Марал Калымжановна, расскажите, пожалуйста, каким был Кималь Акишевич, ведь чтобы основать и развивать национальную школу археологии, мало обладать одними лишь знаниями.
- Многие отмечали сегодня (прим. ред. на конференции, посвященной 90-летию К.А. Акишева), что это было целое поколение людей, которые пережили войну, пережили тяжелые годы, выпавшие на их долю в детстве. Все это закалило ученых. Они прошли Великую отечественную войну, вернулись живыми. Кималь Акишевич сам мне говорил, что когда вернулся с войны и стал вести раскопки, то работал лишь с одной мыслью: «мы Гитлера победили, а этот курган тем более одолеем». Люди того поколения были большими энтузиастами: они не видели никаких трудностей на своем пути.
Происхождение человека также играет большую роль. Кималь Акишевич, можно сказать, вышел из казахского дворянства, - рассказывает Марал Калымжановна. Его дед, Муса Шорманов, был очень известным человеком. Его дядя был первым президентом Академии наук Казахстана. Все это сыграло большую роль в становлении личности ученого.
Он обладал невероятной харизмой. Когда он входил в помещение, все понимали, что перед ними необычный человек. Его водитель как-то вспоминал: «Если какие-то проблемы с ГАИ, я всегда запускал его в кабинет первым. Когда он входил, гаишники вставали со своих мест, приветствовали его, думая, скорее всего, что это вошел отставной генерал».
Несмотря на свою мужественность, прямоту, жесткость характера, он был очень сентиментальным человеком, романтиком. Обожал классическую музыку. Любимым его отдыхом было уединиться в кабинете и включить Бетховена, Шопена. У него было огромное собрание виниловых пластинок с классической музыкой.
На фотографии известный российский ученый, археолог А.И. Мартынов, М.К. Хабдулина, археолог З. Симашев
Кималь Акишевич писал стихи. Вообще он вырос в русскоговорящей среде. Детство он провел в семье К.А. Сатпаева, у которого супруга и свекровь были русскими. Уже в зрелом возрасте он выучил казахский язык. Он пришел работать в Академию наук, где общался с известными учеными, этнографами, своими ровесниками, и все они говорили на казахском языке. И он самостоятельно освоил родной язык. Впоследствии свободно писал научные статьи на казахском языке, чем очень гордился.
Как он относился к своим находкам?
- Он относился к ним как к работе. Я помню, когда развалился Союз, масса журналистов стала ему предлагать получить лицензию на «Золотого человека», потому что это бренд Казахстана, с которого можно было получать большие деньги. Но он обрывал все эти разговоры на корню, заявляя: «Золотого человека» я нашел, но это не моя собственность. Это собственность государства. Да, я воссоздал его, но это всего лишь моя научная деятельность».
Последние годы жизни и работы Кималя Акишевича связаны с древним городищем Бозок. Расскажите, пожалуйста, как это произошло.
- Когда перенесли столицу, встал вопрос о необходимости формирования в Астане научной элиты. Акишев был приглашен, и, несмотря на свой возраст, ему было уже за 70, приехал и начал работать. Самым любимым его сном, как он мне говорил, был сон, в котором он как будто бы ставит лагерь.
На раскопки он ездил до последнего, разбивал ребятам лагерь. Жара, комары, воды нет. Я говорила ему, поедете, когда уже поставят лагерь, он отказывался. Только там он по-настоящему дышал, отдыхал. Несмотря на свой зрелый возраст, в душе он был юношей. По духу, по отношению к жизни он был гораздо младше меня и своих ровесников. Это было особое поколение людей, таких сегодня уже нет.
Возможно, Кималь Акишевич как человек увлеченный, горевший своей работой желал сделать еще какое-нибудь открытие? Была ли у него такая мечта?
- Я думаю, он осуществил все свои мечты: возглавлял раскопки самых красивых городов Шелкового пути, часто ездил за границу, нашел «Золотого человека». Все у него было. Он до последних своих дней занимался любимым делом. Летом, когда он уже практически не вставал с постели, буквально за несколько дней до ухода, он съездил в Бозок.
Какая работа сегодня ведется по сохранению городища Бозок? К сожалению, Кималь Акишевич не успел организовать музей-заповедник на этом месте.
- Что говорить, если Мавзолей Ходжа Ахмеда Яссави, которому 500 лет, который защищается ЮНЕСКО, разрушается сейчас и все об этом знают. Что тогда говорить о Бозоке? Сейчас я уже не хожу по кабинетам, не прошу решить проблему, потому тут или заниматься наукой, или обивать пороги. Моя главная цель сейчас – написать монографию для науки о Бозоке, чтобы хотя бы это осталось. Вот если бы кто-то из молодых взял на себя задачу создания музея, туристического места в городище Бозок.
На каком уровне сегодня находится отечественная археология? Чего ей недостает?
- Археология в Казахстане развивается, у нас большое количество молодежи ею увлечено. Мы разговаривали с российскими учеными об этом, у них наблюдается большая возрастная разница. У них почти нет среднего поколения: или очень старые, или очень молодые занимаются наукой. Наши же коллективы сейчас в основном все молодые. Они работают, ведут раскопки. Археология у нас переживает все тот же процесс подъема.
Людмила Выходченко
Статьи по теме:
Кималь Акишев. Находки удачливого археолога
В Астане проходит конференция «Диалог культур Евразии в археологии Казахстана»
