Экономическая реформа, начатая в 1966 г., на первых порах дала определенный импульс экономическому развитию. К началу девятой пятилетки по новой системе планирования и экономического стиму­лирования работало 1578 казахстанских промышленных предпри­ятий или 84% от общего количества1. План восьмой пятилетки по основным экономическим показателям был выполнен: валовая про­дукция промышленности увеличилась на 56, сельского хозяйства — на 54%2. Все отрасли промышленности стали рентабельными. Но несмотря на определенный радикализм, экономическая реформа с самого начала несла на себе печать непоследовательности, половин­чатости. Тоталитарная система не допустила ее выхода за пределы существующих экономических структур, скованных в своем развитии господствующей парадигмой бестоварного социализма.

В результате к началу 70-х гг. первоначально заложенные в нее идеи, направленные на повышение эффективности общественного производства, оказались искаженными. Основной замысел реформы — расширение хозяйственной самостоятельности предприятий — фактически свелся к сокращению спускаемых сверху планово-отчет­ных показателей и изменениям порядка формирования поощритель-ныхфондов коллективов. Многие предприятия в погоне за прибылью пошли по наиболее легкому пути — искусственному повышению цен на свою продукцию. Прибыль, полученная за счет роста цен, позво­лила увеличивать заработную плату, динамика которой стала опере­жать рост производительности труда, что стало причиной инфляци­онных тенденций уже в начале 70-х годов, отрицательно влиявших на развитие экономики. Половинчатость реформы проявилась и в том, что, расширив самостоятельность предприятий, она усилила адми-нистративныеи экономические полномочия министерств и ведомств. Сохранилось централизованное планирование сверху по принципу от достигнутого, продолжали действовать валовые показатели, несмот­ря на их признанное несовершенство.

Но основные причины неудачи реформы крылись в свертывании процесса демократизации в политической сфере. Ограниченная только организационно-технической сферой экономики, она не за-тронула политических структур общества, отношений собственности, сохранила монополию государственной собственности — оплота бю­рократии, отвергла рыночные отношения. Брежнев и его окружение были против глубокой перестройки экономики на основе реформы, они стремились к сохранению в неприкосновенности роли админис­тративной системы в функционировании экономики.

В начале 70-х гг. происходит свертывание реформы. И хотя в 70-е годы еще не раз предпринимались попытки улучшить механизм хозяйствования, планирования и стимулирования, должного эффек­та это не принесло. Поднять эффективность общественного произ­водства не удалось. Негативные явления нарастали — снижалась фондоотдача, медленно осваивались новые производственные мощности, усиливался расточительный характер экономической дея­тельности, экстенсивные факторы по-прежнему определяли разви­тие экономики. Принцип преимущественно директивного управле­ния оставался нетронутым.

К началу девятой пятилетки промышленность занимала ведущее место в экономике республики. В структуре валового общественного продукта в 1970 г. ее удельный вес составлял 48%3. На ее долю приходилось 39,8% основных производственных фондов народного хозяйства, на обслуживании которых было занято 1052 тыс. человек, или 22,4% всех рабочих республики4.

В 1970—1985 гг. шло определенное нарастание индустриального потенциала республики. В развитие промышленности было вложено 40,8 млрд. руб., или 32% от всех капиталовложений в народное хозяйство. Основные производственные фонды увеличились в 3,1 раза, при этом в химической и нефтехимической в 6,5 раз, в машиностроении почти в 4, в топливной промышленности в 3,8 раза5. За 15 лет общий объем промышленной продукции увеличился вдвое, а таких отраслей, как машиностроение и химическая промышлен­ность, более чем втрое. Было введено в строй около 1000 новых промышленных предприятий и цехов. В их числе Казахский газопе­рерабатывающий завод, Шевченковский завод пластмасс, Караган­динский завод резинотехнических изделий, Павлодарский и Чимкен­тский нефтеперерабатывающие заводы, цех белой жести на Караган­динском металлургическом комбинате, Экибастузская и Ермаковс-кая ГРЭС, Капчагайская ГЭС, Чимкентский и Джамбулский фосфор­ные заводы, Жайремский горно-обогатительный комбинат и др. По объему промышленного производства Казахстан занимал третье место в СССР (после РСФСР и Украины). Сформировались террито­риально-производственные комплексы —Мангышлакскйй, Каратау-Джамбулский и Павлодар-Экибастузский.

