Художница, золотошвейный мастер Айжан Абдубаит возродила древний утерянный способ вышивания золотыми нитями, которым искусно владели казахские народные умелицы.
Известная в Казахстане художница-зергер Айжан Абдубаит воспитала на сегодняшний день более 20 учениц. Ее работы выставлены практически во всех музеях страны, находятся в частных коллекциях, она владелица авторского дома эксклюзивного золотого шитья. Мы встретились с Айжан Абдубаит незадолго до открытия ее персональной выставки в Астане и побеседовали о том, как она возрождала давно забытые традиции тончайшего искусства вышивания канителью.
Южный Казахстан всегда был благодатным краем для развития народного прикладного искусства. Прадедушка Айжан был ювелиром, бабушка прекрасно шила, а в тяжелые годы войны одевала все население маленького городка Чардара. Именно поэтому Айжан Абдубаит считает вышивку канителью даром свыше и занятием всей своей жизни. Таланты бабушки и дедушки помогли мастерице овладеть невероятно сложным и по-настоящему интеллектуальным искусством — золотым шитьем, или как его еще называют «зерлеу», «зер».
Выросшая в атмосфере творчества, очарованная красотой изделий народно-прикладного искусства, Айжан решает освоить традиции рукоделия на профессиональном уровне. Поступает в художественное училище, получает академическое образование. Однако за годы учебы ей становится ясно, что прикладное искусство в советском обществе не признается и воспринимается как пережитки прошлого.
Конечно, делались в то время кое-какие попытки навстречу народному прикладному искусству. Когда появилась мысль, что для туристов можно изготавливать вещи в национальном стиле, было создано производственное объединение «Казхудожпром». В это же время была создана фабрика «Түс киіз». Однако ни в одном из этих объединений не ставилась задача художественного направления в развитии народно-прикладного искусства. В Союзе художников также не признавалось прикладное искусство, там царили гобелены, шпалеры, чем и занималась художница Айжан.
Став членом Союза художников СССР, создав прекрасные образцы в технике гобеленов и шпалеров, Айжан Абдубаит сознательно отказывается от продолжения работы в этом направлении и обращается к казахскому народному искусству — чем мечтала заниматься с детства.
— Айжан, расскажите, пожалуйста, о том, как вы пришли к вышиванию золотыми нитями, ведь на тот момент эта техника давно было утеряна, и до вас никто в Казахстане ею не занимался.
— Начав изучать изделия казахского прикладного искусства, я поняла, что у каждого народа есть свое понимание искусства и красоты. У казахов не было, например, живописи, станковой графики, скульптуры в общепринятом понимании. Однако было прикладное искусство: обработка металла, кожи, текстиля, и через это наш народ выражал свое представление о красоте.
Золотое шитье — это очень древний способ вышивания тонкой позолоченной проволокой. Очень трудно сейчас установить, откуда пришла эта техника. Однако известно, что золотое шитье достигло своего расцвета, когда начала разрастаться Османская империя. Тогда вышивка канителью считалась элитным дворцовым искусством. Бухарское шитье золотыми нитями получило всемирную известность, потому что было признано делом государственной важности.
Искусство зерлеу настолько ценили в свое время, что даже в языке остались многие слова, связанные с ним. Словом «зер», помимо золотого шитья, казахи обозначают еще и интеллект. Например, говорят: «зер салып тында» — «очень внимательно слушай»; «зерлене тоқылау» — «запомни». Искусство было забыто, но понятие и слова в языке остались.
К сожалению, до наших дней дошло очень мало образцов, где использовалась техника зерлеу. Очень много изделий было вывезено Географическим обществом во время экспедиций, а также иностранцами в перестройку, которые ездили по селам и выкупали серебро, одежду, убранство юрты. Людям нужно было выживать и поэтому они продавали старинные вещи.
— Каковы были ваши первые шаги на пути овладения древней техникой золотого шитья?
— Это был самый сложный момент. В студенческие годы у нас была хорошая практика: раз в неделю нам устраивали «музейный день». Нас впускали в зал музея, и мы разбредались рассматривать понравившиеся экспонаты, с которых потом делали копии. Я почему-то всегда останавливалась у камзола ханши Фатимы. И когда я на него смотрела, то почему-то знала, как делается вышивка на нем. Я даже удивлялась, когда слышала, что кто-то понятия не имеет, как она выполнена, или считает, что она каким-то образом приклеена на ткань.
Камзол
ханши Фатимы
Вероятно, на каком-то подсознательном уровне информация от предков передается. Помню, когда я делала копию камзола ханши Фатимы, я забыла, нужен ли в уголочке вышивки цветочек. Я его повторила, а потом смотрю на оригинале, действительно, он есть.
Золотая вышивка на камзоле ханши Фатимы
С такой же силой меня манили золотошвейные коврики в музее Кастеева. Я никогда не думала, что буду заниматься золотым шитьем. Получается, что оно меня само выбрало. В какой-то момент я почувствовала, что мне нужно этим заниматься.
Слева чапан Аблайхана
В 1990-м год был сделан эскиз чапана, а канители тогда еще не было в Казахстане. В 1994 году я впервые получила канитель из Индии. В последующие годы я уже сама стала ездить в Индию. Я первой завезла золотые нити в Казахстан и начала с ними работать. В то время я еще думала, что это будет просто моим хобби, а я в основном буду заниматься тем, чему я научилась — гобеленами, объемным войлоковалянием. Но оказалось, что золотое шитье — это целая жизнь, целая философия, которая требует огромной энергии и терпения.
