куда в июле 1941-го года Советы целыми эшелонами эвакуировали лучшие умы Союза.
Ни для кого не секрет, что изначально руководители страны склонялись в пользу Томска, однако Томск уже был снабжен промышленными предприятиями. В этой связи курортный город Боровое выглядел лучшим вариантом – ученым не нужны были корпуса заводов и промышленные помещения. Так, именно омские дачи дореволюционных богачей стали пристанищем 160 ученых, среди которых особняком стоят семьи Глеба Кржижановского, Алексея Фаворского, Николая Зелинского, Льва Берга, Леонида Мандельштама и, конечно же, Владимира Вернадского. Вместе с учеными и их семьями в Боровое также были эвакуированы Одесский Институт им. Сеченова, детский пионерлагерь из Подмосковья и часть Сосновского военного госпиталя.
По воспоминаниям современников, ученым позволялось взять с собой до 20 килограммов личных вещей, которые сначала перебрасывались самолетом до города Тихвина, а дальше их личный скарб начинал многодневный и тяжелый путь по железной дороге. Путь каждого ученого разрабатывался индивидуально, поэтому нет точной информации о том, сколько времени занимала дорога.
Семья Вернадского добралась до своего нового дома в относительном комфорте, в спальном вагоне. Владимир Иванович сумел взять с собой любимую кресло-качалку, однако недоумевал почему ему не позволили взять с собой книги, ведь, как он сам говорил, «в моем возрасте бомбежки уже не так страшны».
Большинство деятелей науки были распределены в головном корпусе санатория. В. И. Вернадский, его жена Натальей Егоровной, сестра жены сына Екатерина Владимировна Ильинская, секретарь Анна Дмитриевна Шаховская и домработница Прасковья Кирилловна Казакова, заняли половину 37-й одноэтажной деревянной дачи. Едва успев разместиться и устроиться, ученые образовали казахстанскую группу академиков, которую возглавил почетный академик Н. Ф. Гамалея, секретарем группы был избран академик С. Г. Струмилин. Вице-президенту АН СССР была направлена телеграмма с просьбой выделить средства на проведение научно-исследовательских работ. В ответ О. Ю. Шмидт возразил, напомнив, что пребывание в Боровом – явление временное, и целью его является обеспечение отдыха и восстановление сил.
Но явление хоть и было временным, но как такового отдыха ученые, большинство из которых пожилые люди, не получили. Напротив, у каждого ученого была своя специальность, следовательно, свой фронт работы. Так, Берг занимался фауной, природой Борового, вирусолог Гамалей пробовал новые способы лечения туберкулеза, литературовед Орлов записывал казахский эпос, беседовал с местными жителями, подготовил русско-казахский словарь на 5 тысяч слов, записал и перевел на русский язык легенды о батырах Кобланды и Алпамысе. Жена Максима Горького Мария Андреева заведует драматическим кружком для детей.
Большую помощь в налаживании жизни и труда ученых оказывали Совнарком и Обком Казахстана, представители которых были в постоянном контакте с академической группой. В преодолении бытовых лишений военного времени большую роль сыграло общественное Распределительное бюро, председателями которого последовательно избирались академик С. А. Зернов, директор Дома московских ученых М. Ф. Андреева и академик С. Н. Бернштейн.
С академиками, эвакуированными в казахские земли, очень тесно общался наш знаменитый ученый Каныш Сатпаев. К нему и обратился с сердитым гневным письмом Владимир Иванович:
«Живя в таком сосновом бору, почему люди ходят из одного дома в другой за огнем? Неужели нельзя организовать производство спичек?» Академик Вернадский описал весь процесс производства спичек — вроде бы пустяка, но такого необходимого в быту».
Так с легкой руки Каныша Сатпаева в Боровом были созданы артели, и в Щучинске за 200 граммов хлеба по рабочей карточке несколько девушек стали делать спички. Так в Казахстане появились и свои спички.
Помимо предприятия по производству спичек, в заслуги академиков можно включить разработки практических предложений по расширению грузоперевозок по Карагандинской магистрали и Турксибу, чем занимался железнодорожник Владимир Образцов. Математик, разработчик теории и практики отечественного проектирования и строительства военно-морских кораблей А. Крылов именно в период пребывания в Боровом становится почетным членом английского общества корабельных инженеров. Член-корреспондент Академии наук В. Вологдин применял новые методы закалки стали, химик А. Фаворский создал бальзам, которым лечил зараженные раны красноармейцев.
Попыткам лечения туберкулеза в Боровом придавалась огромная роль. 80-летний вирусолог Н. Гамалея, под руководством которого находилось без малого 20 видных ученых, в т. ч. первый нарком здравоохранения СССР Н. Семашко открыл специальную научную лабораторию. Николай Федорович быстро овладел казахским языком и стал искал свои пути лечения туберкулеза: пытался лечить туберкулез бычьими глазами, золотом. Гамал-ага, именно так его звали наши соотечественники, написал ряд научных работ, в т. ч. «Учебник медицинской микробиологии», «Руководство по микробиологии» и брошюру «Грипп и борьба с ним».
Доктора естественных наук широко отмечали горно-зеленый оазис местности. Так, планктон озер описал академик С. Зернов. Л. Берг занимался изучением климата курортной зоны и рыбного хозяйства. А. Рихтер работал по теме «Лекарственные растения и культура их в условиях Борового». В годы эвакуации ученых было внесено предложение о создании в Боровом гидробиологической станции.
В Боровом хоть и недолго, но жила первая женщина-профессор Женевского университета Лина Соломоновна Штерн. Свой период жизни в Казахстане Лина Соломоновна обучала местных хирургов своему методу лечения шока. Позже Л. С. Штерн спасла тысячи жизней, найдя новаторский способ борьбы с менингитом при помощи стрептомицина. Еще позже советский режим своеобразно «отблагодарил» ее – арест по делу «ЕАК» и 3,5 годами тюрьмы и 5 годами ссылки в Джамбуле.
Вернадский тоже мог быть подвергнут аресту, суду и ссылке если бы компетентные органы сумели прочесть в его дневнике: «Ослабление – умственное – коммунистического центра, нелепые действия властей (мошенники и воры проникли в партию), грозный рост недовольства, все растущего. «Любовь к Сталину» есть фикция, которой никто не верит. Будущее тревожно. Я уверен в силе русского (украинского и т.п.) народа. Он устоит».
Скоропостижная смерть любимой жены в ночь со 2 на 3 февраля 1943 года сильно потрясла академика. Они жили с супругой «душа в душу, мысль в мысль». Наталья Егоровна была похоронена на местном кладбище. Одиночество одолевало Владимира Ивановича, мешая привычному ритму работы.
12 марта ему исполнилось 80 лет. Он был удостоен Сталинской премии первой степени и награжден орденом Трудового Красного Знамени. Он уклонился от торжественного чествования, а половину денег, 100000 рублей пожертвовал в фонд обороны.
В конце августа 1943 года В. И. Вернадский вернулся в Москву, но ненамного пережил жену – 6 января 1945 года он скончался.
На кладбище же в Боровом похоронены академики-востоковеды Федор Щербатской и Агафангел Крымский, химик-органик Михаил Ильинский, лингвист Борис Ляпунов, жены Ляпунова, Щербатского, Ильинского, Гамалеи, Маслова.
