Французский антрополог XIX века Поль Топинар утверждал: «Можно считать доказанным существование в былые времена в Центральной и Северной Азии расы с зелеными глазами и рыжими волосами. Но что сталось с ней?». Однако поставленный Топинаром вопрос на заре ХХ века так и оставался малоизученным, а то, что известно, представляло лишь поверхностный очерк. Одним из исследователей этого вопроса был путешественник, исследователь исторической географии и этнографии Центральной Азии Григорий Ефимович Грумм-Гржимайло (1860-1936). В своей статье «Белокурая раса в Средней Азии» он предпринял попытку в общих чертах нарисовать картину постепенного поглощения монгольским морем территорий, первоначально занятой белокурой расой. Портал Qazaqstan Tarihy ознакомит читателей с его работой.
Раскопки курганов и могил показывают, что уже в доисторическую эпоху в долине реки Селенга столкнулись два этнических антипода - крайняя короткоголовая (головной указатель - 93,6) и крайняя длинноголовая (тот же указатель - 68,4) расы. Первая отличалась большой высотой черепного свода, необыкновенной шириной затылка и грубостью форм, как нижней челюсти, так и всех частей черепа, вторая же - значительной вертикальной сплющенностью черепа, сильным развитием надбровных дуг и длинным и плоским теменем. Но эти первобытные расы с течением времени исчезли, и им на смену в той же области явилась новая народность поддлинноголового типа с умеренно-высоким черепным сводом, умеренным лбом и небольшим затылком. Но и эта народность не удержалась на Селенге и, вероятно, в начале нашей эры уступила свое место среднеголовому племени, отличавшемуся, при среднем росте, крепким телосложением, очень развитой мышечной системой и непропорционально большой головой с высоким черепным сводом. Еще позднее здесь появился новый народ подкороткоголового, судя по женским черепам, даже короткоголового типа, с узким лбом и ясно выраженной у большинства платицефалией. Наконец, в VI веке, а может быть и раньше, в той же области произошло новое перемещение этнических масс, причем очевидное преобладание получили крайние короткоголовые, отличавшиеся низким ростом, малыми размерами черепа, узким лбом и большинство - платицефалией.
Таким образом, в западном Забайкалье и в порубежной Монголии обнаружился процесс весьма последовательного вытеснения менее короткоголового элемента более короткоголовым, что должно было происходить частью насильственным, частью естественным путем, при скрещивании.
Но куда же под напором короткоголовых отступили из долины реки Селенга племена длинноголового типа? Раскопки могил в пределах Алтайско-Саянского нагорья указывают нам на эту горную область, как на продолжительную стоянку длинноголовых. Сюда, надо думать, и должны были передвинуться если не автохтоны Забайкалья, то последующие длинноголовые насельники этой области, что доказывается как конформацией их черепов, так и гипсовыми масками, из которых некоторые отличались замечательной красотой и вполне европейскими чертами лица.
Но что же это была за раса, и как велики были пределы ее распространения? Для разрешения этого вопроса Грумм-Гржимайло обратился к истории.
История знакомит нас с четырьмя племенами, населявшими Среднюю Азию вне китайской стены и имевшими голубые (зеленые) глаза и белокурые (рыжие) волосы, а именно: усунями, хагясами, динлинами и бома. Всего вероятнее, что усуни были народом смешанного происхождения, о хагясах китайцы также передают, что они «перемешались с динлинами», что же касается бома, то их родство с динлинами будет доказано ниже. Таким образом, только этот последний народ и должен считаться носителем тех физических признаков, которые сближают рыжеволосую и длинноголовую расу Средней Азии с европейской.
О динлинах, как таковых, китайцы дают самые скудные сведения, но в «Бэй-шы» есть указание, что народное название красных ди (чи-ди) было ди-ли, изменившееся в динлин по переходе их в конце IV века на северную сторону Гобийской пустыни. Это дает возможность восстановить всю многовековую историю этого народа и указать на те остатки его, которые сохранились еще во многих глухих уголках Внутренней Азии.
