(из сборника материалов международной научной конференции «ГОЛОД В КАЗАХСТАНЕ: ТРАГЕДИЯ НАРОДА И УРОКИ ИСТОРИИ»), выпущенного издательством Астана, 2012

 

История Казахстана чрезвычайно богата событиями, переменами и именами выдающихся личностей. Но лишь некоторые из них на века и круто изменили судьбы страны, государства и народа. К числу таковых относятся образование Казахского ханства в XV веке, годы великого бедствия и начало присоединения к России в XVIII веке, установление Советской власти в 1917–1918 годах, научные и творческие подвиги Ш.Уалиханова, М.Ауэзова, К.Сатпаева, провозглашение государственной независимости Республики Казахстан 16 декабря 1991 года, определение новой столицы молодого независимого государств.

В этой далеко неполной системе ценностей летописи событий особое место занимает советский период Отечественной истории. 74 года социалистического строительства в Казахстана вобрали в себя и звездный миг побед, и трагические страницы невосполнимых потерь. Нам есть чем гордиться. Ибо на волне большевизма возродилась казахская советская государственность, преобразился экономический, социально-культурный облик республики, сложился качественно новый интеллектуальный потенциал народа. Достижения советского Казахстана никто не вправе отрицать.

Однако социалистический путь развития не всегда был успешным и победоносным. Казахский народ благодушно простил бы все деформации и перегибы идеи, теории и практики социализма, если бы не два преступления тоталитарного режима, поставившие коренное население перед дилеммой быть или не быть.Речь идет о голоде 1931–1933 годов и политических репрессиях 1937–1938 годов.

 Голод унес жизни не менее 3 млн. казахов. Одна шестая часть коренного населения навсегда покинула историческую родину. Из 3,5 млн. казахов 1897 года составивших 82% населения края, к 1939 году остались всею 2,3 млн., их удельный вес в составе населения республики упал до 38%. Небывалые страдания и рана по сей день не забыты и кровоточат.

Гуманитарная катастрофа и величайшая трагедия казахского народа начала 30-х годов является объективным следствием аграрной, кадровой, национальной,культурной политики Сталина и его окружения, осуществленной в Казахстане ставленником Кремля Ф.И. Голошекиным. Профессиональный революционер Ф.И. Голощекин, приняв руководство Казкрайкомом в 1925 году, первым делом нанес удар по интеллектуальной элите казахского общества. По его инициативе репрессивная машина системы обрушилась на лидеров и активистов Алашского движения. На рубеже 20–30-х годов А.Бокейхан был выдворен из Казахстана,А.Байтурсынов, М.Жумабаев, М.Ауезов и другие известные личности оказались в тюрьме, даже идейный коммунист С. Сейфуллин попал в опалу. Словом, удар по личностям высокой миссии и гордости нации ослабил иммунитет самозащиты общества.

Крестовый поход задел также научные и художественные творения Алашской интеллигенции, многие досоветские авторы и их книги объявлялись вредными, изымались из обращения, что существенно обеднило духовно-культурную жизнь степи. В этой связи Ф.И. Голощекин выстроил даже собственную теорию.В 1930 году, выступая с отчетным докладом на VII Всеказахской партийной конференции, он заявил: «Центр тяжести лежит в том, что чем быстрее развивается наше народное хозяйство, чем быстрее его социалистическое строительство, тем более будут раздвигаться «ножницы», которые образовались между хозяйственным строительством и культурным». Впрочем, «ножницы» между экономикой и культурой сохранились и в последующем. Их причина кроется в финансировании социально-культурной инфраструктуры по остаточному принципу.

Разрушение духовно-культурных ценностей и ориентиров казахского социума дополнялось установлением личной власти и диктата Голощекина. Его боялись все. Непокорные, такие, как С. Садвокасов, открыто преследовались. Еслисущностные черты и свойства советского тоталитаризма в масштабе СССР сформировались к концу 20-х годов, то в Казахстане они полноценно действовали сприходом к руководству Голощекина. Частично этот своеобразный момент казахстанской истории получил освещение в ходе работы VI Пленума КазкрайкомаВКП(б) 10–16 июля 1933 года. «При всем том, – заявил в своем заключительномслове на пленуме О. Исаев, – что я играл руководящую роль и не мог ее не играть, будучи председателем правительства, активным партийным работником, я

не могу считать себя единственным творцом и всего хорошего и всего плохого,что было в Казахстане за этот период. Остается бесспорным, что главную роль в нашем государстве играл первый секретарь организации тов. Голощекин, и отсюда вина в огромной степени, конечно, падает и на это». Еще точнее выразился Курамысов – второй секретарь Казкрайкома ВКП(б) при Голощекине. «Из чего вытекали лично мои ошибки? – задавался он вопросом. Ответ был таков: «Первым долгом из того, что для меня авторитет тов. Голощекина был очень велик,а в отдельных вопросах, когда я видел явные неправильности, у меня, как и у многих членов бюро не хватало характера для того, чтобы отстаивать свою точку зрения». Составляющие «авторитета» Голощекина красочно описаны в поэме С.Сейфуллина «Қызыл ат» («Красный конь»):

В неистовство впадал не раз, как злой самец – верблюд,

Он тряс козлиной бородой. Творил неправый суд.

