После совершенного убийства убийца попытался застрелиться, но промахнулся и был схвачен. Именно это событие по мнению большинства ученых стало началом одной из самых кровавых глав не только в истории советского Казахстана, но и в истории всей  СССР – «Большого террора». В этой кровавой пятилетке Казахстану была отведена роль «Тюрьмы народов»

 

Леонид Николаев, непосредственный исполнитель убийства Кирова, ничем не отличался от других современников, заставших Октябрьскую революцию в подростковом возрасте. Его отец умер рано, а мать трудилась уборщицей в трамвайном парке. Леонид начал постигать азы партийной работы в советской партийной школе. После выпуска, в 1923 году, вступил в ВКП (б), работал в ряде комсомольских организаций Ленинграда. В 1933 году Л. Николаев был исключен из партии и уволен с работы за неисполнение решения партии работать в окраине.

За полгода до рокового убийства Леонид Николаев сумел восстановиться в партии, но на работу его уже не принимали. Возможно, из-за этого он затаил обиду на первого секретаря Ленинградского обкома.

Сергей Костриков (он же Сергей Киров) был намного старше Николаева. На момент рождения Леонида Киров уже числился в РСДРП и носил партийный псевдоним – Серж. Когда Николаев вступил в партию, Сергей Киров уже возглавлял Азербайджанскую советскую республику, а в 1930 году стал членом Политбюро ЦК и пользовался всеобъемлющей поддержкой Иосифа Виссарионовича Сталина.

 

Иосиф Сталин и Сергей Киров

 

Первую попытку убийства Кирова Л. Николаев планировал в середине октября 1934 года. Тогда он был задержан охраной дома, но был отпущен, так как имел на руках разрешение на ношение револьвера и партийный билет. Он вернулся туда во второй половине дня 1 декабря 1934 года и, подкараулив С. Кирова, выстрелил ему в затылок. После попытки наложить на себя руки Леонид выжил, был схвачен и доставлен в психиатрическую больницу. Пока Николаева приводили в чувства, уже через несколько часов после убийства, вышло официальное заявление, согласно которому Киров погиб от рук врагов народа. Вслед за этим заявлением вышло постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик»:

 

«Следственным властям – вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам – не задерживать исполнение приговоров»

 

Это постановление обязывало суды вести уголовные дела по обвинению в террористических актах в срок до десяти дней, слушания отныне могли вестись без участия сторон, свидетелей, обжалований, ходатайств, а смертные приговоры исполнялись немедленно.

 

Постановление ЦИК и СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик»

 

Как только состояние Л. Николаева нормализовалось ему были выдвинуты обвинения в участии в подпольной зиновьевской организации, подконтрольной «ленинградской ячейке». Зиновьев, бывший соратник Ленина и Троцкого, а на момент убийства Кирова – помилованный оппозиционер Сталина и член редколлегии журнала «Большевик», тут же был арестован и через полтора года расстрелян. Руководство НКВД, которому было поручено расследование этого дела, действовало по приказу Сталину и искало заказчиков убийства среди своих оппозиционеров.

Николаев предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР 28-29 декабря 1934 года. Вместе с ним на скамье подсудимых оказались еще тринадцать обвиняемых. Николаев признал вину и был расстрелян вместе со всеми подсудимыми. Перед исполнением приговора он успел прокричать: «Обманули!».

 

Мильда Драуле и Леонид Николаев

 

Однако эти расстрелы стали лишь первым шагом к наступлению «Большого террора». Вслед за арестом Николаева, была арестована его жена, Мильда Драуле. Она была расстреляна 10 марта 1935 года. Незадолго до ее смерти была расстреляна ее сестра и муж сестры. Родственники Кирова также были подвергнуты репрессиям: в застенках НКВД погибли все его ближайшие родственники. Интересно, что в то время аресту и расстрелу подвергались даже те, кто распространял информацию о подлинной причине убийства Кирова: якобы Николаев знал о связях Кирова с Мильдой Драуле.

Современные историки не склонны считать эту версию обстоятельной. Генрих Люшков, принимавший участие в расследовании обстоятельств гибели С. Кирова, говорил:

 

«Николаев безусловно не принадлежал к группе Зиновьева. Он был ненормальный человек, страдавший манией величия. Он решил погибнуть, чтобы войти в историю героем. Это явствует из его дневника»

 

А сын Лаврентия Берии, Серго отмечал:

 

«Когда убили Кирова отец работал в Грузии, но позднее рассказывал, что никакого заговора, как писали газеты, не было. Убийца – одиночка. Уже возглавив НКВД, отец, разумеется, возвратился к этой трагической истории и попытался восстановить детали случившегося, но каких-либо документов, позволяющих трактовать смерть Сергея Мироновича иначе, не нашел»

 

Тем не менее, Сталина уже нельзя было переубедить. В последующие годы убийство Кирова трактовалось как политический заказ, что развязывало Сталину руки в борьбе с конкурентами из оппозиции. Так, уже 26 января 1935 года из Ленинграда в ссылку на Север отправились 663 бывших соратника Зиновьева, а до конца февраля аресту подверглись еще 843 «сторонника» Зиновьева. И эти работы продолжались до 15 июня 1935 года. К тому времени в режимные местности попали порядка 8 тысяч человек.

