Многолетний председатель Совета народных комиссаров (после 1946 года – Совет Министров) Казахской ССР Нуртас Дандибаевич Ондасынов происходил из рода Жетимдер племени Конырат. Он родился 26 октября 1904 года под Туркестаном, в ауле Узкаюк, ныне носящим его имя.

Считается, что его мать умерла при родах, когда маленькому Нуртасу было всего три года. Когда он стал старше, его отправили учиться арабской грамоте у местного муллы. Но учебу пришлось оставить: вскоре погиб отец, а старший брат в 1916 году отправился на тыловые работы. Чуть позже, в 1917 году, разразился страшный голод, который сумели пережить лишь четверо детей из семнадцати сыновей и дочерей Дандибая.

Нуртас и его братья отправились в Ташкент, где им приходилось батрачить у баев. Этот период жизни Нуртаса свел его с людьми, дружбу с которыми он пронес через всю жизнь. Это будущий второй секретарь Чимкентского обкома Мырзахан Пошанов, будущий секретарь ЦК Казахской ССР по идеологии Ильяс Кабылов и будущий бессменный руководитель Ташкентского политехнического института Мухамедали Ниязов. Вчетвером они были очень близки. М. Пошанов в своих мемуарах писал, что «все они ютились в вагончике на железнодорожной станции, жили по принципу «один за всех и все за одного», стояли горой друг за друга в общей массе беспризорников». В один из таких дней Нуртас серьезно захворал. Друзьям посоветовали обратиться к узбекскому аксакалу, у которого было лекарство. Старец взамен на помощь попросил детей перекопать ему огород. В конце концов, ребята с заданием справились, а Нуртас вскоре выздоровел.

В августе 1920 года Нуртас и его друзья, работавшие в то время на одном из кирпичных заводов Ташкента, услышали об интернате для детей-сирот, в открытии которого большую роль сыграл Гани Муратбаев. Они поступили туда. Сам Нуртас позже сумел вступить в комсомольскую организацию, был секретарем одной из ее ячеек, в этой должности делился мнением на районных конференциях и съездах, но и не забывал учиться. Прилежность и аккуратность юноши позволила ему поступить в престижный лесной техникум Ташкента, который он окончил в 1927 году.

После окончания техникума Нуртаса отправили работать в лесничество Кустанайской области. Здесь он встретился со своей будущей супругой Валентиной Астаповой. Они поженились в 1928 году, а в 1929-м у них родился первенец Искандер. Он же позже рассказывал:

«Она тогда училась в Оренбурге на акушера. Приезжала домой на каникулы. Завязалась дружба, переросшая в более серьезные отношения. Поскольку мама училась, то отношения поддерживались при помощи оживленной переписки. Но женитьба откладывалась. Однако в 1928 году они соединили свои судьбы. В их жизни было много переездов – из Ташкента в Джамбул, из Джамбула в Кызыл-Орду»

Примечательно, что в этот промежуток времени Нуртас Ондасынов также приложил руку к истории одной из мечетей Сузакского района. Имам мечети Шаги-Ахмед-ишана, рассказывая историю мечети, говорил:

«Коммунисты хотели из разобранного кирпича построить школу. В первый же день один из рабочих сломал ногу, и тогда все люди разбежались, никто больше на эту работу не соглашался. Потом колхозное начальство нашло приезжих шабашников, но в этот момент в Сузак приехал по делам будущий председатель совнаркома КазССР Нуртас Ондасынов. Он отсоветовал райкомовским сносить мечеть, и они сделали из нее зернохранилище»

После рождения Искандера Нуртас Ондасынов принял решение продолжить получение образования. В 1930 году он поступил в Среднеазиатский ирригационный институт, но из-за того, что в стране катастрофически не хватало качественных кадров его учеба прервалась на третьем курсе. Тут следует добавить, что хоть у Ондасынова и не было высшего образования, он активно занимался самообразованием, много и самозабвенно читал. В 1936 году Нуртас даже назвал своего второго сына именем героя одного из немецких романов – Гених.

