Великая Отечественная война распорядилась так, что многие из солдат, сражавшихся с иноземным захватчиков, не смогли или просто не успели внести в Победу тот вклад, который хотели. Неожиданность немецкого нападения, тотальное расстройство организации сопротивления, плачевное состояние вооружения и тяжелейшие условия войны стали причинами того, как сотни тысяч советских солдат и офицеров попали в немецкий плен. Среди советских солдат в немецком плену были и казахи. Узнать их судьбы, восстановить их имена – это тоже вклад в Победу, в победу памяти над временем и забвением. Портал Qazaqstan Tarihy расскажет о казахах, боровшихся с фашистским оккупантом, и о том, чем отплатила им Родина

В целом за годы Второй Мировой войны из Советского Союза на поля сражений было призвано порядка 35 миллионов солдат, из которых около 7 миллионов человек так или иначе побывали в немецком плену. Причин тому было великое множество. Историки отмечают, что ключевыми военно-стратегическими причинами большого количества плененных советских солдат были дезорганизация крупных групп частей Красной Армии, эмиграция офицерского корпуса во времена Гражданской войны, сталинские репрессии в РККА 1937-1938 гг. Кроме того, были и те, кто отказывался оказывать вооруженное сопротивление врагу из-за политики красного террора, коллективизации и репрессий советского руководства.

В первые дни войны советские солдаты, столкнувшиеся с отсутствием адекватного командования, острой нехваткой вооружения и с видимым превосходством немецких войск, достаточно быстро исчерпали возможности к сопротивлению. Это создало благоприятные условия Третьему Рейху, который в таких условиях довольно быстро окружал не только отдельные полки, дивизии и корпуса, но и целые армии.

Кроме того, стремительное наступление гитлеровцев не оставляло Красной Армии возможности организованного отступления. В такой ситуации враг попросту обходил части, которые держали оборону и окружали их. Такая тактика получило название «Котел», которые в первые месяцы войны стали причиной многомиллионных потерь среди солдат. К примеру, в Киевском котле с июля по сентябрь 1941 года погибло порядка 65 тысяч человек, 160 тысяч солдат были ранены, а количество плененных достигало 350 тысяч. В то же время в битве за Киев немецкое командование потеряло чуть больше 120 тысяч солдат. Такая же ситуация была в битва под Уманью (103 тысячи советских пленных), в Вяземской операции (335 тысяч солдат), в Демянской наступательной операции (245 тысяч солдат) и т.д.

Советское руководство по-своему отреагировало на оглушительные разгромы советских войск, выпустив приказ от 16 августа 1941 года «О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий». Он состоял из трех пунктов:

«1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть… Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, уничтожать их всеми средствами — как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.

3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, … переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев».

К тому времени в плену уже находилось около одного миллиона советских солдат и офицеров. С выходом приказа ситуация не изменилась. К ноябрю 1941 году число военнопленных увеличилось до 4 миллионов человек. Исследователи считают, что более 400 тысяч человек из них – выходцы из центральноазиатского региона, а именно казахи, киргизы, узбеки, таджики и туркмены.

Войска Третьего Рейха стремительно шло вглубь СССР вплоть до января 1942 года. Однако весной 1942 года стало окончательно ясно, что немецкий план «Барбаросса» провалился. Воодушевленный стратегической победой Сталин 1 мая 1942 года издает приказ, в котором говорилось:

«Приказываю всей Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев»

12 мая начинается наступление Красной Армии под Харьковом, а спустя две недели в результате контрнаступления немцев несколько советских армий оказываются в окружении, попав в т.н. «Барвенковскую западню». В историю это Харьковское сражение 1942-го года вошло как самое крупное поражение Красной Армии. Итогом этой бойни стало ослабление Южного и Юго-Западного фронта, выход немецкого войска на Кавказ и открытие подступов к Сталинграду.

Из 240 тысяч советских солдат и офицеров, попавших в плен под Харьковом, были выходцы из Казахстана, в т.ч. заместитель начальника особого отдела 106-й кавалерийской дивизии Уали Утебаев.

До начала Великой Отечественной войны в Казахстане вряд ли нашлось бы хотя бы десяток военных, получивших высшее академическое военное образование. Тем не менее, одним из таковых был Уали Утебаев, племянник Сафи Утебаева, патриарха отечественной нефтяной промышленности.