Указание «Бэй-шы» подтверждается и китайской надписью на орхонском памятнике, воздвигнутом в честь Кюль-тегина в 732 году. Эта надпись гласит, что песчаная страна, граничащая с Китаем, т.е. южная окраина Гоби, была родиной динлинов. Но она же, согласно китайским данным, была родиной и дили, иначе чи-ди.
Что динлины жили некогда и к югу от Гобийской пустыни, явствует также из того, что население области верховий Хуан-хэ (так называемые бай-ланские цяны) вело свое происхождение от динлинов.
Засим имеется указание, что и предками бома были дисцы. О бома, как одном из отделов ди, упоминает уже Сыма-цянь. Около 118 г. до н.э. дисцы бома были покорены китайцами и из занятых ими земель был образован военный округ Ву-ду-цзюнь. Бома в Ву-ду застали уже население, состоявшее из дисцев поколения ба (ба-ди), которые управлялись князьями из фамилии Ли. Столицей этого княжества был город Лё-ян. При князе Ли-тэ «ба-ди» овладели Ляньчжоу и Чэнь-ду-фу. Преемник Ли-тэ - Ли-сюн в 306 году провозгласил себя императором. Но уже сорок лет спустя это царство пало, и на смену ему стало возвышаться царство дисцев «бо-ма». Этих бома, в отличие от северных, китайцы называли западными бома. Должен оговориться, что иероглифы, коими писались названия этих племен, не одинаковы: в первом случае они означают «белая», во втором — «пегая» лошадь. Но когда идет речь о китайской передаче иностранных слов, то нельзя придавать этому факту большого значения. Как бы то ни было, о другом государстве бома, находившемся к северу от Ву-ду, история не упоминает. Но если так, если сибирские и ганьсуйские бома составляли части одного и того же народа, то это неоспоримо доказывает, что «динлин» и «ди» представляют лишь варианты одного и того же племенного прозвания.
Ди принадлежали к числу автохтонов Китая. Они составили даже ядро того народа, который в 1122 году до н.э. овладел всем Китаем, дав ему династию Чжоу (1122-225). Об этих чжоуцах y бельгийского востоковеда де Харлеза (1832-1899) говорится: «Все страны, подвластные великому императору (Ю), не были поставлены непосредственно под его власть; некоторые сохранили своего вождя, который просто признал себя вассалом верховного монарха. Особенно это касалось государства Чеоу, расположенного на северо-западе современного Китая, к западу от излучины, образованной Хоанг-хо, и населенного докитайским населением. Об этом последнем факте свидетельствует и цвет волос этого народа, о котором единогласно сообщается, что он рыжий, и бережно сохраняемые китайские традиции, и само свидетельство Ши-царя в одах, посвященных славе дома Чеу». К этому следует добавить, что инородцев яо-мяо китайцы считают потомками чжоуцев и что за таких же потомков выдают себя и инородцы вони.
Всех этих свидетельств совершенно достаточно, чтобы считать доказанным, что динлины, дили и ди китайских летописей были одним и тем же народом. Этот факт объясняет также, почему современные китайцы в большинстве являются мезоцефалами, а в IV веке, подобно хуннам, даже чертами лица значительно отличались от монгольского прототипа. Это можно заключить из следующих строк китайской летописи: «Ши-минь издал повеление предать смерти до единого хунна в государстве, и при сем убийстве погибло множество китайцев с возвышенными носами». «Возвышенные носы» указывают на то, что в жилах хуннов и китайцев того времени текла кровь той загадочной расы, к которой принадлежали динлины. Основатель династии Хань (206 год до н.э.) был также человеком не монгольского типа: «Гао-ди имел орлиный нос, широкий лоб и был одарен обширным соображением» («Ган-му»).
Вытеснение динлинов из долины Желтой реки началось, вероятно, с того момента, когда в ней осели китайцы, но только в Чжоускую эпоху борьба между автохтонами и пришельцами приняла решительный характер.
