Тысячи женщин прошли застенки печально известного акмолинского лагеря «АЛЖИР». Среди них было более 170 женщин польского происхождения. Одна из них - Галина Мотошко, родилась в 1918 году в городе Белосток, на северо-востоке Польши. После оккупации Польши войсками Красной армии девушка обманом попала в силки НКВД. Ее обвинили в участии в антисоветской повстанческой организации и 19 ноября 1940 года Особое совещание при НКВД СССР приговорило ее к 8 годам. Галина прошла все круги ГУЛАГа, сидела в Минской тюрьме, Ее вместе с группой заключенных отправили в лагеря Казахской ССР. 23 января 1941 года по этапу прибыла в Карлаг (Карабас). Через некоторое время часть узников была направлена в лагерь «АЛЖИР», где она находилась с марта по сентябрь 1941 года. С началом Великой Отечественной войны объявили амнистию и Галину освободили в сентябре 1941 года. Началась долгая дорога домой. О своих страданиях узница лагеря написала книгу «My War» («Мое сражение»), которая была опубликована в 1984 году в городе Манчестер (Великобритания). Очень интересны воспоминания об акмолинском лагере.
Карабас они покинули зимой 1941 года. Большой трактор с платформой со скамейками стоял на заснеженном бездорожье за воротами лагеря. Рано утром группу заключенных в количестве 60 человек загрузили и отправили в путь.
В Акмолинск этап прибыл незадолго до наступления темноты. Это была очень холодная поездка, от мороза люди не чувствовали ног. Чтобы не замерзнуть, женщины прыгали с медленно движущейся платформы и побежали, пока не восстанавливалось кровообращение.
По прибытию в лагерь АЛЖИР заключенных разместили в бараках на двухэтажные четырехместные нары с соломенными матрасами. В лагере было много разных казарм для различных целей: столовая, кухня, больница, швейная фабрика, пекарня и многое другое. Большинство корпусов предназначались для работы.
Акмолинский лагерь возник в голой казахской степи в январе 1938 года, он был построен «женами», а не женщинами. В большевистской России существовал закон, согласно которому, если мужа арестовали за политическое преступление, на его жену автоматически распространяется часть приговора. Обычно это 3, 5 или 8 лет. Галина признавалась, что боялась думать о том, что случится с женой, если ее мужа расстреляют. Может быть ее просто ранят. Детей, как правило, отдавали в государственные детские дома. "Большой брат" заботился обо всех.
Для советской уголовно-исправительной системы этот лагерь был образцово-показательным, призванный восхищать руководство коммунистической партии страны своей уникальной системой.
Мотошко Галина Михайловна призналась, что ей повезло попасть в этот лагерь. В лагере отбывали наказание более 2000 женщин-заключенных. Среди них было много врачей (200 человек), писателей, учителей, переводчиков, художников. Всех их объединял один и тот же смертный грех - их мужья были арестованы во время печально известной сталинской чистки 1937 года.
На следующий день после приезда женщинам выделили теплую одежду, куртки с подкладкой, брюки с подкладкой, нижнее белье и большие ботинки.
Завтрак состоял из горячего «чая» (фактически это была вода) и куска хлеба. После завтрака заключенных отправляли на работу. Беззащитные женщины шли под строгим присмотром солдат, вооруженных винтовками, в сопровождении грозных собак, как будто заключенные могли что-то сделать. С трех сторон лагерь окружало замерзшее озеро, покрытое густыми камышами. Женщины должны были собирать, срезать камыш при помощи серпов. Предписанная норма составляла 40 снопов камыша в день. Уставшие и полуголодные женщины, только прибывшие в АЛЖИР после длительного пребывания в Карабасской тюрьме, не могли работать полноценно и выполнить указанную норму. Работа продолжалась 12 часов – с 4 часа утра и до 4 часа дня. Снег был очень глубоким, и после откапывания из снега и срезания камыша Галине за день удалось собрать всего 4 снопа. Благодаря усилиям женщин лагерь был обеспечен камышом – единственным источником топлива для обогрева, приготовления пищи и сушки влажной одежды после рабочего дня.
После окончания работы женщин собрали и отправили в столовую на обед. Обед состоял из маленькой порции каши и особого чая. Выполнение полной нормы давал право на полный рацион хлеба. Но так как Галина справилась только с одной десятой его, поэтому кусок хлеба на следующий день был действительно очень маленьким. Советский лозунг «Кто не работает, тот не ест» был действительно настоящим!
Вьюги в Акмолинске были настолько сильны, что от барака до казармы и до туалетов была натянута длинная веревка, чтобы держаться за нее.
Мой первый день работы окончательно подорвал здоровье Галины. Она заболела пневмонией и попала в небольшую лагерную больницу. Жизнь здесь была совершенно другой. Семь женщин-врачей, четыре медсестры и уборщица заботились о пациентах. Их было чуть около 20 человек. Лекарственные ресурсы были очень ограничены, мало помогали в лечении больных, но их недостаток с лихвой перекрывался хорошей заботой врачей и медсестер.
