В знаменитом труде Левшина «Описание киргиз-кайсацких орд и степей» (1832 г.), автор которого был хорошо знаком с бытом и жизнью казахов, сказано, что зародыши земледелия среди кочевников начинают впервые появляться в начала XIX столетия. Казахский султан Сейдалин в статье «О развитии хлебопашества по бассейну реки Тургая» («Записки Оренбургского отделения И.Р.Г.О.» 1870 г.) писал то же самое, что и Левшин. По его словам, начало введения хлебопашества между притургайскими казахами, по отзывам старожилов, относится к первой трети указанного века. Султан Сейдалин писал, что с 1800 до 1830 год число игинчей или хлебопашцев на Кара-Куге в тургайском земледельческом районе едва возросло до 80 кибиток, затем эта цифра долгое время не менялась. После 1846 года «число игинчей прибавлялось и росло так быстро, что в 1866 году собственно по течению реки Тургай их считалось уже около 500 кибиток, а по всей тургайской речной системе и в смежных с бассейном этой речки местах до 900 семейств». Желая объяснить, почему среди казахов начало развиваться землепашество, Сейдалин замечал: «Всякий степной киргиз, испытавший неудачу в занятии скотоводством, пробует счастья в хлебопашестве» и далее – «доведенные бедностью и неудачами по занятию скотоводством до невозможности кочевать (они) отстали в разное время от кочующей массы соплеменников и обратились к исключительному занятию землепашеством». Положение казахского султана подтверждал командированный в Тургайскую область Министерством земледелия и государственных имуществ Российской империи Кауфман. В «Отчете старшего производителя работ Кауфмана по командировке в Тургайскую область для выяснения вопроса о возможности ее колонизации» (1897 г.) автор писал, что запашки среди казахов начали развиваться быстрыми темпами под влиянием гибельных для казахского скотоводства 1879 и 1880 годов: «Влияние в этом направлении куянжила (т.е. «қоянжылы» - джут, падеж скота от бескормицы во время гололедиц или в зимы с глубоким снеговым покровом) 1879-1880 годов признавался единогласно всеми теми киргизами, с которыми мне довелось говорить по этому вопросу, а также неоднократно удостоверялось властями... Каждый куянжил с одной стороны все нагляднее убеждает киргиз в крайней шаткости благосостояния, основанного на одном только скотоводстве, а с другой - ставит многих кибитковладельцев в такое положение, при котором им приходится выбирать между обращением к хлебопашеству или поступлением в разряд бедняков - байгушей или джетаков».

При ознакомлении с материалами о развитии среди казахов земледельческой культуры становится ясно, что в первое время до конца 1870-х годов земледелие в казахской степи прививалось очень медленно и среди редких хозяйств. В это время к нему обращались к нему исключительно «люди, выбитые из колеи исконного строя киргизской жизни», что подтверждалось свидетельством многих авторов, в том числе и казахского султана. Так было в те времена, а в конце XIX века за полеводство и культуру хлебов принялись и богатые казахи, в особенности в местах близких к сплавным рекам, имевшие в виду не собственное потребление, а, как говорил Валь, «получение прибавочной стоимости».

По словам цитированного в прошлых частях Коншина, казахи из мелких собственников все чаще начинали переходить в оседлое состояние, а вместе с этим заниматься исключительно землепашеством. В «Обзоре Семипалатинской области за 1896 год» сказано, что «земледелие в настоящее время играет далеко не маловажную роль в киргизском хозяйстве». Обзоры названной области, подтверждая это положение, указывали, что во многих местах области земледелие стало постоянным занятием казахов: в Каркаралинском уезде «на Токрау... киргизы занимаются земледелием и в настоящее время оно, а не скотоводство составляет почти единственное занятие киргиз, и здесь они вполне перешли к оседлому быту». То же самое можно было сказать и относительно самого хлебородного района степи - Бельагачской волости. Среди казахов Семипалатинской области (кроме упомянутой Бельагачской волости) сильное развитие земледелие получило в Колбинской, Кулуджунской, Урькорьской, Бишкарагайской, Кетюбекской, Аккумской, Курчумской, Нарымской и других волостях. Заречная слободка, стоявшая напротив Семипалатинска, в значительной части была населена оседлыми казахами-землепашцами. Кроме этого, в Семипалатинском уезде совсем осели и занимались земледелием казахи аула Кузембаева, поселения Джаломановского, Коктерского, на урочище Корук-чат и другие. В Устькаменогорском, Зайсанском и Павлодарском уездах экономические условия заставили казахов обратиться к земледелию и в нем искать средств к существованию. В первом из этих уездов имелись целые большие аулы и слободы, населенные оседлыми казахами-землепашцами. Таковыми были аулы Мечеть, Буконь, Бектемирово, Тонтек, Мировая и другие. Эти сведения были заимствованы из указанных в предыдущих частях статей Коншина и из «Обзоров Семипалатинской области», опубликованных в период с 1880 по 1898 гг. В 1900 году из Устькаменогорского уезда в сибирскую газету «Степной край» (№1, 1900 г.) было написано письмо, в которой говорилось: «стремление к оседлости у киргиз в окрестностях г. Устькаменогорска все больше и больше усиливается; просьб об отводе им постоянных участков с сельскохозяйственными угодьями для устройства «кола» [прим. – селение] увеличивается из года в год. По нашим наблюдениям, из киргиз могут выйти прекрасные земледельцы и, раз понюхав, как говорится, хлебопашества, киргиз уже не бросает его: он заводит плуг, борону и никакие неурожаи не останавливают его от продолжения начатого дела».