В 1934 году Нуртас вернулся в Алма-Ату и продолжил работу в сфере лесного хозяйства сначала в качестве заместителя директора треста «Казлесхозстрой», а потом в качестве его непосредственного руководителя. В 1936 году Нуртас Дандибаевич трудился начальником управления по лесонасаждению Народного комиссариата земледелия Казахской АССР. Одной из его главных заслуг того периода считается инициация массовой посадки лесных полезащитных насаждений.

В феврале 1938 года Нуртасу Ондасынову доверили партийную должность. Он стал председателем Семипалатинского облисполкома. Впрочем, как говорят исследователи, Ондасынов всячески сопротивлялся этому решению, аргументируя его нехваткой опыта и знаний для столь высокой должности. Однако уже через несколько месяцев, 17 июля того же года, его сняли с поста главы области и назначили Председателем Совета народных комиссаров Казахской ССР. Считается, что это произошло не без помощи рекомендаций тогдашнего первого секретаря ЦК Казахстана Левона Мирзояна, к которым прислушался Председатель Совета народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов. К тому времени сам Левон Мирзоян и возглавлявший правительство Ораз Исаев уже были арестованы, а потому страна нуждалась в новых способных руководителях, каким и был тридцатитрехлетний Нуртас Ондасынов.

Интересно, что через несколько лет, в 1942 году, заместителем Ондасынова стал Динмухамед Ахметович Кунаев. Он занимал этот пост на протяжении десяти лет. В своих мемуарах «О моем времени» Кунаев так вспоминал своего начальника:

Он часто выезжал для встреч с трудовыми коллективами во многие области республики. Особенно тесные связи у него были с тружениками сельского хозяйства. По своим возможностям и силам он все отдавал своей работе. Когда он собирал нас, своих заместителей, то любил часто повторять: «Все, что у меня есть хорошее — берите, а что плохое — не берите».

Кроме всего прочего, Кунаев вспоминал о перепалке между Ондасыновым и К. Нефедовым, редактором газеты «Казахстанская правда», во время которого Нуртас Дандибаевич назвал его подхалимом. К слову, позже, в июне 1945 года, редактор газеты отправит письмо с доносами на имя Маленкова, в котором расскажет о «чрезвычайно трудном положении Казахстана» в вопросах национальной политики и о некоторых нездоровых антипартийных явлениях.

Считается, что именно Ондасынов дал своему заместителю Кунаеву уменьшенное имя – Димаш Ахметулы. Об этом факте от имени Нуртаса Дандибаевича писала газета «Оңтүстік Қазақстан» в 2004 году:

«На пленумах и сессиях, да и на повседневных заседаниях было не очень легко выговаривать длинное имя Динмухамед, поэтому я начал называть его Димашем, это вскоре поддержали и другие, а потом и вся страна. Так появилось новое казахское имя – Димаш»

Одной из первых ключевых проектов Ондасынова считается строительство железнодорожного сообщения Мойынты – Чу. Друг детства Нуртаса Дандибаевича М. Пошанов рассказывал, что вопрос о необходимости этого сообщения был поставлена им, а Н. Ондасынов сделал все возможное, чтобы проект был выполнен. В 1939 году Нуртас Дандибаевич написал письмо на имя Вячеслава Молотова, в котором указал, что «эта дорога обеспечивает выход хлеба из северных областей Казахстана и карагандинского угля на юг Казахской ССР и в Среднюю Азию, сокращая этим нерациональные перевозки по Оренбургской, Ташкентской, Томской и Новосибирской железным дорогам». Отправив письмо, Ондасынов отправился к наркому путей сообщения Ковалеву, а оттуда к заместителю председателя Совета народных комиссаров Лаврентию Берии, который заведовал госпланом. Прежде, чем попасть на прием к Берии, Ондасынову пришлось пять дней прождать его в приемной, которые не прошли даром. Совсем скоро Ондасынов позвонил Пошанову со словами: «Поздравляю Мырзаке, твоя идея воплотилась в жизнь. Если есть еще мысли, не скрывай, говори».