Динлины имели сердца тигров и волков, говорят нам китайцы, удивлявшиеся их мужеству и воинской доблести. Из них они набирали отряды телохранителей, из них же составляли всегда авангард своих войск. Когда император Гаоцзу услышал одну из их воинских песен, то воскликнул: «С этой именно песнью By-ван (1122 до н.э.) одержал свою победу!» и велел обучить ей музыкантов. Хань-чжунский полководец Шань-цзи держал однажды следующую речь в защиту ба-ди: «Ба-ди семи родов имеют заслугу в том, что убили белого тигра. Эти люди - храбры, воинственны и хорошо умеют сражаться. Некогда цяны, вступив в округа и уезды Хань-чуань, разрушили их. Тогда нам на помощь явились ба-ди, и цяны были разбиты на голову и истреблены. Поэтому баньшунские мани и были прозваны «божественным войском». Цяны почувствовали страх и передали другим родам, чтобы они не двигались на юг. Когда же впоследствии цяны вновь вторглись с большими силами, то мы только при помощи тех же ба-ди несколько раз наносили им поражения. Цзянь-цзюнь Фынь-гун, отправляясь в поход на юг против ву-ли, хотя и получил самые отборные войска, но мог совершить свой подвиг лишь при помощи тех же ба-ди. Наконец, когда произошло восстание в области И-чжоу (Юнь-нань), то усмирить бунтовщиков помогли нам опять-таки ба-ди. Эти подвиги и т.д.». Динлины были свободолюбивым и подвижным народом, они распадались на множество, по-видимому, очень мелких родов и собирались для отпора врагу лишь в редких случаях и притом на самое короткое время - это говорит вся их история. Китайцы только потому и побеждали их, что имели обыкновенно дело не со сплоченным народом, а с отдельными его поколениями. К тому же они пользовались их взаимными счетами и искусно натравляли их друг против друга. Что динлины не были склонны к подчинению, выше всего ставя свою индивидуальную свободу, видно из того, что они без колебания бросали свою порабощенную родину и расходились - одни на север, другие на юг, туда, где еще был простор, куда не добирались китайцы со своим государственным строем, чиновниками и правилами общежития. Так, они с течением времени добрались с одной стороны до бассейна Брамапутры, Иравадди и Салуэна, а с другой до Байкала, Алтая и южной Сибири.
К концу V века до н.э. вытеснение динлинов из нынешних Чжилийской и Шаньсийской провинций закончилось. К этому именно времени и должно быть отнесено, согласно китайским сведениям, первое переселение их на север - в Маньчжурию, к озеру Байкалу и в Алтайско-Саянский горный район. Действительно, уже за 200 лет до н.э. хунны застали там несколько динлинских владений, которые и покорили.
Сопоставляя эти данные с результатами палеоэтнологических исследований Талько-Грынцевича в западном Забайкалье, мы должны приурочить хуннов, отличавшихся, как мы уже знаем, выдающимися носами, к тому среднеголовому, сильно сложенному типу, который оставил после себя глубокие могилы с погребением в срубах, по форме своей напоминающих иногда современные гробы. Действительно, у китайцев мы находим указание, что хунны хоронили своих покойников в гробах.
Что же касается динлинов, то культ погребения отличался у них особенной сложностью. Заботы об умершем не прекращались у них иногда в течение многих лет, причем гробницы устраивались в этих случаях так, чтобы покойника возможно было время от времени навещать. Делалось это с различными целями и для соскабливания отгнившего мяса с костей. У некоторых родов динлинов трупы сжигались. Распространен был также обычай не сразу предавать земле умершего, а предварительно хоронить труп или кости во временной гробнице до похорон, устраивавшихся всей общиной. Тогда вырывалась общая могила, в которой и слагались иногда останки сотни людей. Таково происхождение так называемых «маяков» - курганов обширных размеров, заключавших общую могилу с множеством трупов. О погребении хагясов говорится лишь, что кости покойников собирались у них по прошествии года и тогда уже предавались земле. Засим надлежит еще заметить, что в некоторых случаях динлины воздвигали на могилах высеченное из камня или резанное из дерева изображение покойного - обычай, перенятый у них впоследствии тюрками.