Из доклада «Земледелие и хлебная производительность Семипалатинской области», видно, что за пять лет, с 1890 по 1894 год включительно, число занимавшихся земледельческой культурой кибиток в Семипалатинской области возросло на 7 000. В 1890 году обрабатывали землю 27 271 кибитка, а в 1894 году – 34 109 или 28,8% общего числа кибиток области. Что касается 1895 года, то в этот год земледелием занималось уже 42 725 кибиток или 35,9%.

Данные относительно Акмолинской области тоже говорят за существование земледелия среди казахов и за его развитие в тот период. Ветеринарный врач В. Михайлов в работе «Киргизские степи» отмечал, что в Кушмурунской волости Петропавловского уезда, обработка земли казахами наблюдалась во всех аулах, кроме двух, стоявших на неудобной земле. На существование земледельческой культуры среди казахов давал указание свод корреспонденций «Состояние сельского хозяйства к началу осени 1901 года в соседних с городом Омск уездах Томской и Тобольской губерний и областей Акмолинской и Семипалатинской по сообщениям корреспондентов Омского отделам Императорского Московского общества сельского хозяйства» (1901 г.). Казахи-корреспонденты везде говорили об урожае хлеба в их уездах и волостях: «Урожай плохой», «хлеба тоже не уродились» и т.д.

В «Кратком статистическом очерке промышленности и торговли в Акмолинской области на 1880-1894 гг.» сказано, что площадь распахиваемых для посева хлебов земель у казахского населения Акмолинской области с 1880 по 1894 годы увеличилась в 14 раз, а сбор хлебов на душу населения возрос в 20 раз. После 1894 года, согласно «Обзорам Акмолинской области» за 1894 и 1896 гг. земледелие в области развилось еще больше. Так в 1894 году казахами было высеяно около 85 000 пудов семян, а в 1896 году – 93213,5 пудов.

Со слов Сейдалина мы уже знаем о существовании землепашества среди казахов Тургайской области. В своей статье «О развитии хлебопашества» по бассейну р. Тургая» автор также отметил и то, что хлебопашество в восточной части области начинало «распространяться ныне почти повсеместно». Кауфман, командированный в Тургайскую область, подтверждал слова Сейдалина в «Отчете старшего производителя работ Кауфмана…», говоря, что «развитие здесь земледелия несомненный факт». По данным Кауфмана, которые, как он сам отмечал, были ниже действительных в 1,5-2 раза, казахами области в 1874 году высевалось всего 10 153 четв., а в 1893 г. – 62 945 четв. В 1875 году посевная площадь всей области была равна 17 000, а в 1895 году казахами было засеяно 92 874 десятины. По приводимым автором данным, в среднем в первой половине 1890-х годов на одну кибитку посева в Актюбинском уезде приходилось 2,4 десятины, в Кустанайском - 1,4 десятины. Что касается почвы Тургайского уезда, то и в ней, несмотря на неблагоприятные для земледелия условия, хлебопашество в небольших размерах существовало почти во всех казахских волостях. Некоторые районы областей, по словам Кауфмана, в смысле развития земледелия напоминали земледельческие районы Российской империи: «Особенно отрадную картину представляют волости, лежащие по течению р. Илека, ниже г. Актюбинска, Каратугайская, Илецкая и Туз-Тюбинская; здесь земледелием занимаются все киргизы поголовно и, проезжая по этим волостям в августе (1896 г.), я видел клади с хлебом и огромные ометы соломы решительно у каждой киргизской зимовки, что придавало зимовкам вид, совершенно похожий на вид русских переселенческих поселков, на увал, окаймляющий правый берег долины Илека представляет собой непрерывный пояс посевов и залежей». Валь в статье «К истории экономических отношений у киргиз» писал, что в 1899 году в Актюбинском уезде на 2 000 казахских хозяйств было засеяно 16 000 десятин одного проса. Развитие земледелия отмечалось и в других местах казахской степи. Согласно данным в «Степное киргизское хозяйство в Уральском уезде» и «Обзору Уральской области за 1900 год», посев казахами Уральского уезда с 3 798 четв. в 1879 году поднялся на 138 522 пудов в 1898 году. «Обзор Уральской области за 1897 год» отмечал, что в северном районе области «земледелие развивается в особенности в киргизских пределах», и что у казахов за один год площадь посева увеличилась почти на 2 000 десятин, а на следующий год увеличилась еще на 1 200 десятин. Путешественник А. Никольский в статье «Путешествие на озеро Балхаш и в Семиреченскую область» говорил о существовании земледелия у казахов в районе реки Или и близ берега озера Балхаш. В своей работе «Киргизы» Зеланд про семиреченских казахов писал следующее: «нужда заставила их заняться и земледелием и что со скотоводством начинает соперничать и хлебопашество». В «Протоколе заседания общего собрания Западно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества от 25 января 1893 года» Вернер, читавший там доклад, указывал, что хлебопашество у казахов в Семиречье развивается с каждым годом.

