Уали хан

Хан Среднего жуза, старший сын Абылай-хана от второй жены – каракалпачки Сайман-ханым, унаследовал ханский титул и власть над разными родами племен аргын, керей и некоторых других родоплеменных подразделений казахов Среднего жуза по завещанию своего отца. В августе 1781 года Уали был избран ханом Среднего жуза и тогда же поставил об этом в известность представителей российской пограничной администрации в Западной Сибири. В начале января 1782 года Цинский император утвердил его в звании хана, а 23 февраля того же года – русская императрица. Уали был официально конфирмован в ханы со стороны России 1 ноября 1782 года в крепости Св. Петра в присутствии генерал-губернатора Иркутского и Колывановского наместничеств И. В. Якоби. Церемония приведения его к присяге проводилась следующим образом. Во дворе крепости собрались избранные люди. Стоя на специально воздвигнутом возвышении, представитель царской власти объявил Уали ханом Среднего жуза. На русском и татарском языках был прочитан текст присяги. Уали повторил его, опустившись на колени, поцеловал Коран и скрепил присягу своей печатью. После этого на голову Уали была возложена шапка, а на плечи шуба и сабля – знаки ханского достоинства. Загрохотали пушечные и ружейные выстрелы, запели трубы, склонились до земли русские знамена.

Власть Уали-хана изначально была слабой. В вопросах внешней политики он придерживался курса своего отца Абылая, которому довольно долгое время удавалось лавировать между Китаем и Россией. Более того, Уали оказался вовлеченным в эти рискованные игры с «китайским драконом» еще задолго до того, как был провозглашен ханом Среднего жуза. В мае 1769 года он в сопровождении 15 человек был направлен в Пекин в составе казахского посольства для урегулирования казахско-китайских противоречий по пограничным вопросам. Уали был прекрасно знаком с тонкостями китайской дипломатии, и осознавал всю сложность внешнеполитической ситуации, сложившейся в регионе. Поэтому, после смерти Абылая в 1781 году, он первым делом попытался заручиться поддержкой цинского правительства. Не исключено, что и Цинский двор изначально делал ставку на Уали-хана, как наиболее прагматичного и опытного политика. Поэтому сразу после провозглашения ханом Среднего жуза ему была направлена грамота с признанием ханской власти. Однако Уали и все казахские ханы прекрасно понимали, что ни к чему не обязывающий титул «вана» является формальным актом признания их прав на ханство. Поэтому они не считали зазорным получить от Цинского двора китайские символы власти, это было частью одной большой политической игры, где каждый чувствовал себя победителем.

Пекин был заинтересован в нормализации отношений с казахами. В случае принятия казахской стороной позиции невмешательства, это позволяло быстро покончить с Джунгарией и Восточным Туркестаном. Уали-хан, умело заигрывая с Российской и Цинской империями, смог надолго сохранить независимость казахов, противопоставляя имперским замыслам России «китайский фактор». Сообщая русской администрации о своих контактах с Китаем, и тем самым повышая свой политический вес, Уали смог не только сдержать российскую политику, но и заставил Россию считаться с интересами казахов. В то же время Уали-хан сознательно придерживался в отношениях с Китаем конфликтного тона. После исчезновения «джунгарской угрозы» он использовал «китайский фактор» для усиления центробежных тенденций внутри Казахского ханства и консолидации политических сил казахского общества. Такая политика Уали-хана имело свое оправдание. Усиление выхода Китая на казахские рубежи сильно отразилось бы на внутриполитической ситуации в казахских улусах. Местонахождение Казахстана между двумя державами обусловило бы и двойную ориентацию в казахском обществе, что привело бы к политическому расколу.

Тесные связи Уали-хана с Цинским двором вызывали недовольство царского правительства, которое всячески старалось воспрепятствовать сближению казахов с Цинской империей. Русская администрация предпринимала все меры для того, чтобы разъединить их. Царское правительство начало заигрывать с некоторыми влиятельными султанами, пытаясь усилить внутренние противоречия в отдельных казахских жузах. Такое вмешательство и обусловило, в конце концов, ослабление ханской власти.