Наращивание экономического потенциала осуществлялось за счет вовлечения в народно-хозяйственный оборот сырьевых и топливно-энергетических ресурсов.

При жесткой централизации управления экономикой неизмен­ной сохранялась отраслевая структура промышленности, характери­зующаяся сырьевой направленностью. Сообразуясь с амбициозными интересами базовых министерств, центр отдавал приоритет в разви­тии экономики республики добывающим отраслям. В них направля­лись крупные капитальные вложения в ущерб развитию наукоемких производств. Доля добывающих отраслей в промышленности респуб­лики в начале 80-х годов была в 1,7 раза выше, чем в среднем по стране. Около половины промышленности республики находилось в ведении союзных министерств. Выкачивая из республики сырьевые ресурсы и получая громадную прибыль, союзные ведомства почти не вклады­вали средства в республиканский бюджет на развитие инфрастукту-ры. При общей прибыли своих предприятий в 15 млрд. руб. в год они отчисляли в него всего 30 млн. руб., или менее 1%. В погоне за валовыми показателями и прибылью союзные министерства игнори­ровали интересы республики в развитии социальной инфраструкту­ры, в подготовке национальных рабочих кадров, в охране окружаю­щей среды.

Ориентация в 70—80-е годы на развитие сырьевых отраслей в форме гигантских предприятий привела к тому, что темпы роста производства обрабатывающей и перерабатывающей промышлен­ности оставались низкими, недостаточно были развиты производст­во товаров народного потребления, пищевая и легкая промышлен­ность. Около 60% потребляемых непродовольственных товаров пос­тупало в Казахстан из других республик, при этом часть из них изготавливалась из казахстанского сырья, но прибыль от реализации конечного продукта оставалась у изготовителей.

Директивное планирование и интересы ведомств-монополистов вели к разбазариванию и выкачиванию из республики невозобновля^ емых ресурсов. Добытое сырье и энергия использовались с низкой эффективностью.

Из пятилетки в пятилетку нарастали капитальные вложения в индустрию, характер промышленного, строительства определялся гигантскими объемами. Руководство республики поддерживало эту гигантоманию, рапортуя очередным съездам КПСС о пуске крупней­ших в стране или в Европе промышленных предприятий — шахт, нефтепромыслов, комбинатов, заводов. Состояние республики опре­делялось не уровнем жизни населения, полнотой и реальностью ее суверенных прав в Союзе ССР, развитием духовной культуры, а суммой капиталовложений, тоннами добытой руды, угля, нефти и пр.

Насущные задачи в экономике решались преимущественно адми­нистративно-командными методами. Не претерпело каких-либо су­щественных изменений государственное планирование. Предпри­ятиям директивные плановые задания спускались сверху без согласо­вания с трудовыми коллективами. Планировалась практически вся номенклатура продукции, показатели себестоимости и пр. Это вы­нуждало предприятия выполнять планы любой ценой, лишало пот­ребителей возможности влиять на производство. Из-за несбаланси­рованности производства, директивного управления обычным делом была корректировка годовых, квартальных и месячных заданий. В 1981—1985 гг. в республике планы различных министерств и ведомств корректировались более 300 раз6.

Нараставшие кризисные явления в экономике вели к потере динамизма в развитии народного хозяйства. Среднегодовые темпы прироста промышленной продукции с 8,4% в девятой пятилетке уменьшились до 3,8% — в одиннадцатой, а национального дохода — соответственно с 4,4 до 1,4%7. Несмотря на все усилия системы и партийного руководства республики обеспечить выполнение плана любой ценой, план девятой пятилетки по увеличению объема про­мышленного производства был недовыполнен на 12,6%, десятой—на 25%, одиннадцатой — на 3,6%8.

