Изучение советского тоталитаризма заключается в глубоком и последовательном научном исследовании огромной «империи» ГУЛАГа, частью которой был и Карлаг. До сих пор не имеется точных сведений о количестве и месторасположении лагерей, о численности умерших и невинно отбывавших сроки.

Существует немало причин, препятствующих глубокому научному исследованию, в числе которых невозможность доступа ко многим фондам государственных фондов.

Хранение большей части документального массива в государственных архивах Российской Федерации, разрыв связей между бывшими республиками СССР, экономические трудности, препятствие некоторых сил, консервативно настроенных групп – все это значительно тормозит изучение истории Карлага. Но несмотря на это, проведение разностороннего научного исследования этого вопроса является долгом перед подрастающим поколением.

Исследователи стараются публиковать собранные материалы по истории Карлага, архивные сведения и биографии, оказывающиеся в руках. Главное – сохранить документальные сведения о тех временах. Архивные документы позволяют рассмотреть то непростое время через призму человеческой личности. Зачастую мемуары, воспоминания, письма, рисунки, стихи бывших заключенных Карлага несут в себе не только боль и ужасы лагерей, но и показывают огромную силу духа людей, которых не смогла сломать тоталитарная система. Именно поэтому материалы, исследованные учеными – бесценны.

Государство в государстве

Во времена сталинских репрессий не было ни одной республики СССР, в судьбу которой не вмешался бы ГУЛАГ. Целые нации оказались невинными жертвами тоталитарных времен. В 1937-1938 годах репрессии достигли своего пика, число расстрелянных увеличилось с 1118 в 1936 году до 353074 в 1937 году. К началу войны в лагерях ГУЛАГа находилось около 2 350 000 человек. В эти годы только по Карагандинской области репрессировано 6228 человек, из них были расстреляны 1495 человек, по Казахстану репрессировано – 103 тысячи, расстреляны 25 тысяч человек.

Творчество во спасение

Через Карлаг прошли разные категории людей. Заключенными Карлага были не только простые рабочие и крестьяне, но и представители интеллигенции – деятели науки и культуры, военная элита, партийные руководители. После освобождения многие специалисты остались на казахстанской земле, стали заниматься научно-исследовательской работой, преподавать в учебных заведениях. Среди заключенных были люди искусства: художники, поэты, артисты, писатели, скульпторы. Заключение стало для них не только непрекращающимся страданием, но и мучительным источником вдохновения. В Карлаге были заключены такие мастера живописи, как И.А. Борхман, А.Ф. Васильева, М.В. Мыслина, Л.И. Покровская, Ю. Соостер, В.А. Эйферт, Г.Е. Фогелер и другие.

Лагерное творчество было представлено в разных жанрах: графика, живопись, скульптура, рукоделие и т.д. Тематика творчества была многообразна, но в большинстве работ, конечно же, доминировали образы серой лагерной жизни. В них чувствуется боль, страдание, одиночество, страх, ужас, безысходность заключенных.

Заключенные художники по заказу начальства делали копии мировых шедевров, мастера шили одежду, изготавливали разные бытовые вещи, вязали, вышивали, готовили костюмы для актеров лагерного театра. Для заключенных, изнуренных и растерзанных физически и духовно, творчество было единственным способом самовыражения, сохранения себя как личности, единственным орудием борьбы с бесправием. Обращение к искусству стало для них возможностью выражения собственной души, тоски по родным и своей духовной сути.

Лагерное творчество также было своего рода протестом против антигуманных деяний тоталитарной системы, направленных на истребление человечества. Люди искусства, прошедшие через сталинские лагеря, доказали всему миру, что система, пропитанная кровью, как бы ни ограничивала свободу человека, не может стать преградой истинному таланту.

Благодаря одному из активных участников проекта краеведу ученому Ю.Г. Попову была опубликована книга «Караганда в судьбах художников: В.А. Эйферта, Р.А. Граббе, Г.Э. Фогелера», в которой рассказывается о жизни трех выдающихся художников, которые оказались в Караганде в 1940-1950 гг. и нашли здесь последнее пристанище.

В 2018 году в рамках проекта были выпущены две книги - сборник «Художник старой Караганды Владимир Эйферт» и «Репрессированная архитектура» Е. Малиновской, посвященные людям искусства, отбывавшим сроки в Карлаге.