В статье исследователя Жанар Канафиной «Солдат партии» сказано, что Ондасынов также принимал участие в строительстве Арыс-Туркестанского канала, которая, по иронии судьбы обошла его родной аул «Уч-Каюк». Но впоследствии эта проблема была решена учеником Ондасынова Сагидоллой Кубашевым, который не только провел канал, но и проложил асфальт, заложил фундамент двухэтажной школы, пробурил три скважины питьевой воды, начал мелиоративное освоение тысячи гектаров пустынной земли.

Особая роль Ондасынова есть и в эвакуации киностудий «Ленфильм» и «Мосфильм» в Алма-Ату в годы Великой Отечественной войны. Там киностудии были объединены в т.н. ЦОК (Центральная объединенная киностудия). Кроме того, Ондасынов добился строительства в стране театра оперы и балета, а также женского педагогического института, не имевшего тогда аналогов во всем СССР.

Нуртас Ондасынов был хорошо знаком с героем войны Бауржаном Момышулы. Об этом свидетельствуют письма полковника, датируемые 18 апрелем 1943 года, в которых он писал:

«Являясь участником, руководителем и наблюдателем более 100 боев, я пережил горечи неудач и радости побед, радости подвига своего лично и солдат наших.  Еще в феврале 1942 года я попытался обобщить результаты личных переживаний, наблюдений за другими, действий отдельного солдата, оружия, по видам боев и другим психологическим особенностям в общую тему: «Мысли о воспитании боевых качеств». Мне удалось немного изложить свои соображения на бумаге, но за неимением времени до сих пор не представляется возможным закончить начатое, и эти мысли неотступно преследуют меня, как только освобожусь на несколько минут от непосредственной работы. Я убедился на своем опыте, что для воспитания боевых качеств бойца имеет колоссальное значение военное прошлое солдата и национальные традиции. Одну из ненаписанных глав своей рукописи в плане я назвал «Благородные традиции казахского народа, воспитывающие боевые качества в джигите», в этом личном письме к Вам, как со старшим братом, хочу поделиться с Вами набросками этой главы».

Между тем, об отношениях между прославленным героем Момышулы и чиновником Ондасыновым высказался режиссер-кинодокументалист Калилла Омаров, рассказывавший:

«Я готовлю документальный фильм о Бауржане Момышулы ко дню его столетия. И вот мне посчастливилось наткнуться на письмо Бауржана Момышулы своему двоюродному брату Абдильде, в котором он излагает суть своего разговора, состоявшегося с бывшим председателем Совета министров Нуртасом Ондасыновым, пришедшим домой к Бауржану, чтобы принести ему лично свои извинения. Об этом сегодня мало кто знает, но когда из центра пришло представление на присвоение Бауржана Момышулы к званию Героя Советского Союза и во второй раз, когда его хотели удостоить звания генерал-майора, оба раза Нуртас Ондасынов, бывший в то время председателем Совета министров подписывал отказную, находя для этого удобный предлог.  И вот в конце своей жизни Ондасынов приходит к герою и просит у него прощения: «Мы выступали против тебя, – говорит он Бауржану, – но ты все равно нас победил. Сегодня тебя знает весь мир. А о нас даже никто и не вспомнит».

Впрочем, автор добавил, что у аксакала хватило смелости признаться в своих ошибках, что уже может свидетельствовать о наличии храбрости и отваги.

В 1951 году Нуртаса Ондасынова направили на учебу в Москву, в Высшую партийную школу. Несмотря на то, что в то время это воспринималось как отстранение от службы, Нуртас Ондасынов с охотой воспринял эту новость. Через два года обучения его по рекомендации Брежнева назначили Председателем Президиума Верховного Совета Казахской ССР. Об этом периоде его жизни вспоминал композитор Сеилхан Кусайынов:

«Как человек, знавший Нуртаса Дандыбаевича, не могу не присоединить к ним свой голос, ведь с юбилейным годом память не заканчивается.

В 1954-1957 годах он возглавлял Президиум Верховного Совета Казахской ССР. В это время я работал заведующим отделом наград и по долгу службы встречался с ним почти ежедневно. Ондасынов ростом был выше среднего, стройный, импозантный, он на первый взгляд казался суровым, строгим. Но на самом деле был душевно благородным, искренним и благожелательным к людям. Всегда имел четкую позицию, был прямым и открытым человеком. Говорил очень мало. Свои мысли формулировал грамотно, никогда голоса не повышал, простора эмоциям не давал. А как организовывал работу! Каждое поручение записывал в толстой общей тетради. В записи указывал дату, содержание, кому поручил, когда исполнитель должен доложить. Сам осуществлял контроль.