Последнее, отмеченное историей, переселение динлинов на север относится к концу IV века. Алтайско-Саянское нагорье было в это время уже наводнено тюрками, смешавшись с которыми, динлины и образовали уйгурский народ. На это указывают сами китайцы, писавшие, что уйгуры именовались в прежнее время ди-ли. Это же подтверждается и рисунком в «Гу-цзинь-ту-шу-цзи-чэн», изображающим уйгура человеком с толстым носом, большими глазами и с сильно развитой волосяной растительностью на лице и всем теле и с бородой, начинающейся под нижней губой, с пышными усами и густыми бровями. Характерная особенность: уйгуры, подобно древним киргизам, носили серьги - обычай, распространенный у динлинов, но не у тюрков. В «Землеописании периода Тай-пин (976-984)» также говорится, что уйгуры лицом походили на корейцев. Наконец, припомним, что целый отдел уйгурского народа носил некогда название «желтоголовых» уйгуров, уцелевших, может быть, даже до наших дней в лице белокурых мачинцев Карийских гор.
Насколько быстро были утрачены уйгурами особенности динлинского типа неизвестно, относительно же киргизов имеется следующее мерило: в начале IX века высокий рост, белый цвет кожи, румяное лицо, рыжий цвет волос и зеленые (голубые) глаза преобладали у них настолько, что «черные волосы считались нехорошим признаком, а (люди) с карими глазами почитались потомками (китайца) Ли-лин». К XVII же веку, когда с ними впервые столкнулись русские, киргизы оказались уже совершенно иным народом, черноволосым и смуглым.
Столь быстрая утрата киргизами, да и другими племенами динлинской расы, своего первоначального типа объясняется той политикой, которой по отношению к ним держались их турецкие и монгольские завоеватели. Так, еще во времена хуннов часть динлинов уведена была на юг, в Нань-шань, где, смешавшись с цянами и да-ху, и образовала племя цзы-лу. Засим, в конце VII века хан Мочжо выселил часть киргизов из долины реки Енисея, а их земли передал тюркам. Так же позднее поступил с ними и Хубилай. Других случаев выселения киргизов нам неизвестно, но и этих двух в связи с практиковавшейся турками и уйгурами заменой их родовой администрации тюркской, частыми войнами и возмущениями, сопровождавшимися избиением мужчин и уводом в плен женщин, вполне достаточно, чтобы объяснить огромную убыль киргизского народа, засвидетельствованную для XIII века «Юаньши». Абуль-гази же писал: «Настоящих киргиз осталось ныне очень мало; но это имя присваивают себе теперь монголы (тюрки) и другие, переселившиеся на их прежние земли». С этим-то конгломератом разных народностей под общим именем киргиз и должны были столкнуться русские при занятии Енисейской долины.
В X веке среди кидaнeй жило еще белокурое племя, шедшее всегда в авангарде их победоносных полчищ. Засим даже в конце XVIII века среди маньчжур встречались, и притом нередко, субъекты со светло-голубыми глазами, прямым или даже орлиным носом, темно-каштановыми волосами и густой бородой, позже среди тунгузских народностей этот тип более не встречался. Он удержался, однако, далее к востоку, в северной части Корейского полуострова, где по свидетельству de Rosny, Caries, Oppert, Лубенцова, Петровского и других, светлые глаза, рыжие волосы, густые бороды и кавказские черты лица явление далеко не редкое.
На западе, где в прежнее время динлинский элемент был более многочисленным, светловолосый тип сохранился полнее, хотя и здесь он вымирал быстро.