Огромные материальные ценности и труд омертвлялись в неза­вершенном строительстве. По объектам производственного назначе­ния оно составило в 1980—1989 гг. от 85 до 101% от общего объема капитальных вложений9. Только за 1976—1985 гг. строители респуб­лики недоосвоили 4,2 млрд. руб. капитальных вложений. В результате население недополучило 1,4 млн. кв. м жилья, 121,5 тыс. школьных мест, 49,5 тыс. мест в дошкольных учреждениях, 67 тыс. — в профтехучилищах и 7 тыс. мест — в больницах. В капитальном строительстве прочно утвердился «долгострой», сооружалось много неплановых объектов в ущерб плановым, характерны были разбросанность объек­тов, распыление средств и рабочей силы по многим стройкам, отсут­ствие взаимосвязи между проектированием и поставками оборудова­ния, ввод в эксплуатацию объектов с недоделками и дефектами, приписки и разбазаривание стройматериалов.

Существовавшая система отторгала все начинания, идущие снизу, которые были направлены на оживление экономики. В 70-е гг. в строительстве началось массовое движение развития бригадного подряда. В его основе лежало стремление рабочих навести порядок на производстве в использовании ресурсов, устранить уравниловку в оплате труда, получить большую долю самостоятельности. Фактичес­ки речь шла о том, чтобы большая часть средств, заработанная рабочими, получалась ими, а не шла на оплату работников многочис­ленных управленческих структур. В 1982 г. в строительстве республи­ки на бригадном подряде работало 5,7 тыс., а в 1985 — 6,8 тыс. бригад. В этихколлективах производительность труда была на 23—25% выше, чем в обычных, а себестоимость работ — на 13—15% ниже10 Формаль­но бригадный подряд поддерживался и пропагандировался, но как только дело доходило до сокращения управленческого аппарата и передачи его функций трудовым коллективам, он оказывался подо­рван многочисленными инструкциями, которые лишали трудовые коллективы какой-либо самостоятельности в распоряжении зарабо­танными средствами. Практически несмотря на пропаганду бригад­ный подряд как экономическое явление был похоронен системой.

Не получил в республике распространения и экономический эк­сперимент коллектива химкомбината г. Щекино Тульской области, проходивший под девизом: «Меньше работников — больше продук­ции». При этом сэкономленные от сокращения работников средства заработной платы использовались для материального поощрения работающих. Проведение этого эксперимента вело к сокращению управленцев на предприятиях, в главках, трестах, министерствах. Этот эксперимент также был «успешно» провален бюрократией.

Падение темпов роста производства, ухудшение структуры произ­водства и качества продукции сопровождалось нарастанием и отста­ванием в сфере научно-технического прогресса. С начала 70-х гг. развитые капиталистические страны вступили в новый этап научно-технической революции.

Советское руководство правильно определило в этот период глав­ную задачу в развитии народного хозяйства страны — перевод эконо­мики на интенсивный путь развития и развертывание научно-техни­ческой революции. На первый взгляд имевшийся научно-техничес­кий потенциал в республике как и в стране позволял решать постав­ленные задачи. На конец 1985 г. в Казахстане функционировало вместе с вузами 227 научных учреждений, в том числе 91 научно-исследовательский институт; заводская наука была представлена 108 конструкторскими бюро, 99 лабораториями, 52 опытно-эксперимен­тальными подразделениями11.

Не было недостатка в интересных идеях и предложениях, больших масштабов достигло рационализаторство и изобретательство, числоавторов, подавших рационализаторские предложения и заявки на предполагаемые изобретения в 1981—1985 гг., составило 818,8 тыс. человек. В1976—1985 гг. в среднем ежегодно поступало более 165 тыс. рационализаторских предложений и заявок на изобретения. Руково­дящие органы, партии и правительства ежегодно принимали поста­новления о мерах по внедрению достижений научно-технического прогресса и повышении эффективности производства. Однако они мало воздействовав на практику внедрения научно-технического прогресса в производстве.