Заседаниями Президиума Верховного Совета, рабочими совещаниями Нуртас Дандыбаевич руководил как хороший дирижер. Докладчиков не перебивал, вопросы задавал компетентно и уместно. В конце делал короткие оповещения. Если хотел укрепить аппарат, работников не выгонял, не выдумывал «причин», «поводов». По-человечески, с заботой трудоустраивал их в других учреждениях. Характерным для Ондасынова было то, что мнения подчиненных он не критиковал и не отклонял. Говорил всегда: «Ваше предложение хорошее. Мы изучим. Воплотим в жизнь». А своим заместителям говорил: «Если работнику скажешь, что его предложение плохое, он больше ничего предлагать не будет. Мы инициативу его «убьём». Хорошие предложения выполним. А они сами поймут, какое верное, а какое неверное».

В мае 1955 года он отправился руководить Гурьевским облисполкомом, а через полтора года – Гурьевским обкомом. Интересно, что выбирать ему позволили самому, а его выбор пал на самую отсталую область. Знавшие его люди объясняли этот выбор тем, что он никогда не искал легких путей и стремился посвятить себя всего работе.

В Гурьевской области Ондасынов особое внимание уделял молодежи. Водитель Ондасынова Захаров рассказывал как однажды Нуртас Дандибаевич, разъезжая по степям Мангистау, встретил чабана, с которым председатель обкома разговаривал всю ночь на непонятном языке, а на утро сказал водителю: «Мы ищем образованных людей в городе, а вот простой чабан знает и арабский, и персидский, и узбекский языки». Позже усилиями Ондасынова в области будет возведена дорога от Шевченко до Гурьева, мост через реку Урал и, несмотря на сопротивления Хрущева, завод по производству ракушечника, который в будущем облицует всю Олимпийскую деревню в Москве. Особенно стоит отметить его роль в открытии и развитии нефтяных месторождений на полуострове Мангышлак.

В 1962 году Нуртас Ондасынов в возрасте 58 лет вышел на пенсию и по настоянию супруги перебрался в Москву. На пенсии он занялся серьезной научной работой, результатом которой стал трехтомный казахско-персидский (1974) и казахско-арабский (1969) словари, а также основательное исследование этимологии казахских имен.

Его сын Искандер вспоминал:

«В 1962 году отец вышел на пенсию. Тут же встала проблема – чем заняться? Отец выразил желание заняться составлением арабско-казахского словаря. Надо сказать, что основа для такой работы была заложена еще в детстве, когда аульный мулла обучил его арабскому языку. Начал он буквально с нуля: читал книги на казахском и выписывал слова, перешедшие к нам из арабского языка. Поначалу казалось, что это капля в море. Но не зря говорят – капля камень точит. Много времени он проводил в Библиотеке им. Ленина. Позже, беседуя с кем-то из знакомых, он шутливо заметит, что в Ленинке он прошел курс четырех университетов. Казахско-арабский и персидско-казахский словари вышли в трех томах. По мнению знатоков арабского и персидского языков, словари представляют большую научную ценность»

Нуртас Ондасынов скончался 1 ноября 1989 года в Москве. Примечательно, что за год до своей смерти он приезжал в свой родной аул, чтобы на местном мазаре установить памятник трем своим матерям: родившей, вскормившей и воспитавшей. Рядом с ними и был похоронен сам Нуртас Ондасынов.

Исследователи его жизни пишут, что несмотря на долгую жизнь, которую, как он сам говорил, он не запятнал ни взятками, ни доносами, ни подписями в расстрельных списках, у него остались три момента, о которых он сожалеет: то, что он, женившись по любви на русской девушке, не научил своих детей казахскому языку, то, что он остаток своих дней провел вдали от родной земли и то, что не успел воспитать ученика, который продолжил бы его исследования. В остальном же, он действительно сделал все, что мог.