К северу и западу от Алтая светловолосый элемент удержался среди так называемых енисейских остяков и казахов Большой, Средней и Малой орд. Антропологические исследования Зеланда показывают, что казахи представляли смешанное население, так как к основному типу, сравнительно низкорослому, безбородому, с широким лицом и с приплюснутым носом, с темными глазами, присоединился другой - рослый, бородатый, с горбатым носом, с длинным лицом и светлыми глазами.
Динлинский элемент сохранился еще кое-где и на южной окраине Внутренней Азии.
В то время как в Чжилийской и Шаньсийской провинциях динлины были истреблены уже в V веке до н.э., к западу отсюда, в провинциях Шэнь-си и Гань-су, они сумели удержаться еще около тысячелетия. В 350 году им удалось даже объединиться и на короткое время, под управлением династии Фу, образовать в западной половине Китайской империи могущественное государство Цинь из областей, входивших в состав провинций Гань-су, Шэньси, Сы-чуань и Юнь-нань, при чем 62 владетеля южного и восточного Китая вынуждены были признать себя их вассалами. Но уже в 394 году вследствие внутренних неурядиц это эфемерное царство распалось. Впоследствии получило некоторое значение другое динлинское владение Ву-ду, но и оно пало в 506 году в непрерывной борьбе с северным и южным Китаем. Засим динлины выступили еще раз на историческое поприще во второй половине Х века, когда, имея во главе князей из монгольского дома Тоба, основали в Ордосе и Ала-шани царство Ся. Население этого государства, победоносно вышедшего из борьбы с китайцами и киданами, сумевшего поладить с чжурчженями и покоренного лишь монголами, было смешанным из монголов (тугуxунь), китайцев, хуннов, тюрков шато и тукиэ, но ядро его составляли потомки динлинов, сами себя называвшие ми-хоу, у окрестных же народов более известные под именами: «минак» или «миняг» у тибетцев, «дансян» у китайцев и «тангут» у монголов и тюрков.
Что ми-хоу были потомками древних динлинов, видно из следующего. Дансяны, обосновавшиеся в Ордосе, выселились сюда из долины Тао-хэ в 660 году под напором тибетцев. У китайских историков мы находим указание, что дансяны, жившие в горах, служащих водоразделом рек Tao-xэ и Вэй-шуй, были потомками динлинов бома царства Ву-ду и что соседившие с ними на западе байланские цяны были также известны тибетцам под именем динлинов. Наконец, что племя миняг было не тибетского происхождения, подтверждает со своей стороны и Миньчжул-хутукта. Такой племенной состав Тангутского государства (Ся-го), в особенности же преобладание в нем динлинского элемента объясняет и происхождение типа ганьчжоуского тангута, который ближе подходит к кавказскому, чем к монгольскому.
Касательно инородческого населения южного Китая, известно, что «мань» не составляет этнического названия. Оно означает лишь жителя лесов в отличие от «тань» - жителя безлесных гор и плоскогорий. Под этим именем у китайцев известны мелкие племена, по типу принадлежащие к различным расам, преимущественно же к монгольской и той, которая близко стоит к европейской, по языку же, согласно классификация Cust'а, к семействам тибето-бирманскому, мон-аннамскому и тай.
Выделить из числа маней племена европейской расы, а тем более такие, которые представляют смешанный тип, благодаря малому знакомству нашему с южным Китаем, пока невозможно; безусловно однако должны считаться потомками динлинов, кроме ныне уже отибетившихся поколений, ведущих свое происхождение, согласно китайским данным, от ба-ди, иначе - баньшуньских, бацзюньских и наньцзюньских маней, также цзе-цяны, яо-мяо, вони и рыжеволосые е-жень и путэ.
