Казахстан столкнулся с многочисленными геополитическими и экономическими угрозами, над которыми он имеет ограниченный контроль. Но самый большой предстоящей задачей страны является обеспечение безболезненного перехода к пост-назарбаевской эпохе. 1991 год был исторически рубежным во многих отношениях. Завершилась социалистическая эпоха, на международной арене появились новые государства. Фонд Карнеги выпустил ряд статей, посвященных 25-летнему периоду развития постсоветских республик, в том числе и Республики Казахстан. Предлагаем вашему вниманию работу Пола Стронски «Казахстан за двадцать пять лет: стабильный, но напряженный».

КАЗАХСТАН НА ПОЛИТИЧЕСКОМ И ЭКОНОМИЧЕСКОМ ПЕРЕКРЕСТКЕ

Страна видела впечатляющий рост в 2000-2015 гг. благодаря высоким ценам на нефть, но при этом не смогла диверсифицировать экономику. Постсоветский период Казахстана характеризуется доминированием одного политического деятеля, Президента Нурсултана Назарбаева, но правительство только сейчас пытается принять институциональные меры, которые могли бы помочь гарантировать стабильность для пост-назарбаевской эпохи. С экономическими проблемами с тремя основными торговыми и инвестиционными партнерами (Китай, Европейский союз и Россия) и низкими ценами на нефть, экономика Казахстана находится в нисходящей спирали с 2014 года. Прогноз Economist Intelligence на 2016 год является столь же мрачным, ВВП страны сократится впервые с 1998 года. Экономическая неопределенность привела к принятию решений о назначении досрочных выборов - президентские выборы состоялись в апреле 2015 года и парламентские выборы в марте 2016 года. Н.Назарбаев, который семьдесят пять лет управлял страной с конца советской эпохи, выиграл апрельские выборы с неправдоподобными 97 % голосов избирателей, в очередной раз отложив смену руководства. Правительство выражает особую обеспокоенность по поводу падения стоимости национальной валюты Казахстана - тенге. Валюта значительно снизилась после дефолта летом 2015 года. Политическая система Казахстана уже давно предотвратила появление любого авторитетного политического конкурента Назарбаева из оппозиции или правящей элиты. В течение многих лет отсутствие жизнеспособной альтернативы рассматривалось как актив, который защищал Казахстан от киргизской или украинской формы политической нестабильности. Тем не менее, политическая система Казахстана в настоящее время выглядит все более хрупкой, что вызывает опасения по поводу того, что произойдет со страной после завершения эпохи Назарбаева. Политическая открытость независимых средств массовой информации и гражданского общества выглядят слабее, чем в соседнем Азербайджане, Туркменистане или Узбекистане. Независимые активисты гражданского общества и журналисты в Казахстане часто попадают в неприятности с правоохранительными и налоговыми органами. Экономический рост Казахстана в течение долгого времени был удивительно высоким. ВВП на душу населения выросла с $ 1647 в 1991 году до $ 13172 в 2013 году, превращая Казахстан в страну со средним уровнем дохода. Это одна из главных причин продолжающейся популярности Назарбаева. Тем не менее, экономическое процветание Казахстана было однобоким. Сохранился разрыв в уровне благосостояния в стране в целом и разным уровнем жизни между регионами республики.

НОВЫЕ РЕГИОНАЛЬНЫЕ РЕАЛИИ

Сильно расхваленная стабильность Казахстана находится одновременно под угрозой влияния событий за пределами республики, над которыми Астана имеет ограниченный контроль. Внешнему миру руководство Казахстана представляет страну как остров стабильности и процветания во все более неспокойном евразийском регионе. В определенной степени эти утверждения справедливы, но уровень для обеспечения стабильности и процветания в регионе является довольно низким. При этом Казахстан сравнивают с все более активной, но экономически опустошенной Россией, ультра-авторитарным Узбекистаном, изолированным Туркменистаном, и часто нестабильными Кыргызстаном и Таджикистаном. Самая большая проблема в Казахстане – это управление все более агрессивной России, официального союзника и ближайшего соседа, экономика которой, к лучшему или худшему, тесно переплетена с казахстанской. Москва, однако, зарекомендовала себя как непредсказуемый региональный игрок со своеобразной политикой на Украине и в Сирии. Астана, похоже, пытается дистанцироваться от войны России с Украиной и интервенции в Сирии. Астана также обеспокоена тем, что Москва стремится воспользоваться реальными и искусственными этническими проблемами Казахстана, где этнические русские составляют около 23 % населения.

Второй вызов для Казахстана, как,  в условиях повышенной напряженности между Востоком и Западом, привлечь внимание Европы. Кроме того, Европа, НАТО и США, остро заинтересованные когда-то в Центрально-Азиатском плацдарме во время операции в Афганистане, в основном вышли из региона. Переориентация Запада от Афганистана и Центральной Азии происходит в то время, когда Казахстан опасается российских намерений, обеспокоен исламским экстремизмом и политической ситуацией у своих соседей.  Упавший интерес Запада к Центральной Азии Для Казахстана является тревожным фактором. Хотя Казахстан, как и другие государства Центральной Азии, имеет законные опасения по поводу исламского экстремизма, это также тот случай, когда экстремистская угроза раздута со стороны силовых ведомств РК, чтобы оправдать жесткий контроль государства над гражданским обществом, религией и информационным пространством. К сожалению, частое применение термина «экстремизм» в качестве пугала, бросающего тень на любые исламо-ориентированные политические или социальные движения, в которых правительство видит угрозу трудно оценить их истинную силу и популярность экстремистских идеологий в Казахстане. То же самое относится и к изменениям в законодательстве 2014 года, в результате чего государству проще определить экстремистские группы и закрыть их и для постепенного ужесточения государственного контроля над Интернетом. Экстремистские группы, вероятно, действительно набирают обороты в Казахстане и в других странах Центральной Азии, но отсутствие прозрачности в стране и отсутствие общественных дискуссий по вопросу экстремистских угроз (и их причин, в том числе социально-экономического характера) осложняет картину. Жесткий контроль властей у себя дома может помешать поиску и своевременной реакции на угрозы транснационального экстремизма.