Приложения к всеподданнейшему отчету показывают, что казахи в Семиреченской области действительно увеличивали запашки и посевы. Так, согласно сведениям в газете «Вестник Казачьих Войск» (№52, 1901 г.), в 1883 году казахи в области высевали 89 423 четв., а в 1893 году – 279 513 четв. В газете «Русский Туркестан» (№154, 1901 г.) сказано, что земледелие прививалось среди казахов и в Чимкентском уезде. По словам автора, «число зимовок и количество распаханной земли растет с каждым годом. Покидая свою прежнюю кочевую... жизнь, поддерживаемую одним скотоводством, киргизы ревностно принялись за хлебопашество, решив потверже осесть на месте». Г.И. Шендков в газете «Русский Тургет» (№174, 1901 г.) отмечал, что в Ташкентском уезде «среди кочевников, наблюдается стремление осесть на землю и перейти от кочевого образа жизни к оседлому».

Новый хозяйственный строй жизни заставил казахов, преимущественно из среды пролетариата, переходить к занятию земледелием. Если у таких казахов была своя земля, то они, конечно, распахивали ее. Однако в статье «К вопросу о переходе Семипалатинской области в оседлое состояние» сказано, что бывало и так, когда бедняки были вытеснены богачами с находящейся в распоряжении казахов земли, что они арендовали землю для посевов у казаков, казны и т.д. Например, статистические сведения по Семипалатинской области за 1899 года говорят, что из 1 193 арендаторов участков в Бельагачской степи в 1899 году 467 были казахами. Годом ранее, в 1898 году, казахов-арендаторов было 404. В «Обзоре Семипалатинской области за 1898 год» сказано, что надельные земли казачьих офицеров, сдаваемые обычно владельцами в аренду, арендовались в большинстве случаев осевшими казахами.

Коншин в путевых заметках «По Устькаменогорскому уезду» отмечал аренду казахами земли: «Участок Черепанова (600 дес.) арендуют за 150 р. в год 17 кибиток 1-го старшинства Уланской вол. и т.д.». В этом уезде, по словам автора, казахами арендовались участки Шайтанова, Бузулина, Черемнова и Жеребятева. Коншин в своем исследовании экономического быта казахов Семипалатинской области («Очерки экономического быта киргиз Семипалатинской области») говорил, что в названной области, вне своих волостей, на арендованных землях жило более 1/6 части всех казахов области. Автор статьи «Из сибирских впечатлений» в сборнике «Русского Туркестана» указывал, что в Омском уезде «есть почти целая волость, Курганская, где в двух аулах 248 кибиток, т.е. семей, из 508, не имеют ни одного вершка своей земли и арендуют для зимовок и летовок казачьи участки в пределах десятиверстной полосы; в другой волости - Омской - свыше ста кибиток принуждены прибегать к аренде». В своем «Отчете производителя…» Кауфман писал, что в Тургайской области «бедняки - байгуши и джетаки - нередко совершенно не имеют земли и, благодаря этому, никогда не могут оправиться и улучшить свое положение». В южных районах киргизской степи дело обстояло так же, как и в указанных местах. К примеру, ташкентская газета «Русский Туркестан» (№185, 1901 г.) указывала, что в Ченской волости Самаркандского уезда, казахский «безземельный пролетариат достиг 29,7%».

Между тем, говоря, что беднеющие казахи переходили к землепашеству ради спасения от нищеты, необходимо добавить, что хозяйства, имевшая 1-2 лошадь, уже не могли перейти к земледелию или могли, но с большим трудом. Дело в том, что с таким количеством рабочего скота немыслимо было приступать к сельскохозяйственным работам в казахской степи. По словам «Обзоров Семипалатинской области за 1890 год», здесь «для пашни употребляется соха, запрягаемая 3-4 лошадьми», т.е. таким количеством лошадей, которым не владела, если принять во внимание приводимую выше таблицу Валя, очень изрядный процент казахского населения.

Смотров, возражая Валю («Возражение г. Смотрова на статью К.О. Валя «К истории экономических отношений у киргиз», 1901 г.), указывал на то, что казахи часто обрабатывали землю не лошадьми, а на волах. Но ведь для земледельческого хозяйства в степи нужно было минимум три пары волов. По словам же ветеринара Тургайской области Добромыслова («Скотоводство в Тургайской области», 1895 г.), «в плуг запрягают при распашке целины (залога) в большинстве случаев 5 пар быков, при распашке старой земли 4 пары». Таким числом быков обладали далеко не все казахи, в особенности если обратить внимание на то, что рогатого скота вообще у всей казахской массы если не втрое, то больше чем вдвое меньше, чем лошадей. По данным «Обзоров Семипалатинской области за 1898 год», лошадей приходилось на душу казахского населения 1,2 голов, а рогатого скота (волов, быков, коров и телят) около 0,5 голов.