В 1884 году по распоряжению главного начальника края была образована особая комиссия под председательством исполняющего должность акмолинского губернатора и при участии управляющих государственными имуществами Западной Сибири и контрольными палатами для рассмотрения доклада казачьего отделения окружного штаба о 10-верстной полосе. В этом докладе тот же генерал Щетина предлагал ряд мер, имевших целью установить status quo ante и пользование 10-верстной полосой почти целиком предоставить в распоряжение казачьего ведомства.

Но комиссия взглянула на дело совершенно иначе и признала нужным рассмотреть отдельно три главных вопроса: 1) о праве сибирских казаков на временное пользование государственными землями из 10-верстной полосы и о необходимости точного определения границ ее; 2) о праве станиц и поселков сибирского казачьего войска на наделы из этого пространства дополнительными участками и 3) о праве казачьих офицеров и чиновников избирать поземельные участки в потомственную собственность из 10-верстной полосы.

Чрезвычайно большой интерес представляло заключение комиссии по означенным трем вопросам.

По первому вопросу комиссия нашла, что, на основании существующих узаконений «10-верстное пространство, оставаясь нейтральным, предоставляется, впредь до особого распоряжения правительства, во временное пользование казаков для извлечения выгод от отдачи земель киргизам внаем и для кочевья».

Такое право, по мнению комитета, было неоспоримо, но только по отношению к действительной 10-верстной полосе, а никак не к пространству, состоявшему в пользовании войска в двойном и тройном размере во многих местах этой линии. Поэтому комиссия не согласилась с мнением начальника окружного штаба, что бесспорной частью внешней границы 10-верстной полосы следовало считать фактически установившееся владение полосой на том основании, что на таковое владение не предъявлялось споров.

Фактическое владение полосой, наоборот, оспаривалось и опротестовывалось в течение более 40 лет и целыми обществами казахов, и областным начальством. Протесты эти признавались правильными главными начальниками края, всякий раз назначались новые межевания для определения действительной пограничной черты, но исполнители этих работ, назначаемые войсковым правлением, или не умели, или не хотели произвести их.

Наконец, против фактического владения полосой в увеличенном размере заявлялся протест и стороны учреждения, ведавшего государственными землями, и наблюдавшего интересы казны, бывшего управления государственными имуществами Западной Сибири. Ввиду этого и принимая в соображение, что межевание казачьих земель могло продлиться еще десятки лет, а также для ограждения казенных интересов и обеспечения казахского населения, сильно стесненного в землепользовании, комиссия сочла необходимым немедленно образовать особую межевую комиссию при депутатах от казаков и казахов для точного отграничения 10-верстного пространства в натуре от линии казачьих поселков, на что, по исчислениям комиссии, планировалось израсходовать около 18 тысяч рублей.

По второму вопросу комиссия признала, что в этом случае должно руководствоваться следующими узаконениями: а) цитированным выше положением 1861 года о сибирском войске и б) Высочайшим утверждением 9 июля 1877 года положением военного совета. В пункте 4 последнего сказано: «…при проектировании и уравнении наделов по возможности подвергать наименьшей ломке границы настоящего земельного пользования; то же самое соблюдать и относительно тех проектированных станичных границ, которые надлежащим образом обозначены уже в натуре временными признаками, оставляя излишек земель во временном пользовании жителей и пополняя недостаток из вблизи лежащих свободных войсковых участков, а в случай крайности - из района 10-верстной полосы».

Из этих узаконений ясно усматривалось, что возможность прирезки к юртам станиц и поселков из земель 10-верстной полосы категорически обусловливалось или недостатком войсковых запасных земель, или невозможностью прирезки из свободных казенных земель во внутренней стороне линии. Такое ограничение указывало на то, что правительство не считало возможным предоставить названное пространство в вечное владение войска и надел из него обусловливало только крайностью. Поэтому комиссия не признала возможным допустить какое-либо нарушение этих узаконений или ослабление понятия в словах: по необходимости и в случае крайности, которые весьма точно разъясняли вопрос и не могли породить никаких недоразумений.

Недостатка в запасных землях сибирское казачье войско не имело. По сведениям, бывшим в рассмотрении комиссии, войско к тому времени владело всего на 49 035 душ мужского пола 5 008 700 десятин земли. Из них 2 157 914 десятин состояли в пользовании станиц и поселков, а 2 850 787 десятин - в войсковом запасе, в этом числе и 1 052 893 десятины 10-верстного пространства.

Таким образом, свободной земли у войска оставалось около 1 800 000 десятин. Это было более чем достаточным количеством для наделения казачьих поселений дополнительными и запасными землями, так как собственно запасных земель в войске допускалось иметь (согласно Высочайшему указу правительствующему сенату 26 декабря 1857 года) по расчету не более 1/3 юртовых наделов сибирских казачьих поселений). Следовательно, при наделе в 2 157 914 десятин запасные земли не должны превышать 719 304 десятины, а у войска имелось на этот предмет почти втрое. Так что с этой стороны не было никакой надобности в прирезке войску земель из 10-верстной полосы. Действительной крайностью следовало признать тот случай, когда станица или поселок своими юртовыми наделами соприкасалась с несвободными землями, принадлежавшими другим поселениям, и отвод дополнительных участков из войсковых или казенных земель во внутренней стороне линий невозможно было произвести без черезполосности. При таких условиях прирезка земель могла и должна была быть произведена из 10-верстной полосы. При этом следовало установить, чтобы действительность такой надобности была строго исследована и проверена управлением государственными имуществами, без предварительного рассмотрения и заключения коего утверждение проектов таких наделов не производилось. Иначе говоря, все те проекты наделов казачьих станиц и поселков, которые требовали прирезки к казачьим юртам казенных земель, следовало допускать к разрешению только по соглашению с управлением государственными имуществами Западной Сибири.