Рыжеволосый элемент удержался кое-где в юго-западном Китае, в глухих ущельях Гималаев и Индокитайских гор. По крайней мере, такого рода указания есть у архим. Палладия Кафарова и Потанина. Засим, о «тангутах» окрестностей Лавранского монастыря, в Амдо, Бадзар Барадийн говорит как о народе, типом лица, а иногда и белокурым цветом волос, в сильной степени напоминающем европейцев. Аналогичное замечание находим мы y Desgodins: «Мы также встречаем в Тибете некоторое количество лиц, имеющих абсолютно кавказский или европейский тип, особенно в молодости: овальное лицо, прямой лоб, большие и горизонтальные глаза, невыпученные скулы, орлиный нос. Другое наблюдение таково: почти все дети при рождении имеют бледно-каштановые волосы, которые постепенно тускнеют и становятся блестящими черными к десяти или двенадцати годам. Некоторые сохраняют темно-каштановый цвет на протяжении всей жизни. Тибетские глаза карие или очень темно-желтые». Наконец, Legendre пишет: «Этот парень (Лоло) обычно высокий, 1 метр. 70 на 1м. 80, идеальной прямолинейности, с коническим туловищем с широкими плечами. Верхние и нижние конечности гармоничных пропорций и хорошо развиты. Другие характеристики: высокий и прямой лоб при правильном лице без выступания скуловых отростков, придающих своду совершенный овал; нераскосые глаза скорее светлые, чем карие с горизонтальным разрезом; сильно изогнутые брови с глубокими межглазничными лобными складками, чаще всего влияющими на форму огибающего акцента; тонкий крючковатый нос с очень заметной срединной переносицей; хорошо очерченный рот с тонко обрамленными губами; прямой подбородок, изящно округлая, особенно у женщин, длинная и стройная шея. Цвет кожи, как правило, белый с очень смуглым цветом лица. Молодые девушки часто представляют румяный цвет лица на фоне пронесенного на свежем воздухе. Темно-синий глаз не редкость; волосы черные и очень густые».
Но если светлый цвет волос и утрачен многими поколениями, ведущими свое происхождение от динлинов, то того же нельзя сказать о других особенностях динлинского типа: высоком росте, могучем телосложении и чертах лица кавказского типа. Этими особенностями отличаются еще многие племена южного Китая; их подметили и о них, помимо китайцев, согласно показывают почти все посетившие эту страну европейские путешественники: Colborne Baber, Desgodins, Francis Garnier, Kreitner, Rockhill, Bons d’Anty, Thorel, Deblenne, Козлов, и другие.
Но к какому же типу следует отнести это белокурое племя Внутренней Азии? Kollmann заметил о черепах, взятых из восточносибирских курганов, что хотя они и долихоцефальные, но отличаются от черепов европейских, имея специально азиатскую форму. Для правильной оценки высказанного Kollmann мнения надлежит принять во внимание, что длинноголовый тип не может считаться пришлым в Среднюю Азию, так как он существовал там уже в неолитический период.
Склоняясь к тому, что динлины составляли обособившуюся ветвь белокурой европейской расы, нельзя обойти молчанием и вопроса об их языке. Языки, одни - целиком, другие - частью, передаются от одной расы к другой, от одного народа к другому, причем утрата родного языка происходит тем скорее, чем он труднее для усвоения, менее выработан и приспособлен к передаче бесконечных оттенков мысли. Закон этот общий и распространяется в одинаковой мере на победителей и побежденных. Примером могут служить, не говоря уже о динлинах, маньчжуры, утратившие свой язык, нeйcтрийские франки, перенявшие галло-римское наречие, ославянившиеся болгары, народы, известные у нас под общим именем кафров, говорящие на языке «банту», но отличающиеся друг от друга по типу, и т.д.
Лингвистические признаки дают только указания, но не решение вопроса о различии или общности происхождения народов. Не будучи постоянными, признаки эти раскрывают лишь одну из фаз, пройденных историей рас. Они столь же драгоценны, как данные истории и этнические и археологическое признаки, но их нельзя сравнивать с анатомическими и физиологическими признаками, сохраняющимися, несмотря на скрещивание и влияние окружающей среды, а эти последние не противоречат гипотезе о принадлежности динлинов к белокурому европейскому типу.