Вслед за «зиновьевцами» Сталин взялся за партийных функционеров, которые были уличены в связях с Троцким в 1920-х годах. Именно с легкой руки Сталина были инициированы известные «Московские процессы». На суде были заслушаны дела 54 бывших чиновников, которым вменялись попытка свержения коммунистического строя и покушение на Сталина. По итогам этого процесса к высшей мере наказания были приговорены Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Ягода и еще порядка 30 человек.

Параллельно с «Московскими процессами» шли крупномасштабные политические репрессии в рядах командного состава РККА. Эти чистки в Красной армии начались в 1936 году, но наибольший размах получили после ареста восьми высокопоставленных военных. Согласно исследованиям историков, к 1939 году из сухопутных, воздушных и морских сил страны было уволено 33 458 военных. Советский историк Олег Сувениров в своих трудах «Трагедия в РККА 1937-1938» приводит следующие цифры:

 

№ п/п

Категория высшего комсостава РККА

Состояло на службе в РККА в 1936 г.

Погибло в 1937-1941 гг.

Вернулись из тюрьмы живыми

Общее количество жертв

Репрессировано в % к численности соответствующей категории на 1936 г.

Расстреляно

Умерли под стражей

Покончили жизнь самоубийством

1.

Маршалы Советского Союза

5

2

1

—

—

3

60

2.

Командармы 1-го и 2-го ранга

15

19

—

—

1

20

133

3.

Флагманы флота 1-го и 2-го ранга

4

5

—

—

—

5

125

4.

Комкоры

62

58

4

2

5

69

112,6

5.

Флагманы 1-го ранга

6

5

—

—

1

6

100

6.

Комдивы

201

122

9

 

22

153

76

7.

Комбриги

474

201

15

1

30

247

52,1

 

В целом по высшему комсоставу РККА

767

412

29

3

59

503

65,6

 

Не остались без внимания Сталина и руководители Народного комиссариата внутренних дел (НКВД). Нарком НКВД Генрих Ягода, который был непосредственным обвинителем Леонида Николаева, сам попал под суд во время Московского процесса в феврале 1938 года. Он обвинялся в убийстве Максима Горького, Валериана Куйбышева, Вячеслава Менжинского, а также в «троцкистском заговоре». Ежов, заменивший Ягоду на посту главы наркома, впоследствии тоже стал жертвой репрессивной политики Сталина. В число расстрелянных также вошли основатели ВЧК Г. Бокий, И. Уншлихт, Я. Петерс, А. Беленький и М. Трилиссер.

Интересно, что чистка рядов НКВД сопровождалась рядом событий, которые усыпили бдительность чекистов. Так, в 1935 году, на головы особо отличившихся чекистов обрушились специальные звания «Комиссар Государственной безопасности», ордены Ленина и т.д. К слову, из 37 чекистов, получивших спецзвания, к 1939 году в живых остались только двое. Кроме того, из 25 тысяч служащих Народного комиссариата внутренних дел (1 марта 1937 года) к 1939 году осталось 14,5 тысяч человек.

Ярким отражением сталинского режима во времена «Большого террора» является февральско-мартовский пленум ЦК ВКП (б), в ходе которого Сталин прямо обвинял Бухарина и Рыкова в организации террора против Сталина. Из 72 докладчиков того пленума «Большой террор» пережили лишь 20 человек.

Впоследствии размах сталинских зверств продолжал сеять террор и страх в самых разных прослойках населения. Так, 31 июня 1937 года вышел приказ НКВД №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» (818 тысяч человек осуждено, 436 тысяч - расстреляно). Были организованы репрессии по «национальным линиям» (335 513 арестованных, 247 157 расстрелянных), репрессии против иностранных коммунистов (Милан Горкич, Бела Кун, Пак Дин Шунь, Юлиан Ленский, Ханс Пегельман и другие), репрессии в отношении разведчиков Испании (Курт Ландау) и Китая (Шэн Шицай), иностранных религиозных деятелей (буддийских монахов-монголов) и многих других.

За весь период с конца 1934 года до завершающего этапа «Большого террора» 1939 года было арестовано 1 372 382 человека, из которых расстрелу подверглись 681 692. Это составляет 85% от общей численности расстрелянных за контрреволюционные преступления за все время руководства Сталина. Личная роспись Сталина, стоявшая под вынесением приговора более 40 тысяч человек, навсегда останется страшным доказательством того, что Сталин утопил страну в крови.