Сотрудники также часто приходили в медчасть. Они спрашивали польских девушек о жизни на Западе, о которой они ничего не знали. Они восхищались прическами, одеждой и, больше всего, обтягивающим нижним бельем. Один русский пациент в отделении был переводчиком с русского на французский и английский. Другая была цирковой артисткой, и она действительно видела красивое нижнее белье, поэтому они верили, что девушки говорили правду. Но когда Галина рассказала, что год назад ее двоюродная сестра Зося с мужем, врачом по профессии, отдыхали в Югославии, забирали их машину на все лето, а ее тетушка, которая работала учительницей, принимала участие в поездке в Италию с группой других учителей, для них это было слишком.
Вскоре Галине стало лучше, и она вернулась к работе. Наступил конец марта, было еще холодно, но уже солнечно, температура повышалась. Заключенным приготовили новый проект под названием «снегозадержание». Оттепель задерживалась. На следующее утро почти все были отправлены далеко в степь по заснеженным железнодорожным линиям, вдали от горизонта. К сожалению, никто не сказал нам, почему старожилы носили забавные домашние солнцезащитные очки в стиле эскимосов. Весь день мы сгребали высокие снежные гряды параллельно друг другу. Цель этого мероприятия состояла в том, чтобы задержать таяние снега на продолжительный период весной, что способствовало поливу в засушливых районах. Все эти огромные степи готовили для выращивания зерновых. В конце дня женщины едва могли идти назад по глубокому снегу, не только ходить было невозможно, но большинство из них страдали от ужасного воспаления глаз, снежной слепоты. Никакой помощи на этот раз (от очень недружелюбного доктора) и хлеба тоже нет. У Галины снова поднялась температура, лицо покрылось снежными волдырями. Хорошо, что один из друзей нашел ее и отвез обратно в больницу. Врачи и медсестры почти не узнали ее, с ужасом крича: «Что эти дьяволы сделали с тобой за каких-то три дня? Мы выпустили тебя совершенно здоровой!».
На этот раз потребовался еще месяц, чтобы вернуть польскую девушку к жизни. Когда Галину, наконец, выписали, на дворе был месяц май. Солнечная и золотая весна. Трава была зеленой, а на замерзшем озере росли лазурно-голубые и свежие тростники.
По рекомендации врачей Галю перевели на «внутренние работы». Так заключенная попала на большую фабрику по изготовлению зимних изделий. На фабрике шили две модели зимней одежды. Один из них назывался «фуфайка», это куртка, напоминает анорак – теплую куртку с капюшоном. Фуфайку делали из очень бедного черного хлопка. Нейлон не был известен в то время. Утеплитель был из сырой ваты. Другая модель была более элегантного покроя, двубортная толстая куртка с карманами, воротником и пуговицами. Ее работа заключалась в том, чтобы прижимать плоские швы на разных этапах работы. Все пункты были пронумерованы, каждый тщательно отмечен, поскольку все должно было быть подсчитано до итоговой суммы. Это, в свою очередь, влияло на то, сколько хлеба получит работник в конце дня. Девушки очень спешили набрать как можно больше еды, поэтому с обеих сторон завалили работой, так как в первый раз норма превысила 100%, и у работниц было достаточно еды. Стакан молока или одна сладкая булочка имели большое значение для хронически голодающей молодой девушки. Там и тогда Галина прокляла всю рабскую работу. Смена длилась 12 часов днем или ночью. Ночи были особенно неприятными, трех перерывов (два по 10 и один 20 минут) за 12 часов было недостаточно. Галина вспоминала, что как бы она ни уставала, она никогда не могла спать больше трех часов в день, малейший шум мог ее разбудить, и на этом сон прекращался. Кошмар приближающейся смены, надвигал ужас еще одной долгой ночи, и это ожидание полностью разрушало нервную систему. Во время самого длинного перерыва работницы валились под стол на кучу изделий и заготовок, но уже через 20 минут вставали, а крепко спящих будили. Пора снова вставать и возвращаться к тяжелому 4-килограммовому утюгу и продолжать нажимать на эти чудовищные швы до рассвета. Утром не хватало сил и энергии, чтобы тащить себя в столовую, чтобы попробовать дополнительную еду, которую заработали таким тяжелым изнурительным трудом.
В июле до заключенных дошли слухи о новой войне. Весть о нападении Гитлера на Россию распространялась шепотом и быстро, наконец-то эти два дьявола вступили друг с другом в схватку. Польские девушки были очень рады этому. Но если полькам весть давала надежду на скорое освобождение, то русские женщины были в ужасе от войны и ожидали худших времен. Бедные простые русские люди не знали ничего хорошего или счастливого, их всегда угнетали то собственные цари, то народные комиссары.
Вскоре настал день освобождения для маленькой группы польских заключенных. Всем выдали временные документы, документы с правом на проезд, а также немного «заработанных» денег.
После освобождения девушки могли поселиться либо в Алма-Атинской области, либо в Ташкенте. Выбор пал на Алма-Ату.
13 сентября 1941 года под взглядами плачущих и завистливых русских женщин польские девушки на грузовике и уехали на железнодорожную станцию в Акмолинске. Наконец-то пришла свобода, так часто встречающаяся в снах. Находиться в тысяче миль от дома было невыносимо трудно, но непоколебимая вера в то, что скоро эта мечта осуществится, вселила в них уверенность.