И подхалимничали все, стараясь угодить,

И все склонялись перед ним. И трясся в страхе люд.

Вождизм первого руководителя в уродливой форме дублировался на местах,с одной стороны, породил произвол и беззаконие власть придержащих – с другой.

Еще одной причиной продовольственного кризиса служила голощекинская теория «Малого Октября». Новый виток советизации казахского аула, усиление роли парторганизаций, количественный рост коммунистов с 32-х тыс. в 1926 году до 101 тыс. человек в 1933 году, осуществленные в рамках «Малого Октября» и командно-административной деятельностью лжебелсенды, привели к тому, что простой человек оказался отчужденным от власти, прав, элементарной свободы,юридически незащищенным. Завершающим аккордом «Малого Октября» стала конфискация баев-полуфеодалов в 1928 году, означавшая по сути начало разрушения основ аграрной экономики.

Наступил 1929 год, дан старт массовому колхозному движению. Спровоцированная высшим руководством СССР и ничем не обоснованная, безудержная гонка коллективизации в течение 4 лет вылилась в чудовищные преступления против человечества. Ее абсурдность состоит также в том, что верхушка ВКП (б) и государства вступила в войну против собственного народа. Так что великий писатель М. Шолохов был совершенно прав, когда в 1932 г. заявил: «По хуторам происходила форменная война».

Способы и методы силовой коллективизации везде и всюду были одинаковы.Их трагические результаты определялись масштабами, жестокостью и этнической направленностью в конкретном регионе. В условиях Казахстана насильственное изъятие скота у крестьян и шаруа, перевод на оседлость кочевников неадекватные задания по мясозаготовкам оставили миллионы людей, в первую очередь казахов, без средств существования. Чудовищные размеры приняло расхождение между планом коллективизации и его материально-техническим обеспечением, не говоря уже о менталитете этноса, его готовности к оседлому образу жизни, коллективному ведению хозяйства. По свидетельству А.Джангильдина,коммуниста с дореволюционным стажем, в декабре 1929 года принималось постановление крайкома партии о переводе на оседлость 6 тыс. хозяйств Сарысуйского района, в то же время на это мероприятие было отпущено всего 8 тыс.рублей. В Семиозерном районе решили во что бы то ни стало в течение одного года произвести оседание всех казахских хозяйств. В связи с этим об обществ или весь скот, осуществили силовое переселение хозяйств с одного места на другое,на так называемые «точки оседания». Жилые дома и приусадебные пристройки возводились наспех из дерна. В итоге, вместо того, чтобы на основе коллективизации улучшить жизнь человека, получились совершенно обратные результаты:резкое сокращение поголовья, разорение, откочевки казахов.

Но курс на коллективизацию сельского хозяйства и ликвидацию кулачества как класса продолжался. По состоянию на 1 декабря 1931 года при коллективизации на 68,9% по Казахстану оседлые казахские районы были коллективизированы на 72,2% и полукочевые на 57,6%, на 10 апреля 1932 года эти показатели составляли соответственно 64,3%, 68,8%, 54%. Чехарда вокруг плана заготовок мяса и хлеба, помноженная на расхищение и разбазаривание колхозного скота и имущества, обострила продовольственное положение. Животноводство как отрасль аграрной экономики фактически перестало существовать. Из 40 млн. голов всех видов скота 1929 года осталось на начало 1933 года всего лишь 4 млн. голов.Степь была охвачена голодом. В науке известны различные формы и состояния голода. Под эпидемическим голодом подразумеваются вспышки голода, вызванные засухами, наводнениями и прочими временными явлениями. Еще одна форма недостаточности питания – неполное соответствие фактического потребления нормативу по калорийности. Крайнее проявление продовольственной проблемы – хронический голод. Голод начала 30-х годов относится к хроническому, обусловленный политико-идеологической авантюрой высшего руководства СССР и Казахстана, безжалостным разрушением традиционной системы жизнеобеспечения номадов, несправедливым распределением доходов, разгулом мелкобуржуазной стихии в сфере управления страной и обществом.