В тоже время Китай продолжает наращивать свое экономическое влияние в регионе, чтобы использовать Казахстан для реализации своих амбиций по созданию новых торговых и транспортных связей в регионе и за его пределами. Казахстан, стремясь поднять экономику через инфраструктурные проекты и создать возможности для обеспечения занятости населения, видит себя в качестве ключевого транзитного государства для китайской инициативы «Один пояс - одна дорога» известен также под названием «экономический пояс Великого Шелкового Пути», соединяющей торговые пути как с востока на запад, так и с севера на юг.

Ядерная сделка Ирана может привести к медленному восстановлению Тегерана, потенциально открывая новые маршруты транспортировки для казахстанских углеводородов. Перспектива Ирана, выступающей в качестве нероссийского и некитайского транзитного коридора до Персидского залива является интригующим и может обеспечить Астану доступом к более широкому внешнему миру. Эти геополитические изменения происходят в то время, когда казахстанская элита осознает, возможно, слишком поздно, необходимость диверсификации экономики от ее зависимости от экспорта нефти и необходимости реформирования политических институтов страны, которые являются слабыми и слишком зависимы от Президента. Центризм Назарбаева в постсоветской трансформации Казахстана может оказаться одной из наиболее острых проблем страны. Двигаясь в будущее, Казахстан может столкнуться одновременно с геополитической незащищенностью за ее пределами, экономическими трудностями из-за продолжительных низких цен на нефть, а также политической неопределенностью в домашних условиях.

ВСЕ ТРУДНЕЕ МНОГОВЕКТОРНАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

В течение многих лет, Астане способствовал успех многовекторной внешней политики, в которой Казахстан стремился сбалансировать свои отношения с Китаем, Россией, США, а также, в меньшей степени, Европейским Союзом. Казахстан аналогичным образом имел давние амбиции укрепить более тесные отношения с государствами Персидского залива, которые представляют собой еще одну модель развития Казахстана. Тем не менее, международная изоляция Ирана – географически связывавшего страны Центральной Азии и Персидского залива – усложнило эти усилия. Режим санкций против Ирана препятствовал развитию существующей транспортировки, торговли и коммуникационной инфраструктуры для содействия более тесных экономических связей между Казахстаном и в Персидском заливе. Казахстанская политическая элита видит страну в качестве потенциального моста между Востоком и Западом. Зная о растущей угрозе национальной безопасности Казахстана, Назарбаев предложил себя в качестве посредника для решения международных конфликтов от Украины до Сирии. К сожалению, однако, посреднические усилия Назарбаева не увенчались успехом, и, возможно, не были приняты всерьез большинством внешних сил. Назарбаев видит себя как опытный государственный деятель, который управлял страной в переходе от советской эпохи, ликвидировал ядерные объекты и биологическое оружие советской эпохи, базировавшиеся в Казахстане. Назарбаев по праву гордится своей ролью в ликвидации ядерного оружия в Казахстане и создании государства, свободного от ядерного оружия. Тем не менее, это решение является спорным после вмешательства России в Украине. И Казахстан, и Украина получили гарантии безопасности  от России, Великобритании и США согласно Будапештского меморандума 1994 года за отказ от ядерного оружия. Пренебрежение Россией этих заверений в 2014 году в отношении Украины и бессилие Запада, поднимают вопрос о надежности России как союзника, соседа и торгового партнера. Казахстан попытался избежать принятия чьей-либо стороны в украинском конфликте. Скорее всего, под давлением России, он воздержался от резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 68/262, которая объявила аннексию Россией Крыма незаконной.

В то время как документы и официальные представители НАТО до сих пор называют Казахстан и других государств Центральной Азии в качестве «партнеров», альянс ориентирован, в первую очередь, на планирование чтобы защититься от агрессии со стороны России по отношению к ее восточным членам с гораздо меньшим учетом регионов Центральной и Южной Азии. Никто в Астане не имеет никаких иллюзий, что Запад окажет помощь больше, чем Россия, при вмешательстве во внутренние дела Казахстана в какой-то момент в будущем. 

От редакции: Пол Стронски является старшим научным сотрудником Программы по России и Евразии фонда Карнеги, его исследования сосредоточены на изучение отношений между Россией и соседними государствами Центральной Азии и Южного Кавказа.

Арман СУЛЕЙМЕНОВ

Для копирования и публикации материалов необходимо письменное либо устное разрешение редакции или автора. Гиперссылка на портал National Digital History обязательна. Все права защищены Законом РК «Об авторском праве и смежных правах». kaz.ehistory@gmail.com 8(7172) 79 82 06 (внутр. – 111)