— С течением времени совершенствуется ваша техника вышивания канителью?
— Да, определенно. Но я еще раз повторюсь, достичь того уровня мастерства, что было раньше, практически невозможно. Можно сказать, на уровне исполнения мы только-только приблизились. Поражаюсь до сих пор тому, что неграмотные старушки в степи создавали вещи из разряда высокого художественного искусства, не позволяя себе нарушить законы сложнейшей интеллектуальной вышивки.
— Насколько традиционны и специфичны узоры, используемые в золотом шитье?
— Сегодня очень заметен пробел в наших знаниях, выражающийся в словах «это казахское, а это не казахское», «это было, а этого не было». Это как раз-таки проявление негативных последствий советского прошлого, когда уничтожалось все национальное. Именно в советское время закрепилось понятие, что қошқар мүйіз «бараньи рога» — это исконно казахский узор, а остальные неказахские. Вообще это традиционный напольный узор, а им опрометчиво украшали всю одежду в национальном стиле.
За основу орнаментов для вышивания золотой нитью я брала узоры старинных изделий, которые хранятся в наших музеях. Все они декорированы растительными орнаментами. Также Узбекали Жанибеков и Алькей Маргулан писали, что в одежде казахов в основном использовался растительный узор. А уже предметы быта украшались орнаментальными узорами.
— Айжан, вы знаете, какое количество работ в древней технике зерлеу вы изготовили?
— Не могу ответить на этот вопрос, я никогда не считала. Я однажды пыталась проследить количество по музеям, в которых хранятся мои работы, но и это сделать очень сложно, потому что там представлена всего лишь часть изделий. Среди моих работ золотошвейные ковры, копия камзола ханши Фатимы, второй жены Жангирхана, также ее платье, в котором она танцевала на коронации Николая I, чапан Аблайхана, мундир генерал-майора Жангирхана с эполетами и многое другое.
Мундир генерал-майора Жангирхана, платье ханши Фатимы, в котором она присутствовала на коронации Николая I (фото сайта vash-dom.kz)
— Я знаю, что вы воссоздали надгробное покрывало Ходжа Ахмеда Яссави. Расскажите, пожалуйста, об этой работе.
— Это работа, которой я очень горжусь, и я очень рада, что прикоснулась к этой святыне. Сегодня восстановленный ковер имеет размеры 4,5 метра на 6,5 метров (Прим. ред. от оригинала сохранились остатки размером всего 210 на 318 см). Началась реконструкция древнего полотна с поисков ткани. На это ушло 8 месяцев! Мы нашли желтое домотканое сукно, очень приближенное к оригиналу. Мы согласились взять ткань желтого цвета, потому что я знала, что ее можно будет превратить в зеленую. Конечно, мы обращались на фабрики Китая, Турции, но никто не мог гарантировать нужный цвет ткани после покраски. Поэтому два месяца в домашних условиях мы красили ткань.
Фрагмент реконструкции надгробного покрывала Ахмеда Яссави
От оригинала осталось очень мало, нам
пришлось воссоздать полотно и узор, а остатки древнего полотна
снять с истлевшей основы и положить на новую.
Удивительна история этого ковра. В 1946 году некий мужчина принес из Туркестана в Центральный музей ковер, сохранился даже документ, в котором написано: «продал за 28 рублей». Очень долго эта вещь лежала в музее, ее не выставляли, потому что она уже тогда была подпорчена молью. Сотрудники музея решают за ненадобностью ковер списать, то есть выбросить. К счастью, был такой человек, государственный деятель, увлекавшийся историей и искусством, как Узбекали Жанибеков. Он всегда интересовался тем, что списывает музей. Узнав об этом ковре, он забрал его из музея и отвез в Туркестан, где попросил беречь, потому что это вещь Ахмеда Яссави.
Ковер повесили на видное место как реликвию. Но моль продолжала наносить ему вред, ворс превращался в лохмотья, осыпался, его собирали и выкидывали. Как же мы жалели об этом, когда воссоздавали полотно, ведь нам дорог был каждый клочочек. Повезло, что сохранилось достаточно ткани, чтобы по ней можно было восстановить все узоры и их мотивы. Я могу с точностью утверждать, что этот ковер такой тонкой и сложной работы был создан в XVI веке. Всем известно, что Тимур собирал вокруг себя мастеров из завоеванных стран. Есть предположение, что ковер создан на основе местных материалов, но приглашенными издалека мастерами по заданию самого Тимура. И висел он в мавзолее не менее 200–300 лет.
Сейчас воссозданный ковер находится в мавзолее Кожа Ахмеда Яссави, а оригинал хранится в музее «Азрет Султан». Планировалась трехуровневая работа по воссозданию надгробного покрывала Ходжа Ахмеда Яссави. На первом этапе мы воссоздали полотно и его рисунок. Вторым и третьим этапами должны были стать аппликация из шелка вместе с золотым шитьем. К сожалению, работа над окончательным вариантом ковра приостановилась в связи с прекращением финансирования.
Непростая это работа — возвращать к жизни забытую народную технику вышивания золотыми нитями, но какая благодарная. Это дань и красоте, и традициям. Из-под «золотой иголки» Айжан Абдубаит выходит не просто красивое изделие, а эксклюзивное художественное произведение в лучших традициях древней техники зерлеу, которой владели только избранные. Сегодня в музее Первого Президента РК в Астане открывается персональная выставка мастерицы Айжан Абдубаит «Золотая нить истории», где каждый сможет насладиться красотой старинного богатого шитья.
Людмила Выходченко