Голодная смерть людей свирепствовала в казахских районах. В Каратальском районе только в трех казахских аулах погибла зимой 1932 года половина населения. В Каркаралинском районе в мае 1932 года насчитывалось 50,4 тыс. человек,а к ноябрю их осталось всего 15,9 тыс. человек. В Балхашском районе из 60 тыс.человек умерло 36 тыс. и осталось 12 тыс. казахов. В поисках пищи люди бежали в города, соседние республики. По неполным данным, к началу 1933 года казахов-откочевников оказалось на Средней Волге – 40 тыс. человек, в Киргизии –100 тыс. человек, Западной Сибири – 50 тыс. человек. Ситуацию не изменили меры, принятые партийно-советскими органами. Только в марте 1932 года, т.е. в самые тяжелейшие дни голодомора, Восточно-Казахстанский обком партии и облисполком дважды рассмотрели вопрос о помощи и обустройстве откочевников возвращенцев. Кроме того, представитель обкома партии отправил секретную докладную записку Запсибкрайкому и Алейскому райкому партии. В ней приводились многочисленные факты беззакония, творимые местными силовиками над беззащитными казахами. Многие из них пришли в Алейский район, преодолев 400 километровое расстояние, ибо жили раньше в Каркаралинском, Кувском, Абралинском, Кзылтанском районах Казахстана. «Без агитмассовой работы, без учета социального лица, без участия партийно-комсомольской общественности – говорится в докладной записке, – казахов собирали через милицонеров и исполнителя сельсовета... В течение 24 часов погрузили людей в 40 вагонов из Шипуновского района. Не говоря уже о грубом обращении, милиционерам пришлось разбивать окно, ломать двери землянок... Погрузили в среднем по 65–70 человек в вагоны без освещения, отопления и т.д. и т.п.».

По прибытии в Казахстан возвращенцев ждала не лучшая жизнь. Местные органы власти оказались не готовыми к работе в экстремальных ситуациях.Только в одной Восточно-Казахстанской области покинули родной очаг 142 тыс.человек, к середине мая 1932 года возвратилось обратно свыше 78 тыс. человек.Однако областной план мероприятий по обустройству возвращенцев был рассчитан всего на 44 тыс. человек.

Как свидетельствуют архивные документы, голод косил в первую очередь наименее защищенную и слабую часть населения – детей, будущее нации и людей старшего и преклонного возраста, кладези народной мудрости и опыта. Так, в селе Красный Аул, что в 105 километрах от города Семипалатинска, 17 апреля 1932 года был открыт детдом. Материальные условия детдома нисколько не способствовали защите обездоленных. Вот строки из документа: «На одного ребенка в среднем приходится около 1,5 кв. метра площади, но в некоторых домах дети размещены очень скученно... Помещения содержатся очень грязно... Дети испражняются вокруг дома, где попало, около домов масса старого навоза, валяется старая одежда умерших детей, кости и т.д. Все это гниет и распространяет невероятную вонь... Форточек в домах нет, душно, а в тех домах, где дети выбили стекла, гуляет холодный пронизывающий ветер, и дети воют от холода».

Одежда детям не выдавалась, питание было поставлено очень плохо, медицинское обслуживание носило формальный характер. Уже в течение первого месяца умерло 172 ребенка, 129 воспитанников сбежали.

Гонимые голодом и беззаконием не безмолвствовали. По всему Казахстану прокатились народные выступления, на имя Сталина, Калинина, Молотова летели письма, полные отчаяния, голос возмущения подали смелые люди – Т.Рыскулов, Г.Мусрепов, М.Гатауллин и др. Сталин и его окружение, отчетливо понимая всю пагубность собственной преступной деятельности, во вторую пятилетку вступили со слегка подкорректированной аграрной политикой. Весной 1933 года местные партийные и советские органы получили сталинско-молотовское указание ограничить применение репрессивных мер в отношении крестьян. «В результате наших успехов в деревне наступил момент, – подчеркивалось в инструкции, –когда мы не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, нетолько кулаков, но и единоличников и часть колхозников». Постепенно хронический голод был преодолен. Победил колхозный строй.

Сталинская модель производства сельхозпродукции пережила своего грозного конструктора почти на четыре десятилетия. Советские колхозы и совхозы, находясь в состоянии перманентного кризиса, так и не решили продовольственныепроблемы. Сельский труженик, лишенный земли и собственности, права распоряжаться продуктом собственного труда, привык работать спустя рукава, вполсилы, вполсердца. Упал престиж сельхозпрофессий, слово «колхозник» звучалокак синоним отсталости, бедности, ущербности. Нам представляется, что Советский Союз распался отчасти потому, что аграрный сектор экономики, принципыего организации и управления безнадежно отстали от вызовов времени. Ситуацию не спасли ни освоение целины, ни продовольственная программа. Хотявиновники голода начала 30-х годов XX века и массовой гибели людей ушлиот заслуженной кары, созданная им тоталитарная система не избежала наказания. Иначе говоря, голод и смерть миллионов периода коллективизации не прошли бесследно, как возмездие они вернулись бумерангом и нанесли в 1991 годусокрушительный удар по своему убийце. По большому счету, в этом и состоятитоги и уроки истории вообще, суть концептуального положения современнойисторической науки – в особенности.

 

Х.М. Абжанов,

доктор исторических наук,

профессор (Республика Казахстан)