У. Утебаев родился в 1913 году селе Карабау Гурьевской области, был в числе первых 22-х выпускников Гурьевского горно-нефтяного техникума. В 1939 году его приняли в члены ВКП (б) и определили оперуполномоченным сотрудником НКВД Азербайджанской ССР. С августа 1939 года по февраль 1940 года он был слушателем Высшей школы НКВД в Москве. В апреле 1941 года Уали работал начальником 2-го отделения НКВД Туркменской ССР, а в сентябре того же года был откомандирован в Мешхед (Иран). Там он занимался сбором сведений о планах Ирана относительно сохранения нейтралитета в начавшейся войне. Дело в том, что в Иране советские войска стояли для защиты южных рубежей СССР от возможного наступления Турции, которая была союзником фашистской Германии. В архиве семьи Утебаевых сохранилось письмо, которое Уали написал из Ирана в сентябре 1941 года.

«Стране нужна нефть, добывайте ее столько, сколько требуется нашим боевым машинам, чтобы они без устали водимые нашими бойцами, помогли уничтожить фашистских захватчиков»

С Ирана его отозвали и отправили в Семипалатинск, где формировался 288-й кавалерийский полк 106-й дивизии. Там он был в должности заместителя начальника особого отдела. «Особист» - так на армейском жаргоне называлась должность Уали Утебаева. Если в годы войны комиссары и политруки побуждали красноармейцев к подвигам, то особисты наказывали дезертиров и предателей. Во многом поэтому сами они не имели право на проявление трусости.

Стоит сказать, что появлению советских дезертиров и предателей способствовала немецкая пропаганда. Она четко подразделялась на разные оккупированные ими территории. К примеру, скандинавов они наряду с собой считали «истинными арийцами» и призывали их принять активное участие в войне на своей стороне. Французское население они призывали быть более лояльными к оккупантам, а для работы с советским населением использовалось создание множеств «национальных» движений и «национальных» воинских формирований. Кроме того, солдатам обещали «горячую еду, теплую и сухую одежду, медицинскую помощь и место для безопасного отдыха в ближайшем немецком полевом госпитале».

Прелести немецкого плена, описываемая пропагандой и адресованная солдатам Красной Армии, были рассчитаны на самых слабых в идейном и моральном плане солдат. Именно с такими людьми боролись особисты. Те, кто добровольно отправился в немецкий плен, вскоре понимали, что в действительности немецкий плен – это голод и жажда, холод и издевательства, смерть от болезней или пули. По данным зарубежных исследователей, 25% военнопленных, которые попали в плен в первые месяцы войны, умерли в течение этих месяцев от полученных ран, болезней, холода, голода и издевательств со стороны немцев.

Уали Утебаев попал в плен в середине 1942 года под Харьковом вместе с другими кавалеристами из Казахстана. Позже, один из очевидцев этих событий, также оказавшийся в плену, но благодаря случаю выживший, Жолдас Наурызбеков рассказал:

«Около 1000 человек было нас в лагере. Я познакомился с Утебаевым Уали, который однажды сказал: «Мы организуем группировку по переходу на сторону советских войск, с тобой мы земляки, ты будешь хранить секретные документы. Переходи жить в другую казарму, где тебя никто не знает, ни с кем не разговаривай, не знакомься, нужна бдительность, главная задача – сохранить документы».

По расскажу Ж. Наурызбекова, в эту группу вошли семь человек (майор Мусин, Садуакас из Караганды, Багитжан из Костаная и двое алма-атинцев), один из которых сдал всех. Так как об участии Ж. Наурызбекова знал только Уали, то ему удалось избежать суда, а остальные были казнены.

Естественно, информация о гибели Уали Утебаева стала известна только после окончания войны, однако до тех пор он числился пропавшим без вести.