Наконец, ученым Нурланом Дулатбековым подготовлена еще одна книга, посвященная художнику Льву Премирову, отбывавшему срок в Карлаге. Сведения, воспоминания, документы о художнике собирались долго. Это напоминало охоту за спрятанным сокровищем.

Неожиданный подарок достался ученому в ноябре 2018 года в Караганде. Хозяева антикварной лавки, куда профессор заходил время от времени, попросили телефон, и в тот же день с ним связался собиратель старины Т., пожелавший остаться инкогнито, вскоре он принес целую кипу тетрадей и зарисовок из архива репрессированного художника Карлага Льва Премирова. К коллекционеру они попали от женщины-соседки 10-12 лет назад. В результате долгих переговоров и убеждений в начале января 2019 года весь этот материал оказался у исследователя.

У Льва Премирова есть стихи:

У меня есть старый чемодан,

Он полон несметных сокровищ.

И я богач:

Вот невыплаканные слезы,

Годами таились они на дне

И стали тяжелее свинца.

Вот ненависть, она застыла

Сгустками крови и пламени...

Содержимое этого старого чемодана попало к Нурлану Дулатбекову, и в скором времени он поделится этими бесценными материалами с читателями в новой книге «Лев Премиров: исповедь художника Карлага».

Лев Премиров родился в Саратове в 1912 году в семье русского писателя Михаила Премирова. Вскоре после рождения сына семья переехала в Ульяновск. Тяга к рисованию привела молодого Льва в Московский художественный институт имени В.И. Сурикова. Но доучиться он не успел, в 1937 году его арестовали и после суда отправили в Ухтижемлаг. В 1949 году Премиров был арестован повторно и выслан уже в Балхашское отделение Карлага. После освобождения в 1956 году жил и работал в Караганде. Лев Премиров был реабилитирован в 1965 году.

В своих мемуарах Юрий Герт вспоминал,

Лев Премиров жил в бараке рядом с редакцией, много и шумно пил, а работал художником-оформителем в кинотеатре. По воскресеньям он приходил к ним домой. Он шел торжественным, неспешным шагом, в его лапище лежала тоненькая ручка дочери Ники. Никуха, так он звал дочь, привычно ела сырую картошку, потому что сырая картошка, по словам Л. Премирова, лучшее лекарство от цинги.

Любовь сквозь колючую проволку

Неизвестно, смог ли Лев выжить в Карлаге, если бы не его сильная воля и …. Любовь. Действительно, у лагерного художника были высокие чувства, которые позволяли ему держаться и стремиться к свободе. Доказательством этой любви осталась маленькая шкатулка с монограммой «Л» (Лев) и «И» (Ирина).

Ирина Калина была арестована на первом курсе художественного института. Она вспоминает, что их разделяли три метра колючей проволоки, но он писал ей письма и перебрасывал их через высокое ограждение. Его ловили и наказывали, но он все равно писал и писал.

«Каждому человеку нужен не только успех, но и личное счастье. Без них он вянет, и никакая удача не заменит ему этого простого теплого счастья. Я никогда его не имел. Раньше я не нуждался в нем, и только теперь, когда встретил вас, без него мне слишком тяжело. Вы теперь знаете мою жизнь, и Вам теперь понятнее будет эта жажда участия, сочувствия и любви. Я имею первое и второе, может быть я добьюсь и третьего».

Из письма Л. Премирова И. Калине

Вместе с записками Ирине доставались подарки, как например, красивая шкатулка с монограммой и нарисованным золотым локоном, напоминающим прядь волос Ирины. После освобождения, он приехал к ней с предложением руки и сердца, но она отказала: «я его совсем не любила, хотя переписка очень меня поддерживала».

Личность художника Льва Премирова, его произведения, картины и мысли являются ярким примером того, что даже за колючей проволокой человек может оставаться человеком, находя силы для творчества.

Фотоиллюстрации предоставлены исследователем Н. Дулатбековым

Об истории Карлага и его жертвах читайте также в материалах:

Карлаг: государство в государстве

История исправительных лагерей Казахстана

О чем писали газеты Карлага?

Карлаг. Судьбы народов

Судьбы научной интеллигенции в Карлаге