Прежде всего, стоит отметить, что иностранные правительства к концу XIX века несколько раз обращались к российским коллегам с грандиозными проектами. Сюда можно отнести проект французского дипломата и предпринимателя Фердинанд Мари де Лессепса о строительстве туркестанской железной дороги, шведский мореплаватель и геолог Адольф Эрик Норденшильд обещал строительство судоходства в Сибирь по Ледовитому морю. Однако большинство этих проектов так и не были воплощены в жизнь. Одной из таковых предприятий была попытка соединить Каспийское море с Черным и Азовскими морями.

Эти места были изучены разными путешественниками еще во времена владычества монголов, а в XVI столетии они со всеми подробностями уже были нанесены на всех картах. Что касается степного пространства между Волгой и Доном и земель между Каспийским, Азовским и Черным морями, то оно было исследовано исключительно русскими путешественниками. Позже, во времена царствования Петра I, география Каспийского моря обогатилась трудами Бекович-Черкасского, Карла фон Вердена, Федора Соймонова и Василия Урусова. В 1773 году русско-немецкий путешественник Самуил Гмелин и студент Соколов исследовали Калмыцкую степь от Сарепты до рек Маныча и Кумы. Опубликованные ими сведения привели Палласа к убеждению, что Сарептская возвышенность составляла берег прежнего моря, которое по направлению Манычской долины соединялось с морями Азовским и Черным. С 1830 по 1840 годы произведены были самые тщательные нивелировки Понто-Каспийских степей для определения уровня Черного и Каспийского морей (в этой работе особенно ценны были труды Паррота, Фусса, Савича, Саблера, и Лемма). С пятидесятых годов XIX века начался новый ряд исследований, относившихся преимущественно Калмыцкой степи (труды Сазонова, Васильева, Брагина, Макеева), давший возможность академику Беру в 1857 году высказать мнение, что соединение Каспийского моря с Азовским посредством Манычей невыполнимо.

Несмотря на это, вопрос о таком соединении был снова поднят в 1858 году управляющим астраханским соляным правлением Бергштрессером, который даже два раза получал специальные средства от правительства для этой цели. Считая такое соединение возможным, Бергштрессер публиковал свои предположения и сведения о Понто-Каспийской низменности в старейшем немецком географическом журнале «Geographische Mittheilungen Petermann», в особой брошюре (под заглавием: Mittheilungen über die Verbindung des Kaspischen mit Schwarzen Meere Wisbaden, 1861) и в Морском Сборнике 1859 года. На деле оказалось, что его исследования были далеко не точны и не согласовывались с действительностью, что подтвердила Кумо-манычская экспедиция, снаряженная в Калмыцкую степь Министерством Государственных Имуществ Российской империи в 1859 году. В составе этой экспедиции были исследователи Костенков, Барбот-де-Морни, Крыжин, Автократов, Ильин и Иванов, напечатавшие результаты своих исследований в 1868 году особой книгой с подробными картами. Экспедиция доказала, что река Восточный Маныч течет не по долине, а по открытой низменной степи, что, по мнению Барбот-де-Морни уничтожает все доводы Бергштрессера. Мнение, будто Маныч представлял собой след того пролива, который некогда соединял Каспийское море с Черным, оказалось неосновательным. Было доказано, что низменность Маныча была долиной поднятия, а его русло произошло от размытия почвы водами, что подтвердили и геологические исследования экспедиции.

Из этого краткого очерка видно, что вопросы о возможности соединить Каспийское море с Черным задавались и раньше. Однако этот вопрос был исследован со всех сторон самым тщательным образом и по этому поводу уже 29 октября 1859 года было вынесено решение следующего содержания: «предположения об устройстве непосредственного водяного сообщения Каспийского моря с Азовским, по рекам Манычу и Куме, оставить без последствий».

В 1876 году этот вопрос снова вышел на свет с более грандиозными планами. Не ограничиваясь морским каналом, предполагалось урегулировать уровни Каспийского и Черного морей, стало быть, затопить значительную часть прикаспийской степи по примеру предположений относительно Сахары. В российской прессе того времени особо не вдавались в техническую сторону этого проекта, и можно сказать верили в ее выполнимость, однако в первую очередь обращали внимание на последствия такого урегулирования.

Если верить измерениям Фусса, Саблера и Савича, то становится понятно, что абсолютная высота уровня Каспийского моря лежала на 85 футов ниже уровня Азовского. Это море было расположено в обширной степной котловине, которая на значительное пространство от его берегов шла, едва возвышаясь, ниже уровня океана. Линия нуля абсолютной высоты огибала Каспийское море таким образом, что на северо-западном берегу, в прикумских степях, она проходила в 8 верстах в западу от Сухо-бороздинской станции, вверх по Волге на 70 верст от моря, через Копановскую станцию на 150 верст. Далее на восток она простиралась на обширные пространства к Аральскому морю, ограничиваясь к юго-востоку окраиной Усть-Урта. Из мест, лежавших внутри этой линии, Астрахань находилась на 70 футов ниже уровня океана, Кизляр - на 29 футов, устье Куры - на 85 футов, Баскунчакское озеро - на 73 фута. Это пространство, согласно проекту Сполдинга, планировалось залить водой, что при сомнительной пользе в климатическом и судоходном отношениях принесло бы неисчислимый вред. Для этого было достаточно указать на Астрахань с 48 тысячами жителей, имевшей 7 мечетей, 25 церквей, 3 монастыря, 2 гостиных двора, кремль, порт, адмиралтейство, 450 каменных домов, 41 завод и прочее недвижимое имущество, чтобы призадуматься над последствиями такого разрушительного проекта. По берегам Каспийского моря к 1876 году насчитывалось более 700 соляных озер, в которых ежегодно добывалось до 9 миллионов пудов соли, не считая залежей каменной соли и ее неисчерпаемых запасов в Баскунчакском озере и Карабугазском заливе. И все это требовалось похоронить на морском дне. Рыбный промысел в окрестностях одной Астрахани давал ежегодную работу 60 тысячам человек и по выручке равнялся 8 миллионам рублей в год.

Для того, чтобы этот проект возымел действие нужно было дать ответы на вопросы о будущем этих районов в случае затопления прикаспийских степей. Очевидно, что ущерба от этого предприятия было бы намного больше, чем выгоды. Поэтому вскоре Генри Кертис Сполдинг покинул Петербург, так и не сумев убедить правительство, что соединение морей не ввергнет в катастрофу жизни сотен тысяч оседлых и кочевых жителей Астраханского и Красноярского уездов, 80 тысяч калмыков, обитавших в Астраханской и Ставропольской губерниях.