Военное руководство планировало использовать военнопленных с центральноазиатского региона в качестве военной силы, т.н. «Туркестанского легиона». Работу по руководству этим легионом планировалось отдать известному деятелю тех лет, казаху Мустафе Шокаю. Прежде чем принять окончательное решение Шокай потребовал ознакомиться с условиями содержания пленных земляков в немецких лагерях. Увиденное потрясло его. Позже, в своих заметках он писал: «Сталин и Гитлер – оба злодеи». Чтобы как-то облегчить участь земляков и спасти их жизни, Шокай предлагал немецким властям компромисс. Во-первых, он требовал подготовить кадры для будущего Туркестанского государства в учебных заведениях Германии, а во-вторых – военные формирования, составленные из числа пленников-туркестанцев, будут использованы только в Туркестане.

Немецкое командование понимало каким политическим весом обладал Мустафа Шокай. Для них он был непримиримым бойцом с большевизмом и врагом советской власти. Между тем, для сотен тысяч туркестанцев он оставался довольно популярной личностью. Но требования, поставленные М. Шокаем, немецкое руководство выполнять не собиралось, ибо видело в туркестанцах лишь пушечное мясо.

Как бы то ни было, Туркестанский легион начал работать. Руководство легиона возглавил сподвижник М. Шокая Вали Каюм-хан. Под его командованием Туркестанский легион отправлялся на Восточный фронт против частей Красной Армии, но к великому удивлению Вермахта, оказавшись на позициях, туркестанцы при любой возможности старались перейти линию фронта. После нескольких подобных случаев, Туркестанский легион перестал принимать участие в активных боевых действиях, а их использование ограничивалось тыловыми работами, охраной объектов, железных дорог, мостов, складов и т.д.

Тем не менее, немецкое командование не оставляло надежд в будущем использовать туркестанцев на оккупированных территориях СССР и предлагало вступать в его ряды новым пленным. Летом 1942 года в их числе оказался нарком легкой промышленности Казахстана Нуркан Сеитов.

Нуркан Сеитов родился в 1904 году в Акмолинской области. Оставшись полным сиротой к 9 годам, он был вынужден батрачить. В 1924 году Н. Сеитов вступил в ВЛКСМ и в том же году участвовал в разгроме басмаческих формирований в Туркестане. К 1930 году Нуркан уже был кадровым офицером, командиром взвода, а затем и эскадрона 81-го кавалерийского полка.

В 1940 году молодой офицер Нуркан Сеитов был назначен на должность народного комиссара легкой промышленности Казахской ССР. Год спустя нарком как опытный кавалерист принял участие в формировании 106-й акмолинской кавалерийской дивизии. Несмотря на то, что он как нарком мог остаться в тылу, в 1942 году он изъявил желание отправиться на передовую.

Он, как и У. Утебаев, попал в тот самый Харьковский котел. Как комиссар дивизии Нуркан Сеитов до последнего был вместе со своими земляками и попал в плен. В плену перед кадровым офицером стоял выбор: война на стороне немцев в Туркестанском легионе или расстрел.

Расстрелять его, впрочем, не успели. После поражения Германии Нуркан Сеитов остался на территории, занятой союзниками. По договоренности с Советским Союзом военнопленные были переданы Красной Армии, а спустя два года в Алма-Аты Нуркана Сеитова осудили как изменника. Нуркана Сеитова приговорили к высшей мере наказания. Однако позже смертную казнь заменили на 25 лет трудовых лагерей. Спустя шесть лет комиссар 106-й дивизии скончался в Магадане.

В семье Сеитовых есть и такой прецедент. Выяснилось, что вместе с Нурканом на фронт ушел брат его жены Зейнулла Шарипов. В Краснограде местные жители рассказали интересную историю. После того, как были взяты в плен советские солдаты, одна местная жительница выкупила одного местного военнопленного. Родственники выслали фотографию, а она сразу его признала. Зейнулла Шарипов в дальнейшем продолжал участие в сражении после освобождения Харькова, был награжден боевыми наградами, но, к сожалению, погиб под Одессой. Неизвестно как сложилось бы его судьба если бы он выжил, ведь после Победы около 600 тысяч красноармейцев, сбежавших или освобожденных союзниками из плена, позже были приговорены к каторжным работам в Сибири.

В заключении стоит сказать, что у казахов есть пословица «Өлі риза болмай тірі байымас», что дословно означает, что «живые не обретут счастья, покуда душа усопшего не успокоится». Во многом поэтому наш долг, долг потомков вершителей той исторической Победы, помнить имена не только тех, кто выжил в той войне, но и тех, кто положил свою жизнь в ее фундамент.