивая и до Мекки можно добраться... Благодаря помощи отзывчивых людей, которых он встречал на улицах Алма-Аты, Абикен сумел найти дом Сакена. Он постучался в дверь. Открывший дверь Сакен не узнал сильно обросшего, испачканного Абикена в грязных лохмотьях. Сакен уже возвращался домой, как Абикен что есть силы закричал: «Сакен, это я, Абикен!». Но Сакен, ничего не сказав, вернулся домой. Через некоторое время из дома вышла Гульбахрам женгей. Она тепло поприветствовала Абикена, сопроводила в баню и дала ему одежду Сакена. В бане Абикен помылся, побрился и сменил лохмотья на чистую одежду, потом Гульбахрам привела его домой. Дома Сакен тепло поприветствовал Абикена, обнял его. Только тогда у Абикена отлегло от сердца. В доме Сакена Абикен прожил недолго, вскоре он снова взял в руки домбру»
Стоит сказать, что в то время в доме Сакена часто собирались гости. Они собирались так часто, что раз в неделю Сакену приходилось ездить на базар и резать кобылу. В один из таких дней Сакен позвал домой Сабита Муканова, Габита Мусрепова, Серке Кожамкулова, Курманбека Жандарбекова и других и познакомил их с Абикеном. Абикен часто играл кюи на таких сборищах. Секен Абишов рассказывал: «Как-то Абикен играл кюй, а Сабит в это время активно с кем-то перешептывался. Тогда Сакен так сильно разозлился, что сильно накричал на Сабита».
Через некоторое время по протекции Сакена Абикен устроился в Казахский драматический театр. Директором театра в то время был земляк Абикена Орынбек Беков. Исследователь Камел Жунис, к слову, предполагал, что Орынбек Беков делал вид, словно не был знаком с А. Хасеновым, а потому не хотел брать его в театр. Как бы то ни было, заметивший в Абикене благородные черты Мухтар Ауэзов сказал: «Этот человек не введет нас в заблуждение. В его внешности есть гармоничность. Кто из наших актеров пришли уже образованными? Их школа – сама степь». Так Мухтар Ауэзов решил все проблемы А. Хасенова.
Абикен работал в театре до конца своей жизни. В качестве актера он играл роли Кунанбая в спектакле М. Ауэзова «Абай», Кодара (Г. Мусрепов, «Қозы Көрпеш – Баян сұлу»), Балта («Ақан сері Актоқты»), Балкы («Исатай мен Махамбет»), Мусы (С. Муканов, «Шокан Уалиханов») и Таймана (А. Тажибаев, «Майра»).
Абикен старался максимально достоверно изображать своих героев. Как-то Абикен Хасенов играл роль Балкы в спектакле «Исатай мен Махамбет». По сюжету Балкы, сыщик Жангир хана, втерся в доверие к Махамбету. Он должен был, проявив находчивость, схватить Махамбета и доставить его есаулам Жангир хана. Совсем ослабев Махамбет сказал Балкы: «Я немного отдохну, а ты будь на страже!». Когда Махамбет уснул Балкы отправился к есаулам. Через некоторое время Махамбета схватили. В этот момент на сцену взобрался зритель, выхватил у спящего Махамбета револьвер и направил на сцену есаула. Не ожидавшие такого поворота зрители всполошились, занавес опустили и человека обезоружили. Выяснилось, что этот человек «настолько поверил в зловредность актера, игравшего роль Балкы, что готов был расстрелять его если он снова окажется на сцене».
Супруга Жусипбека Елебекова Хабиба тоже высоко ценила актерское мастерство А. Хасенова. В частности, вспоминая, как Абикен играл роль Кунанбая, она рассказывала: «Кунанбая играл и Калеке (прим. Калибек Куанышбаев), но его Кунанбай был слишком уж мягок. Кунанбай Абикена имел настоящий суровый и строгий образ степного правителя».
Абикен сумел выбраться живым из мясорубки сталинских репрессий 1937 года, в то время как его близкий друг Сакен Сейфуллин, земляк и алашординец Орынбек Беков и другие стали безвинными жертвами режима. Преследования, гибель всей семьи, родственников, насилие от рук «активистов» - все это легло на него тоскливой и болезненной ношей, которое в конце концов вылилось в кюй «Қоңыр». В настоящее время исследователи спорят о происхождении кюя. Кто-то говорит, что кюй появился в годы голода, другие – в память о Сакене Сейфуллине, третьи – в память о жертвах репрессий 1937 года. Все эти догадки верны. Другими словами, кюй «Қоңыр» Абикена Хасенова рассказывает о годах бедствий, кровавой системе и свирепом обществе, которые во многом определяют и репрессии, и голод.
Сам Абикен Хасенов только в конце жизни решился сыграть этот кюй. Известно, что он успел записать на грампластинку не только кюй «Қоңыр», но и некоторые работы своих учителей Сембека, Абди и других осужденных кюйши. Также незадолго до своей смерти он попросил композитора Латифа Хамиди записать ноты кюев, которые знал только он. Позже сам Латиф Хамиди говорил:
«Домбрист Абикен Хасенов часто приходил к нам домой. Однажды он сказал мне: «Сам знаешь, я пропагандирую кюи Таттимбета. Но возможно из-за того, что ноты этих кюев не записаны, домбристы не могут правильно их исполнять. Если сейчас мы не запишем кюи Таттимбета, то будущему поколению они достанутся в искаженном виде». Несмотря на то, что у меня было много другой работы, я не смог отказать Абикену. И не жалею об этом. Абикен взял с собой домбру. Мы сразу приступили к делу. В тот день мы записали ноты кюев Таттимбета «Қосбасар» (вторая версия) и «Айдос батыр». В следующих встречах мы записали ноты кюев «Алшағыр батыр», «Қосбасар» (третья версия), «Бес төре», «Бозайғыр», «Көкейкесті», «Саржайлау» и «Сылқылдақ». Во время работы Абикен Хасенов дал понять, что он не только прекрасный домбрист, но и прирожденный талантливый музыкант. Я записал эти ноты, а позже играл их на пианино. Он тщательно проверял попадали ли кюи в ноты, наличие каких-либо недочетов, вовремя все исправлял. Я заметил насколько он глубоко понимает музыкальные произведения, какую чувствует ответственность за народное творчество.
Абикен Хасенов был человеком с мягким характером. Он был максимально вежлив, обладал высокими человеческими качествами. Перед тем как начать играть, он всегда рассказывал об истории возникновения кюя и о его музыкальном значении»
Абикен Хасенов скончался в 1958 году в возрасте 66 лет. Комиссию по организации похорон Абикена возглавлял Шакен Айманов. Он же был тем, кто отправился в Министерство культуры, чтобы попросить средства для организации достойной службы. Один из руководителей, не знавший А. Хасенова, спросил: «Кто он? Какие у него есть труды?». Тогда Шакен, насмешливо посмотрев на него, сказал: «Апыр-ай, какая жалость... Оказывается, вы до этого момента не слышали ни «Сарыжайлау», ни «Сылқылдақ». Как бы вам это объяснить?». Чиновник ответил: «Хорошо, могу выделить пять тысяч рублей», на что Шакен сказал: «Этот человек важен для народа, известный человек искусства, добавьте еще пять тысяч рублей». Когда чиновник не захотел выделять и эти деньги, Шакен сказал: «Может кому-нибудь из нас придется умереть за эти пять тысяч рублей?». Только тогда пристыженный чиновник выделил необходимую для похорон сумму.