По третьему вопросу - о праве казачьим офицерам и чиновникам земельных участков в потомственную собственность из 10-верстной полосы - комиссия пришла к следующему заключению.

В 70-х годах XVIII века последовали Высочайшие повеления об обеспечении казачьих офицеров и классных чиновников разных казачьих войск, в том числе и сибирского (от 7 мая 1877 года), поземельными участками в потомственную собственность из войсковых запасных земель или пенсиями на общем положении, из войсковых сумм.

Сибирское положение отличалось от подобных положений для других казачьих войск лишь тем, что поземельные участки для сибирских казаков были определены в значительно большем размере, чем для других войск, и что ст. 6-ой Положения лицам, получавшим пенсии, предоставлено в течение 10 лет отказываться от таковых и получать взамен того поземельные участки в потомственную собственность. И то, и другое последовало на основании заявлении войскового управления об обилии запасных земель и их малоценности, и клонилось к наибольшему привлечению войсковых чинов брать участки взамен пенсий.

Таким образом, из прямого смысла и характера Высочайше утвержденного Положения от 7 мая 1877 года ясно видно, что наделение сибирских казачьих офицеров и классных чиновников землей должно производиться только из войсковых запасных земель, а никак не из государственных, хотя бы и предоставленных во временное пользование войска. Приводимые в докладе окружного штаба соображения, что с раздачей войсковых запасных земель все равно придется пополнить таковые из 10-верстной полосы, тоже не были признаны основательными. Во-первых, потому, что войско еще имело значительные запасы земель. Во-вторых, что в случае их раздачи пополнение их могло быть произведено из казенных земель во внутренней стороне линии. И в-третьих, если и могла встретиться необходимость прирезки к войску запасной земли из этой полосы, то эти земли сначала поступали в войско, а не в частную потомственную собственность, которая с течением времени могла перейти во владение разных частных лиц из разночинцев неказачьего происхождения и породить такое число владельцев-кулаков и эксплуататоров, что смежное туземное население могло быть доведено до крайней нищеты. Да и на экономическом состоянии самого казачьего населения влияние таких землевладельцев должно было отразиться пагубно. Наконец, наделение войсковых чинов участками из государственных земель было бы равносильно производству им пенсий не от войска, а за счет казны, что едва ли могло быть допущено...

Стремление войсковых чинов к получению потомственных участков в районе 10-верстной полосы легко объяснялось тем обстоятельством, что это - единственная территория в войсковом пользовании, земли которой могли давать доход, не требуя ни труда, ни затрат капитала. Так как пограничные с 10-верстной полосой казахи, сильно стесненные в землепользовании, не могли обойтись без этих земель и составляли постоянный контингент арендаторов.

Вследствие этого комиссия признала необходимым: 1) воспретить на будущее время отвод казачьим офицерам и чиновникам участков в потомственную собственность из земель 10-верстной полосы; и 2) испросить Высочайшее разрешение, чтобы те из отведенных уже участков, на которых владельцами их не возведено никаких хозяйственных построек, а также не сделано никаких денежных затрат, были заменены участками из войсковых запасных земель.

Особенный интерес представляло заключение этой комиссии по вопросу о том, насколько казакам в действительности необходимы угодья в 10-верстном пространстве. Комиссия признала, что казаки нуждались в этом пространстве не по необходимости, ощущаемой в «поземельном довольствии», а как в выгодной оброчной статье, увеличивающей доход войсковых сумм. Для казахов же земли эти составляли насущную потребность, без них они обойтись не могли. Из этого вытекало заключение, что в землях этих наиболее нуждались в прямом значении слова то население, которое их арендовало, а не то, которое их сдавало в аренду.

Казахи в местностях, смежных с 10-верстной полосой, вследствие стеснения в земельных угодьях начинали нищать, и, по заявлению казаков, в станицах и поселках замечался большой наплыв обедневших казахов. При этом комиссия отметила один весьма характерный для казаков факт. Со стороны казаков не раз слышались довольно оригинальные жалобы, будто «киргизы приносят большой вред казачеству, деморализуя его тем, что они своим даровым трудом приучают станичников к лени».

Таковы те выводы, к каким пришла комиссия. По ее словам, при решении этого вопроса она руководствовалась лишь точным смыслом существующих на сей предмет законоположений, не считая возможным «ослаблять» прямой смысл их. Все же действия лично заинтересованных в этом вопросе казаков с низших до высших его органов были основаны именно на «ослаблении прямого смысла закона».

Канцелярия степного генерал-губернатора в сентябре 1885 года уведомила акмолинского губернатора, что журнал комиссии главным начальником края был отослан министрам внутренних дел и военному. Вместе с тем канцелярия сообщала, что главным начальником края было предписано «войсковому хозяйственному правлению сибирского казачьего войска внешнюю граничную линию 10-верстнаго пространства в тех местах, в районе 3, 4 и 5 полковых округов (по Горькой линии), где нарезка юртовых и офицерских участков к тому времени уже была произведена, оставить ту, которая принималась в соображение при производстве межевания». В остальных же полковых округах, где межевание в то время еще не производилось, граница 10-верстного пространства должна была считаться от юртовых наделов лишь в том случае, если наделы эти находились не внутри казахской степи, а по Иртышу от этой реки, причем ширина полосы не должна была превышать 10 верст. Затем, впредь до разрешения законодательным порядком вопроса о праве казачьих офицеров на земельные наделы из 10-верстной полосы, войсковому правлению было предложено производить в этой полосе предварительное проектирование офицерских участков, с отдачей этих участков офицерам во временное пользование, но с предупреждением, что эти участки в любое время могут быть изъяты из их пользования.