В спокойном состоянии, особенно в летний день, перед закатом солнца, озеро представляет величественную картину зеркальной водной площади, замкнутой со всех сторон зазубренными хребтами гор, большинство которых снизу покрыто хвойными лесами, а сверху вечными снегами. Но во время волнения, которое развивается здесь с одинаковой силой как во время ветра, так и в тихую погоду, озеро представляет в высшей степени грозный и дикий вид. Четырех-, пятиметровые валы, при страшном шуме, заглушавшие сотни человеческих голосов, хлестали на берега с такой силой, что в скалистых заливах обрывали и увлекали на дно озера целые каменные стены. Нередко при этом на отлогие места берегов выбрасывались со дна озера металлические и каменные предметы, изготовленные как считается, в очень далекие времена человеческими руками, как-то, черенки чугунных казанов, бронзовые кувшины и бокалоподобные сосуды, обожженные и глазированные с одной стороны кирпичи правильной квадратной формы, обломки каменных баб и прочее.

Ученые люди того времени по этим и другим признакам остановились на мысли, что озеро Иссык-Куль, когда-то в стародавние времена, образовалось из подпочвенной воды, появившейся быстро и в огромном количестве, вследствие перенесенного этой местностью разрушительного землетрясения. При чем под водой мог быть погребенным находившийся в долине целый город с населявшими его жителями. Но прибрежные казахи и особенно калмыки, питая суеверный страх к часто бушующем волнам озера, из поколения в поколение передавали об образовании его различные легенды, одну из которых, записанную со слов старого калмыка, портал Qazaqstan Tarihy и предлагает ниже читателям.

Давно-давно, когда еще Бог не отдавал калмыков под власть других народов, а управлял ими сам, через особо избранных им благочестивых калмыков, для чего Бог входил в частое общение с людьми, был в цветущей долине нынешнего Иссык-Куля прекрасный калмыцкий город, построенный великим племенем Сибо. Город благоухал райскими садами и волшебными рощами. Одна из таких рощ, находившаяся невдалеке от города, признавалась священной, ибо в ней находилась могила благочестивейшего из калмыков, каких когда-либо видела на себе земля. Во время похорон этого праведника, когда тело его было опущено в глубокую яму и люди с благочестием взяли по горсти земли, чтобы заполнить эту яму, уста покойного вдруг раскрылись, и из них потекла вода, которая тут же была объявлена жрецами священной, ибо случайно брызнув на некоторых болящих она дала им немедленное исцеление. Но когда увидели, что вода, продолжая выходить из уст праведника и устраняя бросаемую в яму землю, стала угрожать затоплением рощи, а быть может и самого города, то калмыки, разбежавшись в страхе в разные стороны, стали молить о спасении. Тогда немедленно явился Бог, который, превратив могилу святого в колодец, закрыл его наглухо бронзовой покрышкой и запер ее на замок,, а ключ отдал на хранение одному из находившихся тут друзей покойного праведника, с приказом выдавать воду всем желающим на омовение от грехов и исцеление от недугов, никогда, однако, не передавая этого ключа в посторонние руки. Лишняя вода тотчас же ушла в землю и люди возблагодарили скрывшегося в облаках Бога за дарованную им таким чудесным образом милость.

Калмык, получивший от Бога чудесный ключ, поселился со своим семейством в этой же роще и до самой своей смерти заведовал колодцем единолично. Умирая, он завещал ключ старшему своему сыну, а этот, умирая в свою очередь, передал его по наследству своему первенцу и таким образом ключ благополучно переходил из рода в род много-много лет. Правда, со стороны злых людей не раз делались попытки овладеть священным ключом, с целью приобретения власти и народного уважения, но благочестивое семейство, руководимое самим Богом, сумело удержать его в своем роде. Но вот мужское поколение в этом семействе прекратилось, и наследницей священного ключа осталась единственная дочь последнего представителя мужского рода, 12-тилетняя Нуда. Красивое личико ее останавливало на себе внимательные взоры не одного праведника, посещавшего в часы досуга ее отца. Умирая, отец поручил ей беречь ключ как зеницу ока и не поддаваться влечению своего сердца, угрожая, в противном случае Божьим гневом. Нуда обещала выполнить волю отца и года три-четыре заведовала колодцем благополучно, но затем  сначала бессознательно, а впоследствии уже с неудержимой страстью, стала заглядываться на 20-тилетнего сына, одного из посещавших священный колодец праведников, по имени Дада, и в глубине души решила, нарушив завет отца, избрать Дада своим повелителем. Однажды, движимая горячей любовью, Нуда вызвала своего возлюбленного в священную рощу на свиданье, для того, чтобы открыть ему свое сердце. Тот не заставил себя долго просить и в первую же ночь явился на назначенное место. Отправляясь навстречу своему другу и запирая на ночь у колодца замок, Нуда, хотя и услышала предостерегавшее ее клокотание воды под бронзовой покрышкой, однако, занятая своими мыслями, она не придала этому угрожающему шуму никакого значения, а встретив Дада в роще и совсем об этом забыла. Приведя своего милого к колодцу, Нуда уселась с ним на одну из священных скамеек и повела приличные случаю речи. Вода в закрытом колодце продолжала шуметь и клокотать, но молодые люди, договорившись до сладостей брачной жизни, ничего не замечали. Но когда Нуда, решившись окончательно стать женой Дада и отдать ему себя во власть вместе со священным ключом от колодца, закрепила это решение горячим поцелуем и произнесла клятву подчинения и верности Дада на всю свою жизнь, внезапно раздался страшный треск, потрясший окрестные горы и бронзовая крышка колодца, оторвавшись от своих прикреплений, взлетела кверху и была выброшена вырвавшимся из колодца водяным столбом на небо.

Непрерывно забившая из священного колодца вода к утру затопила и рощу и город, и с тех пор никто не может указать места их бывшего расположения, только время от времени Иссык-Куль то в одном, то в другом месте выбрасывает на берега остатки человеческих изделий, чтобы напомнить как Бог наказал ослушников его воли.