Действующий механизм хозяйствования по сути противодейство­вал внедрению достижений науки и техники в производство. Коллек­тивы предприятий не были заинтересованы в освоении новой техни­ки, так как это отрицательно сказывалось на результатах работы предприятия и каждого рабочего в отдельности. Поэтому сроки освоения и выпуска новой продукции и изделий растягивались на многие годы. Автоматизация и комплексная механизация охватыва­ли не весь процесс производства, а только отдельные участки. В итоге в середине 80-х годов примерно треть рабочих в промышленности была занята примитивным тяжелым ручным трудом, в строительстве — более половины.

Действующая система показала свою неспособность не только заинтересовать трудящихся в результатах своего труда экономичес­кими методами, но и подрывала стимулы к новаторству, к творческой активности и высокопроизводительному труду у людей.

В экономике республики в 70—80-е годы проявились все те дефор­мации, которые были характерны для народного хозяйства страны в целом. Это прежде всего упрочение командно-административных методов управления. Игнорируя экономические стимулы, система надолго задержала экономику на рельсах экстенсивного развития. Господство государственной формы собственности, а по существу превращение ее в ведомственную собственность привело к отчуждению работников производства по отношению к средствам производ­ства. Система оплаты труда не была увязана с результатами труда. Основы хозяйственной жизни определились директивой ведомств, которые лишали предприятия всякой самостоятельности и инициа­тивы. Народное хозяйство несло большие потери от бесхозяйствен­ности, слабого внедрения новой техники и технологии. В республике это усугублялось диктатом центра в лице экономических ведомств. К середине 80-х гг. экономика республики оказалась в состоянии кризиса.

Разгул ведомственной бюрократии, жесткое директивное управ­ление «сверху», уравнительные тенденции в оплате труда, монопо­лизм государственной собственности и отчуждение работника от собственности и от результатов труда, сужение демократических начал в управлении производством имели своим результатом резкий спад творческой активности рабочего класса. В условиях жесткого директивного управления, когда трудовому коллективу предназнача­лась лишь роль исполнителя планов и распоряжений вышестоящих органов, привлечение рабочих к выполнению каких-либо управлен­ческих функций на предприятии носило формальный характер. Об­щественные организации, целью которых было привлечение рабочих к управлению производством, различные общественные бюро, комиссии, постоянно действующие производственные совещания и т. п. в подавляющем своем большинстве работали вхолостую. Боль­шое распространение получила мнимая, иллюстративная активность, приписки в области общественной работы стали привычным делом. По отчетным данным общественных организаций считалось, что около 60% рабочих участвует в управлении производством. Факти­чески же по самооценкам рабочих не более 1/6 из них ощущали себя хозяевами на предприятии, реально влияющими на положение дел.

Существующий хозяйственный механизм отторгал по-настояще­му инициативных и активных работников, не давал проявлять себя в полную силу новаторам производства. Одних система грубо подавля­ла, другие, поддерживаемые системой, годами оставались «маяками», хотя опыт их не находил распространения. Организация социалисти­ческого соревнования приобрела формальный характер. Хотя по официальным данным в нем участвовало свыше 90% рабочих, это практически не отражалось на темпах роста производства и произво­дительности труда, улучшении качества продукции, совершенствова­нии производства. Заформализованным оказалось после первона­чального всплеска и движение за коммунистическое отношение к труду. Производственная активность также не повышалась, а снижа­лась. Прямым следствием этого явилось падение темпов развития производства, ухудшение качества продукции, падение технологи­ческой и трудовой дисциплины, нарастание отставания в сфере науч­но-технического процесса. В производстве стали привычными равно­душие, небрежность, безынициативность, хищения и другие черты бесхозяйственного отношения к делу.

© Институт истории и этнологии им.Ч.Ч. Валиханова КН МОН РК, 2013

Не допускается использование материалов на других веб-ресурсах без согласия авторского коллектива