В период правления Уали-хана царское правительство с целью усиления своего влияния осуществило передвижение пограничной линии вглубь территории Среднего жуза. Слабость ханской власти, феодальная раздробленность и хозяйственный кризис создавали для этого благоприятную ситуацию. Более того, внутренняя политика Уали-хана вызывала недовольство в подвластных ему территориях. Он увлекался взятками и поборами, грабил идущие через его земли торговые караваны. В 1795 году против Уали-хана выступили 2 султана, 19 родовых старшин и более 120 000 казахов. Они направили русскому царю письмо с жалобой на мздоимство Уали-хана. В этом же году 43 350 человек, возглавляемые султанами и биями Среднего жуза приняли присягу на верность России и откочевали в сторону русской границы.

Уали-хан не смог заручиться поддержкой царского правительства в своей внутренней и внешней политике, а также лишился социальной опоры внутри подвластного жуза. Поэтому он стремился усилить свои взаимоотношения с правительством Китая и Бухарским ханством. В 1803 году он призывал султанов и биев Среднего жуза откочевать со своими аулами в присырдарьинские края, в 1805 году – пытался перейти в Синцзянь. Однако казахские роды отказались следовать за ним. Зная об отношениях Уали-хана с Цинской империей и стремясь ослабить его власть, царское правительство прибегло к своеобразному ходу: в 1815 году утвердило в Среднем жузе… еще одного хана – Бокей султана, потомка Барак-хана. С 1816 года в Среднем жузе официально существовало два ханства. Побыв у власти в восточной части жуза до 1819 года, Бокей умер. Через два года после него, в 1821 году, в преклонном возрасте умер и Уали-хан. Похоронили его в ауле Сырымбет современной Кокшетауской области.

«Ханы умерли, да исчезнут ханы», — вздохнули свободнее российские верхи. Было принято решение упразднить ханскую власть в Среднем жузе. После принятия «Устава о сибирских киргизах» и ликвидации ханской власти все земли Уали-хана были поделены между его сыновьями. Главная ставка в Урде (на озере Боровом) отошла к старшему сыну Губайдулле.

Тем не менее, после смерти Уали-хана главой клана стала его вдова, младшая жена Айганым (1783–1853), являвшаяся бабушкой великого казахского ученого Чокана Валиханова.

Айганым была очень умной, прагматичной и образованной для своего времени женщиной. Владела несколькими восточными языками, интересовалась культурой соседних народов. Известна ее переписка с Азиатским департаментом Министерства иностранных дел Российской империи и Сибирским комитетом в Петербурге. Айганым пользовалась расположением царской администрации, которая в урочище Сырымбет построила для нее дом и мечеть. Кроме того, все живописное урочище было отдано ей в полное пользование. Старший сын Чингис, отец Чокана Валиханова, был принят в русскую школу. Интересно, что в списки учеников он был занесен под именем Чингиза Валиевича Валиева, а не Валиханова. Возможно, это был преднамеренный шаг, вызванный нежеланием русских властей даже косвенно упоминать имя его отца, носившего в свое время титул хана. Впоследствии Чингис Валиевич служил в степной администрации, занимая наивысшие должности, которые были возможны для представителя коренной нации.

Помимо расположения колониальной администрации, Айганым пользовалась большим уважением у местного населения. Не последнюю роль в этом сыграло то, что она была достаточно политически активной. После принятия «Устава о сибирских киргизах» Айганым принимала участие во всех важных событиях, происходивших на территории Цнтрального и Северного Казахстана.

Уали-хану не удалось стать достойным преемником Абылай-хана, но он интересен как своеобразная личность, ставшая последним ханом Среднего жуза казахов, как дед Чокана Валиханова.